тучу, погружая комнату в непроглядную темноту.
Раздумывая, не причудилось ли всё это, Лайан побрёл дальше, случайно перепутав поворот, по которому должен был вернуться к своей спальне.
Вместо этого он оказался перед лестницей ведущей вниз. Она завинчивалась по спирали и исчезала в темноте. Лайану пришлось взять факел со стены, чтобы не споткнуться.
Каменные ступеньки казались обветшалыми, но оказались достаточно устойчивыми. Руководствуясь, всё тем же любопытством, Лайан медленно пошёл вниз по лестнице. Она оказалась довольно длинной и заканчивалась прямо перед массивной, железной дверью, на которой был изображён ворон, расправивший свои крылья.
Лайану пришлось приложить, не мало, усилий, чтобы открыть дверь. Наконец она поддалась, и Лайан шагнул в тёмный дверной проём, освещая путь вытянутым вперёд факелом. В тишине его шаги были такими громкими, что казалось, его должны были слышать на верху, но он спустился достаточно низко.
Свет от факела освещал небольшой участок пространства, поэтому Лайан передвигался медленно. Под ногами что-то зазвенело. Лайан остановился. Ему был знаком этот звук, он отличил бы его множества других. Так звенели монеты. Он посветил ниже и увидел россыпи монет лежащие на полу. А рядом с ними драгоценные камни, сапфиры и изумруды, и ларцы с драгоценными украшениями. Сомнений не было, это была сокровищница.
Лайан вертел факелам по всем сторонам и повсюду блестело золото и драгоценные камни. Его сердце учащённо забилось. Никогда еще он не видел такого богатства. Он склонился над открытым ларцом и зачерпнул горсть монет. Они засияли, ослепляя Лайана, когда свет от пламени коснулся их. Ему так захотелось оставить себе хотя бы пару монет. Их было столько много, что никто и не заметил бы пропажи нескольких из них. Не удержавшись, Лайан сунул горсть монет в нагрудный карман жилета.
Ему хотелось взять ещё, но Роксана могла их обнаружить. А рисковать её гостеприимством ему не хотелось. К тому же они останутся здесь, на своём месте.
Похоже, что покойный дядя, о котором говорила Роксана, был сказочно богат и оставил своей племяннице просто не приличное состояние. Отчего же, ни о ней, не о её богатом дяде не знали в свете?
Лайан еще немного задержался в сокровищнице, прикидывая в уме, сколько же здесь богатства. Но в голове не нашлось подходящей цифры.
Опасаясь, что Роксана проснётся и начнёт его искать, он поспешил назад, наверх по лестнице, а затем к себе в спальню.
Последующие дни Лайану не давало покоя увиденное сокровище. Оставаясь наедине с собой, он вынимал из кармана золотые монеты, и любовался их волшебным сиянием.
На них был изображен всё тот же ворон, расправивший свои крылья, устремляясь ввысь, к маленькому выгравированному солнцу. Лайан никогда даже не слышал о таком гербе. Какому роду он принадлежал? И в каком веке были отлиты эти монеты? Они были из чистого золота, а значит, по-прежнему представляли ценность. Не важно, что было на них изображено, золото всегда остается золотом. И с таким состоянием сам герцог Латтарети позавидовал бы ему, да какой там герцог, сам король Август, вошедший на престол, после кончины своего отца.
Лайан оставлял свои размышления при себе. Рисуя в голове картины, на которых его принимают во дворце как почётного гостя, с ним любезничают богатейшие персоны, а королева Изольда сама подаёт ему вино. Но его мечты рушились, когда он заводил разговор с Роксаной, о том, как было бы не плохо им перебраться в цивилизованное общество. Она и слушать не хотела его рассказы о светских приёмах и балах. Лайан же всё больше желал обладать увиденным богатством. Монеты, что он оставил у себя, словно околдовали его, в их звоне он слышал голоса. И они говорили, что нужно взять ещё. Лайан пытался бороться с наваждением, но в голову то и дело приходили мысли, о том, чтобы спуститься в сокровищницу, и набрать золота, столько, сколько он мог унести. Затем оставалось, не заметно ускользнуть из замка. А в этом он уж был мастер.
С золотом Роксаны он мог купить себе свободу, титул, и даже собственный замок.
Однажды глубокой ночью, когда Роксана спала, Лайан все же решился. Тихо как вор, кем он и был большую часть своей жизни, он пробрался в сокровищницу. На этот раз он прихватил с собой охотничий рюкзак, который заранее отыскал в замке.
Золотые монеты и драгоценные камни вновь ослепили его. Словно множество переливающихся глаз, изумруды смотрели на него, нашёптывая «Возьми нас. Мы такие красивые», а сапфиры перебивали их «Возьми нас. Гляди, как мы сияем». А золотые монеты зазвенели, словно чешуя дракона, переливаясь в свете огня, вторя им «Возьми нас. Мы такие яркие словно солнце».
Околдованный их зовом, Лайан стал жадно нагребать в рюкзак сокровища. Он бросал в него монеты и драгоценные камни, а они всё никак не смолкали. Наконец рюкзак был полон, так что Лайан с трудом затянул на нём узел. Он взгромоздил рюкзак на свою спину и тихо, сгорбившись под тяжестью награбленной добычи, побрёл к лестнице. Нарочно не закрыв дверь в сокровищницу, чтобы не издавать лишнего шума.
На лестнице ему пришлось несколько раз остановиться, чтобы отдышаться. Рюкзак был очень тяжёлым, но Лайан не хотел отсыпать из него, чтобы облегчить ношу. В него и так влезла лишь никчёмная часть, того что хранилось в сокровищнице.
Преодолев подъём, Лайан вышел к саду. Он оставил факел в замке. В темноте, среди кустарников было легче передвигаться незаметно. А миновав сад, оказываешься, как раз у выхода на задний двор замка. А там по тропе через лес к реке. Лайан много раз продумывал свой план, детально проработав самый короткий путь до реки. А дальше передвигаясь вдоль реки, рано или поздно наткнёшься на какое-нибудь поселение. Оставалось лишь бесшумно миновать сад.
Ночь была тихой и тёмной. Луна шла на убыль, улыбаясь Лайану из темноты, тонкой, бледной ухмылкой. Он осторожно передвигался вперёд, не обращая внимания, на её холодную усмешку.
Его глаза уже привыкли к темноте, и он чётко различал каменные дорожки вдоль густых кустов. Высокие каменные статуи псов, неподвижно стояли на своих местах. Лайан старался не смотреть на них. В темноте их вид, казался ещё устрашающе. Ему казалось, что вот-вот они сойдут со своих мест и набросятся на него, но они не шевелились. Их оскаленные морды, грозили разорвать его, но это был всего лишь камень. Они оставались на своих местах, когда он проходил мимо, унося на себе украденные сокровища.
Чем дальше Лайан уходил вглубь сада, тем тяжелее становилась его
