на княжение не посадят. Если ему волю дать — по глупости да по злобе много он крови невинной прольет. Я это понимаю, и мать твоя тоже. Покамест наследовал мне Любомир, тихо все было, но теперь…
Деян понуро опустил плечи. С тех пор, как он появился на свет, прошло всего восемнадцать зим, и княжич, будучи самым младшим сыном Мстислава, даже представить себе не мог, что ему придется править Ивручем. Однако, с отцом он спорить не смел, да и поводов не было — ну, не сказать же в самом деле, что страшит его большая ответственность, и больно мила сердцу легкая жизнь младшего княжича.
Мать, зная, что тяжкая роль правителя ему не грозит, позволяла сыну самому решать, как жизнь свою устраивать. Характер у Деяна был мягкий, добронравный, люд дворовый в нем души не чаял. Мамки да няньки по собственной воле бегали за ним толпою почти до совершеннолетия, удовлетворяя любую, даже самую пустячную, просьбу. Девки на красивого княжича заглядывались, мечтая, чтобы хоть взглядом удостоил, но Деян был сдержан и в блудовство не впадал. Позже, овладев стрельбой из лука, прилюбился он к охоте, днями пропадая в окрестных лесах. Одним словом, привык младший сын Мстислава к свободе, и оттого ему только страшнее было возлагать на себя бремя власти. К тому же, он до сих пор не мог поверить, что Любомира нет больше на этом свете.
— Поди, отдохни. Завтра много сил понадобится. — Мстислав, отвернувшись, ясно дал понять, что разговор закончен.
Деян направился к двери, но вдруг остановился.
— Батюшка, а Любомир точно… помер? И Зорянка тоже? Не нашли ж их еще, так может они и…
— Поди. Потом все. — голос князя предательски задрожал, и Деян почел за лучшее тихо удалиться.
В это самое время Вардей с Мазырей стояли в тихом закутке у стены, где их никто не мог подслушать, и переругивались между собой, обсуждая, что делать дальше.
— Вот же ты дурень, зачем с князем в спор вступил?! Сидеть тебе надо было, тише воды, ниже травы! Теперь он точно престол Деяну отдаст, и все что я сделала, зря было. Знала бы, что ты у меня такой деревянный, даже мучиться б не стала, хоть спала бы сейчас в тепле да в уюте, а не с тобой тут мыкалась!
Вардей хотел было ответить, но наткнулся на безумный взгляд жены и сжался. Страх все крепче прорастал в нем, и он даже самому себе не мог объяснить, почему Мазыря, которую он всегда считал пустобрешной дурой, вызывала в нем такой сверхъестественный ужас.
— Ну, чего молчишь?! Али оглох? Что, говорю, делать-то теперь будешь, когда младшему сыну вперед тебя престол княжеский отдадут?
Вардей виновато развел руками, словно говоря — а что я могу?
Мазыря, презрительно посмотрев на него, не удержалась и сплюнула мужу под ноги. На секунду в Вардее снова поднялась ярость и страшное желание оттаскать жену за волосы, но она вдруг сказала то, от чего он отупело застыл.
— И этого извести придется. Токмо на сей раз ты на себя ответственность возьмешь, и все как надо исполнишь. Не то скажу я князю, что это ты Любомира с Зоряной в комнате запер, да терем поджег.
— Дура баба, что ж ты такое мелешь? Не успела Любомира извести, как уже Деяна со свету сжить предлагаешь?! Да после этого отец вмиг поймет, что я во всем виноват!
Мазыря зябко повела плечами, мечтая только о том, чтобы быстрее вернуться в теплую постель.
— Поймет — не поймет, тебе-то что за печаль? Выбора у него не будет? Не будет. А если все же артачиться начнет, и его порешить придется. А мать твоя единственного сына не бросит, и на правах княгини на престол тебя, дурака, посадит.
— Да ты совсем обезумела… — Вардей сотворил рукой охранный жест, глядя на Мазырю, как на прокаженную.
— Тьху на тебя, бестолкового. Все я тебе сказала, и коли не послушаешь — пеняй на себя, мне слабосилок в мужьях не нужен. Решай, да не затягивай — либо ты со мной княжить будешь, либо скажу Мстиславу, что это ты его первенца убил, и тогда на плаху пойдешь. Только уже без меня.
С этими словами Мазыря гордо удалилась в ближайшую избу, где слуги спешно готовили спальни для погорельцев.
— Вот же… змеища пятигузая! И куда я, дурак, смотрел, когда на ней женился?! — оставшись в одиночестве, Вардей в бешенстве ударил кулаком по стене.
— Брат, ты? — из темноты послышался голос Деяна.
Сжавшись, Вардей испуганно обернулся. И давно он тут? Много ли слышал?!
— Да, я… поди сюда.
Деян, с бледным лицом и усталым взглядом, подошел ближе, криво улыбнувшись брату.
— Чего по темноте шарахаешься? Напугал.
— Да вот, от батюшки иду. Не знаю, что на него нашло, и не верю, что ты к бедам нашим причастен. Прости его, опомнится еще, поди. Горе на него свалилось великое… да и мы как без Любомира теперь жить будем?
— Ага, опомнится… да он и видеть-то меня не желает! — начисто проигнорировав слова о смерти брата, Вардей снова ударил кулаком в стену, — А ты тоже хорош. Сказал бы сразу, что править не станешь, у него и выбора б не осталось!
Деян нахмурился, но затем лицо его вдруг просветлело.
— А ведь ты прав, брат! Ежели я пред волхвами от княжения отрешусь, батюшке придется от своего решения отступиться. Тогда ты ему будешь единственный наследник. Так завтра и сделаем!
Вардей, не веря своим ушам, молча таращился на младшего брата. Вот это удивил, так удивил… и правда, что ли, дурной — не понимает, от чего отказывается?
— Деян! Подойди ко мне, сынок. — на пороге избы появилась княгиня Варвара.
Деян, поклонившись матери, хотел уже было отойти, но Вардей поймал его за руку, и приблизившись вплотную, шепнул:
— Не вздумай слово свое назад взять, брат. Мал ты еще и к княжению не готов. Только лучше будет для всех, если я воссяду на престол княжеский. Мой Ивруч, мой по праву!
Деян кивнул, отходя к матери, а Вардей еще
