поцелуями. Правда иногда мелькал страх, что я позволяю себе слишком расслабиться, что голова должна быть забита не вечерними посиделками с женихом, а решением трудностей, с которыми предстоит столкнуться в пути. Ведь нужно сохранять холодную голову на плечах.
Особенно остро врезались в мозг подобные мысли, когда я ловила на себе взгляды Дайроса. Слова Марии не столько заставили задуматься об отношении к нему, сколько подвигли к тому, чтобы подумать о том, что же я не замечаю. И теперь я внимательнее приглядывалась к Дайросу, и он больше не казался безучастным. Все чаще я перебирала эпизоды нашего общения. Наверное, это воображение дорисовывало подернувшиеся серостью давности воспоминания. Но теперь я не сомневалась, что тогда в пещере он собирался меня поцеловать. А поцелуй после пробуждения мне не показался. И это плохо. Происходило то, от чего я отмахивалась и чего боялась. Я встала между лучшими друзьями.
С одной стороны, если я что-то и попытаюсь изменить, могу сделать только хуже. Дайрос ведь не предпринимает никаких действий. Общается с Лалиэн, ухаживает за ней. Может, это я накручиваю себя глупостями? Вижу то, чего нет, сделав неверные выводы из слов Марии. А если нет, то ждать взрыва страшно. Он ведь когда-нибудь грянет.
А вообще, это море. Это команде корабля всегда есть чем заняться. Наши дни проходят за разговорами, легким досугом и прогулками по палубе. В дороге устаешь и нет времени придумывать всякие глупости. А тут…
***
— О чем мечтаешь? — Аркарион слегка взъерошил мои волосы.
Завозилась, зевнув. Кажется, уйдя в свои мысли, я начала засыпать, положив голову на его плечо. На узкой кровати моей каюты мы вдвоем еле помещались. Так что я лежала, закинув ногу на его бедро. Последние дни мы так часто валялись, иногда и засыпали за разговорами. Покачивание корабля этому очень способствовало.
— О Лалиэн и Дайросе. Мне кажется, у них налаживаются отношения.
— Лали заметно ожила, — согласился Арк, улыбнувшись.
— Лали? — фыркнула.
Что-то не припомню, чтобы Аркарион к ней так обращался.
— Ты называешь ее так, и я перенял, — он пожал плечами, а я приподнялась, чтобы заглянуть в улыбающиеся янтарные глаза жениха.
В каюте царила полутень, разгоняемая светом пущенного мной магического светлячка, и глаза Арка слегка светились желтым.
— Ты против?
— Если она разрешает, то не мне тебе запрещать.
— М-м-м, — протянул Арк, довольно улыбнувшись. — Неужели я заслужил порцию ревности моей невесты?
— Я не ревную, — буркнула и невольно покраснела, почувствовав себя глупо и неловко.
И почему-то стало вдруг грустно. Не пытаюсь ли я создавать иллюзию обычных отношений там, где их нет?
— Александра, — рассмеялся он. — Я только твой. Ну и свой собственный.
Его ладонь скользнула к затылку, пальцы чуть оттянули волосы у корней.
— Немножко свой, — исправился он, когда я шутливо прищурилась. — А ты моя?
Я замешкалась с ответом. А Арк решил не рисковать и, притянув меня ближе, поцеловал. Пожалуй, это замечательный способ для заполнения неловких пауз.
Дракон
— Погода портится, — Арчер стоял у штурвала, устремив свой взгляд далеко в сторону горизонта.
— Ничего не предсказывало, — отозвался Дайрос. Он стоял у столика с картами, слегка присев на его край и скрестив руки на груди.
— Вот именно. Возможно вражеский корабль ближе, чем мы думаем. И это странно, учитывая то, как огромно море.
— Врагам известен наш путь.
Дайрос разделял опасения капитана. Они отклонились от первоначального курса, чтобы увеличить расстояние между ними и сушей. Корабельные маги вкладывали много сил, чтобы ускорить ход судна. Но кажется, все это бессмысленно. Что-то они упускали. Только вот что?
Соленый ветер принес радостный смех Александры. Обернувшись, он увидел, как девушка вырывается из объятий Аркариона, пока он ее щекочет. Кажется, Лекс счастлива. Дайрос редко видит ее хмурой или расстроенной. Чаще улыбающейся. И постоянно с Арком. Он радовался за друзей. Но как ни ругал себя, не мог не ревновать. Это чувство ядовитой иглой засело в сердце, отдавалось болезненной тяжестью, отравляло кровь, будоражило мысли опасными образами.
«Это все безделье», — напомнил себе Дайрос.
Отвернулся и, зажмурившись, растер переносицу, словно пытаясь выдавить увиденную сцену из головы.
— Я уже разговаривал с Александрой. Просил ее не покидать трюма, если все же произойдет столкновение. Но может, вы еще раз с ней поговорите? Кажется, принцесса неправильно восприняла мои слова.
— Лекс боится, что из-за нее пострадают другие. Но я поговорю. На палубе при морском столкновении она будет только мешать. В принципе, как и все мы, — криво улыбнулся Дайрос.
Даже ему было неприятно признавать свою бесполезность в бою. А Лекс могла и вспылить. Огненный холод. Странное сочетание, но оно подходит ней.
Дайрос собирался поговорить с Александрой вечером после ужина. Но дворфы подняли шумный спор, собравшись решать разногласия за игрой в карты. И когда он ушел от хватких нелюдей, еле отыгравшись, луна уже ярко светила в небе. Александра проводила вечера за чтением книг, которые одалживала из капитанской каюты. Дайрос надеялся, что она еще не спит.
Море сегодня волновалось, ударяя волнами в бока судна. Дайрос держался за стены, спускаясь в трюм. Но задержался у входа, когда заметил, как дверь каюты Лалиэн открылась, выпуская Аркариона. Не поздновато ли для визитов? Друг находился в хорошем настроении и даже не заметил замершего в тени коридора Дайроса. Насвистывая какую-то мелодию, Аркарион прошел дальше и без стука вошел в каюту Александры.
Дайрос же так и стоял, пытаясь переварить увиденное. Вроде ничего не произошло страшного. Мало ли какие причины могли быть у Аркариона для визита. Мелькнула мысль тоже зайти к Лалиэн. Но было поздно, и иногда стоит оставлять вопросы без ответов, чтобы не появился повод врезать лучшему другу.
В итоге Дайрос отправился к себе в каюту, решив поговорить с Аркарионом на следующий день. Лалиэн была подавлена последние дни. Все еще тяжело переживала предательство Кириана, считая себя повинной в смерти членов отряда. Все старались ее поддержать. В том числе Аркарион. Дайрос видел их временами беседующими. Да и сам старался как можно больше времени проводить с будущей невестой, чтобы лучше узнать ее. И ведь Лалиэн — замечательная девушка. Умная, милая, смелая. Почему бы не влюбиться в нее? Жаль, что нельзя приказать собственному сердцу подчиниться. Так было бы легче всем.
***
Беспокойные мысли не давали заснуть. Лишь под утро Дайрос провалился в короткий сон без сновидений, не принесший отдыха. Проснулся он рано, полежал еще, но, когда надоело ворочаться, переоделся, умылся и поднялся на палубу. Солнце только просыпалось, окрашивая море в золотые и алые оттенки. Прохладный порывистый ветер
