Тяжело сглотнув набежавшую слюну, пролепетала:
— Д-доброе утро.
Леонардо присел на край кровати и внимательно посмотрел на меня, словно что-то выискивая, поджатые в одну линию бледно-розовые губы разомкнулись.
— Как ты себя чувствуешь, Алина?
Неопределенно пожала плечами. Я еще сама не поняла, как себя чувствую. В душе после осознания царил жуткий раздрай. При попытке анализа меня кидало то в полнейший ужас, до желания забиться под кровать, то в восхищение. То в восхищенный ужас от понимания, что я, кажется, лишилась невинности с мифическим существом. Ой.
Ох, млять!
— Мистер Фрост, а то что мы с вами… Ну… Это… — сглотнув, опустила глаза, ощущая, как краска стыда заливает с ног до головы.
— Алина, посмотри на меня, — ровно приказал он.
Несмело подняла голову, не смея ослушаться, окунулась в потемневшую льдистую гладь.
— То, что с тобой произошло, не твое желание. Это побочное проявление действия препарата. Однако виновники уже понесли наказание, тебе более ничего не угрожает.
Ну, что-то такое я и предполагала.
— Я… сожалею, что все вышло таким образом.
Меня словно ударили по лицу. Дернувшись как от пощечины, недоверчиво уставилась на мужчину, кусая губы.
Он… что? Сожалеет? Он, правда, так сказал? Внутри все неприятно сжалось.
— Значит, сожалеете? — выдавила, смотря куда угодно, но не на мужчину. Оборотня, или кто он там? Оборотень вроде. Большая мохнатая кошка. Точнее, кот. В это еще трудно было поверить, да и не до того. Меня раздирало от накатившей злости.
Посмотрите на него! Видите ли, он сожалеет! Капец! Дальше падать некуда. Лишиться невинности с тем, кого кажется любишь, и кто не хотел меня. Просто прекрасно, блин! Только я могла так опуститься.
На глаза набежали злые слезы. Внутри было больно, очень. Словно в сердце пырнули раскаленным ножом, медленно проворачивая, чтобы продлить агонию и полюбоваться трепыханием жертвы.
— Уходите, мистер Фрост, пожалуйста, — процедила сквозь зубы, стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. — Просто уходите!
Я думала, надеялась, что он встанет и уберется, оставив меня одну, позволив вылить на подушку, пахнущую горькой мятой, всю свою боль, но нет. Он этого не сделал. Вместо этого мужчина неуловимо быстро оказался рядом, а в следующую секунду я уже была прижата щекой к его рубашке, инстинктивно цепляясь пальцами за жилет.
— Алина… Девочка моя.
* * *
Если бы Леонардо не почувствовал ее боль, он действительно бы ушел, полагая, что его предначертанная, как он боялся, не желает его видеть и знать, испугавшись правды. Но он ощутил ее обиду как свою. Направленная не на обидчиков и на него, а на то, что она решила, что он сожалеет о ночи. Что он ее не хотел. Но это было не так. В корне неверное суждение.
Прижав пару к груди, зарылся носом в ее волосы, глубоко вдыхая манящий запах.
— Ты неправильно меня поняла, Лина. Я сожалел о том, что позволил с тобой такому случиться, что на тебя напали в моем доме. Что ты серьезно пострадала, понимаешь?
Девочка замерла, прислушиваясь к его словам и, немного помолчав, несмело кивнула, поднимая голову и заглядывая ему в лицо, позволяя окунуться в ореховые омуты.
— Правда?
— Правда. Чистая правда, Лина. Эта ночь была особенной для меня и многое значит, жалею лишь об одном: что ты не давала на нее свое согласие.
Алина пожала плечом, вдруг искренне улыбнувшись.
— А кто сказал, что я не хотела? Да и принужденной, по моим воспоминаниям, меня трудно назвать. Но да, согласна. Свиданьице у нас с вами, мистер Фрост, выдалось то еще.
Прислушавшись к ее эмоциям, Лео изумленно уставился на пару, в глазах которой мелькнули лукавые огоньки. Вот оно как, значит. Его маленькая чертовка оказалась плохой девочкой.
— А кстати, кто и зачем это сделал? Меня что, хотели убить?
Леонардо тряхнул головой, прогоняя шаловливые мыслишки.
— Нет, не убить, — с рычанием ответил ей, проводя носом по гладкой шее и не удержавшись, легонько прикусил кожу. — Я тебе потом… расскажу.
В ответ девушка судорожно вздохнула, промычав нечто неразборчивое, и теснее прижалась к нему, запуская пальчики в его волосы, стягивая резинку.
[Hurts – Illuminated]
Небрежно убрав упавшие на лицо волосы, оборотень пробрался рукой под одеяло, мягко, но настойчиво раздвигая бедра и нежно проводя пальцами по влажным складочкам.
— Здесь болит, Лина?
— Не-е-ет, — выдохнула она, хватая ртом воздух, выгибаясь в его руках.
— А если вот так?
Он осторожно толкнулся внутрь пальцем, погладив стеночки, зорко отслеживая на лице пары мельчайшее проявление негативных эмоций, прислушиваясь к ее ощущениям, и улыбнулся отсутствию боли и уже более уверенно толкнулся двумя.
— Ты говорил, что не жалел о ночи, а я почти не помню ее, одни обрывки,— прерывисто пробормотала Лина, наигранно обиженно поджимая губки, вместе с тем стягивая с него жилет. — Покажи мне.
— С удовольствием, моя хорошая, — промурлыкал оборотень, потирая набухший клитор, собрал влагу и под шокированным взглядом предначертанной облизнул пальцы, слизывая с них сок, жмурясь от наслаждения.
Лина тихо застонала, от нее повеяло стыдливостью и волной возбуждения. Довольно улыбнувшись, Леонардо рывком уложил девушку, плавно опустился с кровати на колени и, широко разведя ножки, нырнул между бедер, проводя языком вдоль складочек и под громкий стон Лины вторгаясь внутрь языком. Спустя несколько движений пара забилась под ним, радуя его слух и слух довольно урчавшего зверя сладкими протяжными стонами.
— Леонардо…
— Да, моя хорошая? — лениво вылизывая складочки, пробормотал он.
— Хочу еще! — капризно захныкала она, дернув его за волосы.
Зверь внутри торжествующе муркнул, Лео, быстро скинув одежду, коварно улыбнулся, одним движением перевернул пискнувшую девушку на животик, придавливая ее своим весом, подрагивающий от нетерпения член уткнулся во вход. Переплетя свои пальцы с пальчиками пары, Леонардо сделал первый толчок, с глухим рычащим стоном медленно входя внутрь, туда, где жарко, горячо.
Синхронный блаженный стон прокатился по комнате.
Ритмично входя в пару, Леонардо чувствовал себя наконец цельным. Происходящее было настолько правильным и верным, что в душе матерого оборотня все плавилось от нежности к единственной для него.
Сделав особенно глубокий толчок, осторожно вцепился в плечо предначертанной, слегка прикусывая. Лоно пары сократилось, сжимая его, и оборотень с рыком излился, вдавливаясь в пару, жмурясь от забегавших перед глазами черных мушек.
Через несколько минут придя в себя, оборотень вместе с девушкой перевернулся, укладывая обмякшую Алину на плечо.
— Как ты? Я не сделал тебе больно? — тихо спросил, укрывая пару одеялом. Он чувствовал, что нет, ей было хорошо, но не мог не поинтересоваться.
— Нет, — пробормотала она, потершись щекой о его плечо. — Мне хорошо. Так хорошо, что плакать хочется. Едва себя сдерживаю.
Леонардо, услышав о слезах предначертанной, инстинктивно напрягся, тут же заставляя себя расслабиться.
— Если хочется, то поплачь. Людям вредно держать эмоции в себе.
Алина усмехнулась.
— А оборотням? Черт! До сих пор поверить не могу, что рядом со мной лежит оборотень. Звездец просто.
— Алина, — укоризненно протянул Леонардо, смешливо фыркнув.
— Ну, а что, Алина-то? Сам представь меня на своем месте. Я просто пока стараюсь об этом всем, — она потрясла в воздухе руками. Ее взгляд упал на бинт. — Лишний раз не думать. Слушай, я вчера все-таки упала, да?
— Да.
Леонардо поймал руку девушки, прикасаясь к бинту губами.
— Но почему тогда у меня ничего особо не болит?
Леонардо вздохнул, подбирая слова.
— Регенерационная сыворотка с добавлением моей крови позволила ускорить процесс заживления травм.
— Ого. Понятно.
Она немного помолчала, а Леонардо уже внутренне готовился к следующим вопросам своей любопытной пары.
