домой и теперь часто остается один. Я, конечно, забочусь о нем, но это ведь не то же самое, что круглосуточный присмотр. И о доме престарелых даже слышать хочет, старый упрямец! Говорит, что лучше умрет в своей постели, и ему неважно, что без должного ухода это может случиться гораздо, гораздо раньше! — Фроя начинает волноваться — видимо, затронула свою самую острую проблему.
— Я бы взглянула на вашу крепость поближе. — Рин спешит отвлечь собеседницу от неприятных мыслей, и это срабатывает: глаза Фрои зажигаются азартом.
— О, вам понравится, я уверена! Могу проводить вас туда, когда пожелаете. Говорят, где-то в подземельях все еще хранятся военные трофеи викингов! Там не только золото и оружие, но даже есть потайная бухта с кораблями! Правда, ничего такого пока не нашли, но это потому, что особенно никто и не искал.
— Откуда же тогда об этом известно?
— Как откуда? От предков, разумеется. Все мы тут потомки древних конунгов и хёвдингов, защищавших эти земли от нашествия врага. Мой отец, например, утверждает, что наш род Холмстромов уходит корнями к одному из форингов — правой руке конунга, выстроившего крепость на этом острове, а род Юхана — Лофгрены — как раз с того конунга и начался.
— Да ладно? — вырывается у Рин с заметной ноткой скептицизма, и она, спохватываясь, добавляет: — Очень интересно, правда.
— Но самое интересное я еще не рассказала, — с придыханием продолжает Фроя. — Известно, что с момента основания крепость ни разу не была взята! Ни разу, представьте себе, враг не ступил за ее стены! Это исторический факт. А ведь крепость часто осаждалась многотысячными войсками. Очевидно, что конунг был очень талантливым военачальником, но поговаривают, что без мистики тут не обошлось. Кто-то ему помогал. Кто-то могучий, обладающий нечеловеческой силой. Говорят, что они до сих пор еще здесь, стерегут крепость и этот остров.
Рин с содроганием вспоминает о норах в скалах.
— Они?.. — Кофе выплескивается из чашки в ее дрогнувшей руке. К счастью, все капли летят не на скатерть, а в блюдце, на кусок недоеденной булки.
Фроя смотрит на коричневые брызги, но тут же делает вид, что они ей безразличны, и, заглядывая Рин в глаза, произносит с самым серьезным видом:
— Тролли!
— О-о-о…
— Такова легенда. Но некоторые верят, что она реальна. Одна жительница, Эбба, так даже утверждает, что видела троллей собственными глазами. Правда, она принимает снадобья, от которых бывает не в себе, так что, сами понимаете…
— А вы, Фроя… вы тоже верите в эту легенду?
— О, да!
— И согласились показать мне крепость! Разве не опасно ходить туда?
— Что вы, какая может быть опасность! — Фроя отмахивается, смеясь. — Они ведь наши защитники!
— Действительно. Но я-то для них чужая. Значит, враг.
— Ну, нет. Вы — гостья. А враг для них — это тот, кто пришел сюда, чтобы завладеть тем, что ему не принадлежит. Поверьте, вам нечего бояться. Можем прогуляться к руинам крепости прямо завтра, если пожелаете. Заодно покажу вам окрестности.
— Это было бы очень кстати! — Рин снова расслабляется. — Мне как раз нужно подобрать удачный ракурс для работы над картиной. С пирса вид на дом не самый лучший.
— Я покажу вам место с самым выгодным видом на этот дом!
Фроя гремит посудой, составляя ее обратно на сервировочный столик и решительно отвергает предложение Рин помочь ей:
— Осваивайтесь пока. Я вернусь через пару минут и покажу вам вашу комнату. Уверена, что она вам понравится!
Оставшись в одиночестве, Рин переводит дух и с любопытством озирается, присматриваясь к деталям. Над столом, на длинном черном шнуре, низко свисает лампа в абажуре, похожем на перевернутую тарелку для супа. Под ней — ваза с засохшими стеблями неизвестного растения. Скрученные в спирали узкие листья гроздьями топорщатся вокруг горловины. Стулья у стола выглядят ненадежными из-за тонких как спицы, ножек, разъехавшихся далеко в стороны. Рин ерзает на своем стуле, проверяя его на прочность, — вроде бы, не шатается. По углам стеклянной стены колышутся от сквозняка воздушные белые шторы. Стены из плотно подогнанных и добротно отполированных досок выкрашены в белый цвет и выглядят безупречно: нигде ни пятнышка, ни царапинки. Идеальные стены в идеальном жилище мистера Айсберга! Разве что арты над диваном, по мнению Рин, несколько портят интерьер. Назвать их картинами язык не поворачивается. Какие-то спонтанные каракули годовалого младенца. Хотя, если присмотреться и включить воображение, то на той, что справа, можно разглядеть нечто похожее на помятый колпак ведьмовской шляпы без полей и серое бесформенное пятно рядом, а на соседней — силуэт человека в черном плаще, размазанный с одного бока, и тоже пятно, только не с плавными, а угловатыми очертаниями, повторяющими форму силуэта.
Рин встает и подходит поближе, чтобы как следует разглядеть странные художества, но ее внимание внезапно перемещается в сторону. На белом фоне дощатой стены выделяется несколько более светлых прямоугольников. Похоже, раньше здесь были еще картины. А, может быть, фотографии, которые повесили здесь в одно время с артами и недавно сняли.
Убрали от посторонних глаз? Неужели из-за нее, Рин?
— Хозяин вернулся! — сообщает Фроя, влетая в гостиную с переполошенным видом. — Мне, пожалуй, пора! Увидимся завтра, я приду к обеду.
И она исчезает.
Рин холодеет, услышав голос Юхана, донесшийся из прихожей:
— Спасибо, Фроя. До свидания.
Хлопает входная дверь, и, спустя минуту слышатся приближающиеся шаги, а потом на пороге гостиной возникает мистер Айсберг во всем своем строгом великолепии.
— С приездом, Арина. Вижу, вы подружились с моей помощницей?
— Здравствуйте, Юхан. Фроя угостила меня кофе и поведала мне древнюю тайну вашего острова.
— О, это вполне в ее духе! Она обожает подавать кофе вместе с тайнами.
Наконец-то он продемонстрировал Рин свою улыбку! Но без нее было куда лучше, потому что растянувшиеся по горизонтали плотно сжатые губы лишь подчеркивают холодность его взгляда.
Рин невольно съеживается от мысли, обрушившейся на нее подобно тяжелому снежному кому: «Боже, что я вообще здесь делаю?! Он же смотрит на меня так, будто я не художница, приехавшая по его приглашению, а соседская овца, забежавшая в приоткрытую дверь, и он теперь раздумывает, выгнать ли меня, пока я не нарушила его идеальный порядок, или зажарить на гриле к ужину! Вдруг он — псих с маниакальными наклонностями? Черт! Кира ведь меня предупреждала…»
— Фроя показала вам дом? — Вопрос Юхана прерывает мрачные фантазии Рин, но от страха она не может внятно ответить, лишь мямлит нечто невразумительное, похожее на блеянье той самой воображаемой овцы, и отрицательно мотает головой.
— Идите
