Кайл зарычал, ухватил ее пальцами за шею под подбородком и поцеловал гневно, яростно. На миг она испугалась. Он и в самом деле выглядел неважно: бледный, с синими кругами под глазами, кажется, даже похудевший. Выброс силы не прошел для него даром. Но целовался он все равно отменно, и рука крепко держала шею — не вырвешься. Она вдруг поняла — сейчас не отпустит. Если она будет сопротивляться и орать — его может и понести. Наговорит гадостей, причинит боль… До насилия, наверное, не дойдет, хотя кто знает. Он совершенно не в себе.
Как ни странно, она нисколько не боялась его. Ей было даже жаль Кайла. Уставший, жаждущий женщину (магия требовала восстановления, а он, оказывается, ждал ее, не пошел к другой), уверенный в том, что она сейчас запрыгает от счастья и немедленно согласится на его заманчивое предложение, вряд ли он ожидал такого категоричного отказа. К телесной немощи добавилось негодование и попранная гордость. Как это, ему — сильному магу, завидному жениху — и отказали, да еще кто? Простая девка из борделя! Какой удар по самолюбию! И сейчас он ей мстил своей грубостью, явно ожидая пощечины, может, и не одной. Скандала ему хотелось.
Не дождется. Вера была так на него зла за то, что он оценил ее столь низко, кинул предложение замужества, словно подачку, что сама вцепилась в его воротник, поднялась на цыпочки и ответила на поцелуй с не меньшей яростью. В конце концов, ему действительно нужно восстановление, а ей… ей хотелось забыть его слова о статусе и деньгах. И вообще, она слишком устала, чтобы закатывать скандалы!
Кайл замер на мгновение, застыл. Ей пришлось укусить его в подбородок. Щетина колола губы, это заводило, и она выдохнула, снова проводя губами по щеке. Вот что у Ресскина не отнять, так это быстроты реакции, не зря он — бывший военный. Между прочим, без шрамов и увечий, значит — осторожный и внимательный. Ожил, очень быстро и очень ловко расстегнул и стянул ее платье. Явно сказывался опыт. Веру это напрягло, но Кайл действительно усвоил правила игры: он даже вздохнуть ей не давал, постоянно целуя и нашептывая всякие глупости, а потом подхватил девушку на руки и понес в постель — бегом. Веру ни один мужчина на руках не носил. Слишком слабые или недогадливые были ее кавалеры. А Кайл — он большой, сильный. Даже не запыхался. Осторожно уложил ее на покрывало, упал рядом, попутно раздеваясь… А потом доказывал, что он и в самом деле маг, и маг голодный. Нет, никакой грубости, зато настойчивости — хоть отбавляй.
Голодные маги, оказывается, очень коварны и активны. Он даже после второго раза не угомонился, Вере пришлось уснуть самой. Потому что всё тело дрожало и голова кружилась.
Проснулась под утро, тихонько выскользнула из-под его руки, собрала все свои вещи, написала записку. И ушла.
Теперь — насовсем.
Глава 32. Перспективы
Если бы Вера знала, где живёт Вальтер, она заявилась бы к нему. В конце концов, расследование ещё никто не отменял. Но она понятия не имела. К Сандре идти боялась, если её Дин — убийца, то кто ему мешает ещё и Веру грохнуть? Может, он во вкус вошёл?
Шла медленно, раздумывая о своём будущем. Сама дура, никто ей не виноват. Один раз поддалась, второй — все, это уже не случайность. Кайл не дурак, ей жизни не даст. Снова и снова будет затаскивать её в постель, знает уже — она не такая уж и равнодушная к нему. Вечная её проблема — выбирать не тех мужчин. Что в том мире, что в этом. Правда, стоит признать, здесь шансов выйти замуж у нее гораздо больше. Даже Кайл вон разродился. Другое дело, тут брак — та ещё кабала. Соваться в него — значит, потерять себя.
Дорога была ей знакома: госпиталь св. Еления, бульвар, площадь с фонтаном и лавочками. Осенью она отсюда и начала свой путь. И снова она идёт в единственное место, где её примут — в храм Астильды.
Прошла в арку, постучалась в задние двери. Выслушала проклятья и ворчание сонной Шиганны.
— Опять ты! — возмутилась жрица, увидев на пороге Веру. — Что на этот раз? Почему — среди ночи?
— Так уже рассвет.
— Ночь.
— Кто рано встаёт, тому Шхер подаёт.
— Я служу Астильде, она дозволяет спать до обеда, — парировала Шиганна. — А по утрам можешь в храм Шхера сходить.
— Да ладно тебе, — примиряюще пробормотала Вера. — Я ведь по делу.
— Ну проходи, что уж…
Шиганна куталась в золотистый шёлковый халат, под которым явно ничего не было. Вера мимоходом подумала, что помимо революции в сфере красоты, можно ещё ввести в моду красивое нижнее белье и нормальные ночные сорочки. Шёлковые или кружевные, на бретельках. А то спят тут в балахонах, похожих на наволочки с отверстием для рук и головы. Ужас.
— Ты же вроде с магом жила, — полюбопытствовала Шиганна, разжигая небольшую жаровню и ставя на неё медную джезву.
— Ушла я от него.
— Обижал?
— Замуж позвал.
Жрица икнула, просыпала кофе, смахнула его рукавом на пол и с недоумением уставилась на Веру.
— Тебя. Замуж. Маг?
— Да.
— Ты отказалась?
— Да.
— Совсем, что ли, рехнулась?
— Нет. Я не хочу быть придатком мужчины. Не хочу быть просто предметом его гардероба. Хочу быть самодостаточной.
— Не в этом мире, детка.
— Что нужно делать, чтобы быть жрицей Астильды?
— Интересный вопрос. Для начала — отречься от всего земного, пройти процедуру инициации и поменять имя.
— Что за процедура?
— Во-первых, жрицей Астильды может стать только девственница. А во-вторых… тебе не понравится. Вот правда.
— Ты девственница? — удивилась Вера.
— Нет, конечно! Но когда проходила инициацию — была. Только дева, чистая сердцем и телом может служить…
— Ну конечно! Как удобно, — Вера по-настоящему злилась. — Что у вас тут за культ невинности? Что, женщина становится хуже, если лишается глупой мембраны?
— Ты знаешь, Вер, не культ невинности, а культ целомудрия. Женщина — в первую очередь будущая мать. А когда женщина выходит замуж девственницей, у мужчины нет сомнений, чей ребёнок. А еще — чем меньше свободы у женщины, тем больше — у мужчины. Сама понимаешь, никто и никогда не позволит ни тебе, ни мне жить самостоятельно. Это я тебе как единственная почти свободная женщина в этом городе говорю.
Вера помолчала. Она прекрасно понимала, что ничего изменить не сможет. Время ещё не пришло. Но и сидеть на месте ровно — это не для нее. И если честно — ей на остальных плевать. А вот на себя — нет. И несмотря на то, что у нее было несколько вариантов устроится потеплее — Вальтер, например, Кайл, да даже — Луи (а почему бы и нет, брак, подобный браку Эдленбергов Вере ничуть не был бы противен), ей так не хотелось. Это слишком похоже на капитуляцию. Прогнуться под этот мир она всегда успеет. Ей слишком мало. Она жадная. Хочет все и сразу.
— Как тебе такой вариант, — подумав, предложила она. — Косметический кабинет при храме? Будем женщин делать красивыми, но не просто так — а для мужчин. Дескать, все для любимых. Брови, пилинг, шугаринг, мехенди. Масочки всякие, обертывания… антицеллюлитные.
— Что? — придушенно переспросила Шиганна. — Это колдовские обряды такие?
— Это ловкость рук и никакого мошенничества. Массаж бы неплохо еще, но я не училась, а вот так просто — не рискну. Тут лучше профессионал.
— А… только для женщин?
— Ну да. Если хоть одного мужчину запустить в такой кабинет — потом поди докажи, что это не бордель. Строго для женщин, строго конфиденциально. Разумеется, с уплатой налогов и всё такое. А оформить как услуги храма Астильды, а?
— Служители Шхера не допустят.
— Почему?
— Украшать себя — разврат и блуд.
— Дак для мужа. Пусть докажут иное. Разве у них там нет заповедей типа «возлюби своего мужа всем сердцем»?
— Есть.
— Ну и?
— Придется получать разрешение у мэра… и в храме Шхера тоже.
— Это сложно?
— Я никогда так не делала.
— Тридцать процентов твои, — Вера похлопала ресницами. — С тебя помещение и доброе имя Астильды.
