Феликс взглянул украдкой в коридор, прежде чем вытащить из стены камень. В отверстии находился сложенный лист, с которого он сдул пыль.
— Прежде чем ты это увидишь, — сказал он, держа бумагу двумя пальцами, — ты должна знать что я скрывал это от тебя так как это было нужным. Для всех нас. Так было безопасней.
Бронвен выхватила ее из его рук и развернула. Она уставилась на официального вида документ. Это было то, чего она и опасалась.
— Дом Лэнтрайс, — прочитала она вслух. — О Боже. Как такое может быть? Почему никто не сказал мне? — выдохнула она.
— Это было для твоей же безопасности. Хотя я был немного удивлен, что ты никогда не слышала о Лэнтрайс раньше, — признался Феликс.
Бронвен продолжила чтение, — Дом Лэнтрайс. Официальный документ для Бронвен… — Она закрыла глаза и бумага выскользнула из ее рук. — Бронвен Бейтс, — закончила она. — Я связанна с Марго Бейтс, не так ли?
Феликс поджал губы. — Технически, — ответил он.
— она моя…
— Она тебе никто, — огрызнулся он.
— Что это значит?
Феликс молчал.
— Она была ведьмой, — сказала Бронвен, ее голос дрожал. — Значит я … тоже ведьма?
Феликс схватил ее за плечи. — Возможно кровь. Но ты совершенно не похожа на ту женщину. Ты меня понимаешь? Совсем.
Слезы начали выступать на ее глазах. — Она сделала это с вами, — прошептала она. — И я ее потомок.
— Но ты, не она. Ты это ты. — Выражение его лица было серьезным, он отчаянно пытался защитить ее от правды. — Для меня это не имеет значения. Ты это только ты.
— Я часть ее.
— Нет. Ты часть меня. — Он обнял ее и прижал к себе. — Ты часть меня, — нежно произнес он ей на ухо.
— У нас одна кровь, — произнесла Бронвен, уставившись на Феликса в недоумении. — Феликс, — вздохнула она, едва в состоянии разобрать собственные мысли. — Я и есть лекарство?
Глава восемнадцатая
Очаровательная жизнь
Шестнадцать лет назад.
Ада Сноу сидела в своем кресле качалке у камина. Вой ветра снаружи создавал помехи. Ада закрыла глаза и прислушалась к поющей женщине по радио.
Это была одна из ее любимых певиц. По ее мнению, истинная классика. Она бормотала про себя о том, что подобного больше не делают и улыбалась при этой мысли. Конечно в ее дни все отличалось от того какими они были теперь. Иногда она чувствовала себя так, словно не принадлежала этому миру.
Она вздохнула, спокойно вспоминая свою жизнь, и понимая что она подходит к концу. Она была еще довольно молода, во многих отношениях не считая здоровья, однако она не понимала, как жизнь пролетела столь быстро.
Были времена, когда она жила, любила и была совсем юная. Но те годы так быстро пролетели и она обнаружила, что больше ничего не вернуть. Теперь она осталась одна, слишком старая, чтобы работать, слишком уставшая чтобы начинать что-то заново и остались лишь воспоминания об упущенных возможностях.
Ерунда, с сожалением подумала она. Как я могла сказать да? Как я могла общаться с этими людьми в моей жизни? Они называли меня сумасшедшей и бежали прочь. Женщина моего возраста, утверждающая что видит видения? Это неслыханно! Предчувствия? О, они таращили на нее глаза, как только слышали подобное. Это вызывало у нее улыбку и она понимала что одиночество не так и плохо. Это даже лучшее из того что она могла бы хотеть.
Она всматривалась в огонь. Ее мать говорила, что ее видения — это подарок судьбы, но она никогда не считала их таким уж большим подарком. Скорее всего наказанием. Может потому что она не всегда хотела знать правду, но ей приходилось ее узнавать, хотела она этого или нет. Хотя было одно видение, которое было очень далеко от истины. То, которое преследуют ее по сей день. Это было видение о ней, она прижимала к груди девочку. Красивую девочку, которую она любила всем сердцем, несмотря на то, что она никогда не встречалась с ней
Возможно, я — сумасшедшая. Ада смотрела вниз на хилые руки — руки, которые никогда не нянчили ребенка. Она даже не приближалась к нему.
Иглу на старом проигрывателе заклинило, и женский голос задрожал. "Унесенные… нет… нет…" повторяла она в монотонной петле.
Ада приподнялась на ноги и побрела через всю комнату. Она приподняла иглу и переставила обратно в начало. Он слегка потрескивал перед началом музыки, после чего послышался глухой стук в дверь.
Ада от неожиданности подскочила. Погода на улице была сумасшедшей, к тому же время уже близилось к полуночи. Кто мог прийти ночью подобной этой? Кто мог ее посетить? У нее не было поблизости семьи и друзей, с которыми она бы общалась.
Должно быть мне это померещилось, решила она, возвращаясь на свое место. Без сомнений это из-за старости лет. Тем не менее теперь она вела себя настороженно в отличие от того какой беспечной была прежде. Она откинула мысли в сторону и постаралась сосредоточится на песне. Но это произошло вновь. Один стук в дверь, громкий и настойчивый.
Ада вцепилась в подлокотники кресла. — Кто там? — Закричала она.
Постучали вновь. Теперь же это было три монотонных стука.
— Уходи! — рявкнула Ада. — Я позвоню в полицию!
— Ада Сноу! — Раздался голос за дверью. — Пожалуйста, впустите меня!
Ада сразу поняла, что это был человек. Там был человек! — Нет, уходи! — Крикнула она вставая и хватаясь за кочергу. — Я предупреждаю тебя!
— Пожалуйста, — попросил он, продолжая отчаянно стучать в парадную дверь.
— Что ты хочешь? — Она крикнула в ответ. — У меня нет денег.
— Мне не нужны деньги. Я просто хочу помочь. Ты единственная, кому я могу доверять.
— Кто ты? — Она вцепилась крепче в кочергу. — Что ты от меня хочешь?
— Меня зовут Том. Саманта прислала меня сюда. Она сказала, что я могу прийти к вам. Она сказала мне, что я могу доверять вам.
Скорей всего он просто пьяный, подумала Ада. Он какой-то сумасшедший, я уверена.
— Мисс Сноу, пожалуйста. — Человек попробовал еще раз.
— Теперь послушай меня! Я не знаю кто ты и что от меня хочешь, но…
— Я знаю о ваших видениях, — прервал он ее, — и я нуждаюсь в вашей помощи.
Ада осторожно приблизился к двери. Она прокралась в коридор и предварительно посмотрела в глазок. На дворе было темно, бушевал шторм. Там, по другую сторону от двери, стоял молодой человек. Он был подростком, предположила Ада. Его потрепанная одежда промокла насквозь, а со спутанных каштановых волос стекала дождевая вода.
Возможно, она не должна была поддаваться ему, однако что-то тянула ее к мальчику. Возможно, материнский инстинкт приказал ей открыть дверь и взглянуть на него. Так она и сделала.
