освещалась мягким зеленым светом.
И сова все также подмигивала левым глазом.
Глава 4
Дора нерешительно подошла к воротам и замерла. Ворота никак не отреагировали на ее приближение.
Она посмотрела на табличку еще раз. Глубоко вздохнула и решительно повернула назад.
— Что же, — пробормотала девушка. Придется выложить пол золотого. Не меньше, — она опять вздохнула.
Денег было жалко, да так, что сердце дрогнуло.
Но та темнота, которая царила теперь за воротами и стихший вдруг ветер будто торопили ее вернуться назад.
Туда, где были слышны голоса и раздавалось конское ржание.
Туда, где она видела не так далеко отсюда достаточно чистенький постоялый двор.
Дора повернулась и пошла к саквояжу. Взялась за ручку и из последних сил потащила его вверх.
Вот тут она пожалела уже о том, что не взяла старую клетчатую сумку.
— Повесила бы через плечо, и делов, — проворчала девушка.
Потому что саквояж был ну просто неподъемный.
Она же как думала?
Найдет работу, получит задаток, поселится, если сильно повезет, в доме работодателя.
А если не сильно, то в гостинице.
И магического резерва ей вполне бы хватило вплоть до завтрашнего утра.
Поэтому часть его она использовала, чтобы не тащить тяжелый саквояж.
И он плыл себе спокойно рядом с ней, подчиняясь нехитрому бытовому заклинанию.
Нехитрое-то оно нехитрое, а магии жрало прорву.
Вот и результат.
Тащи его теперь сама.
Дора крякнула, приподнимая саквояж над выступающим камнем из мостовой.
Дороги.
Дороги в провинции были… мягко говоря, дорогами в провинции.
Последний раз эту вот, ведущую от странного особняка к ближайшему постоялому двору с вывеской “Рады всем”, мостили не иначе как в прошлом веке.
Ну точно!
Левая нога попала в скрытую мусором выбоину, и Дора упала на колени.
Прямо как перед алтарем в святилище.
Но если в святилище это еще куда ни шло, по крайней мере колени обычно не так страдали, то тут она ударилась знатно.
Девушка зашипела от боли и слезы брызнули у нее из глаз.
— Это я еще долго держалась, — всхлипнула Дора, кулаком растирая их по щекам. И тут же велела себе не раскисать.
— Потом, все потом. Вот дойду до постоялого, а там уже можно расслабиться.
Она поднялась и, скривившись, потерла колени. Нащупала две знатных дыры.
— Лето. Ну куда я чулки надела? Носочками можно было обойтись. А чулочки приберечь для парадного выхода, — огорченно подумала Дора.
Но ей так хотелось произвести на работодателя благоприятное впечатление!
Согласитесь, девушка в чулочках это совсем не тоже самое, что в носках.
Даже если коленки ее и не видны под платьем.
Платье на Доре было длиной до середины голени и на размер больше.
Специально такое купила в лавке. Для дороги самое то.
Оно отлично скрывало все изгибы ее фигуры, не давая мужскому взгляду никаких зацепок. А то ведь бывали случаи…
Мысль о том, что дырки на коленях не видны под платьем, несколько утешила Дору и она потащила саквояж дальше.
Девушка так устала, что уже и не пыталась его поднимать, встречая торчащие камни. Но вот выбоины обходить приходилось.
Наконец Дора доползла до поворота.
А вот за поворотом…за поворотом все изменилось.
Злосчастный саквояж неожиданно показался совсем легким.
Девушка удивилась и поставила его на мостовую.
Потом с недоверием подняла и почувствовала, что — да.
Это действительно так. Саквояж ощутимо стал легче.
И звуки…
Те самые звуки, которые там, внизу у особняка были едва слышны, обрушились на нее смесью разговоров, смеха, ударов колокола и всеми теми звуками, которыми бывает полна оживленная улица теплым летним вечером.
Дора помотала головой, привыкая к новому уровню шума.
Она даже пожалела, что магическая завеса, а это наверняка была она, тут кончалась.
И запахи. Девушку настигли запахи. О, какие это были запахи! Пахло мясом, готовящимся на углях. Запеченными овощами с чесночком и заморскими специями. Запахи будоражили все ее вкусовые рецепторы, которые резко очнулись от вынужденной спячки и заставили Дору крутить головой в поисках желанного источника.
Леди, крошки не имевшей с раннего утра, эти запахи казались чудесной песней.
Ведь разве можно считать нормальной едой пару круассанов с медом и орешками, которые она решила себе позволить?
Нет, конечно.
Зато сейчас желудок взбунтовался и запел, выдавая такие рулады, что Дора даже порадовалась, что вокруг так шумно.
Оставшиеся до постоялого двора сто метров девушка преодолела в рекордные сроки.
И только тут поняла, почему.
Не зря ей показалось, что саквояж стал значительно легче.
Ведь он опять плыл рядом, только периодически касаясь мостовой.
— Ого! — удивилась Дора. Это что же выходит? А выходило так, что магическая завеса, которая осталась позади, блокировала и магию. А возможно, не столько блокировала, сколько…поглощала?
— Вот оно как, — протянула девушка и остановилась в задумчивости, застыв будто изваяние.
Но тут дверь постоялого двора распахнулась, и ей навстречу выпорхнул субтильный субъект в фуражке с надписью “Рады всем”.
Козырек ее лихо смотрел вверх, открывая глубоко посаженные голубые глаза под нависшими черными с проседью бровями и большой нос картошкой.
Одет он был в синий с позументами форменный сюртук и синие же брюки.
Позументы на сюртуке давно поблекли, а брюки топорщились на коленях, выдавая их немалый возраст и отсутствие регулярного ухода.
— Просим, просим госпожа маг, — радостно затараторил субъект. На его лице заиграла такая широкая улыбка, что Дора чуть не попятилась.
Не доверяла она таким вот улыбкам.
— Позвольте ваш багаж, — засуетился, судя по всему, местный “мальчик за все” и протянул руку к саквояжу.
