о том, при каких обстоятельствах ее разорвали, и, чтобы скрыть смущение, поспешно воскликнула:
– Прекрасный вечер, милорд Рэйнард!
– Замечательный, – невозмутимо отозвался он, прижимая меня к себе в танцевальном па. Я чувствовала жар его ладоней даже через платье и корсет, и мысли о неприличных обстоятельствах первого сна вновь полезли в голову. – Он был бы еще более замечательным, если бы мне не пришлось плавить метровую глыбу льда, чтобы вызволить студентку из заточения. И этого, кстати, оказалось недостаточно, потому что створка проросла в дверной косяк и стену, ее еле распилили.
– Да? – удивилась вполне правдоподобно.
Странно, вроде бы дверь я не заколдовывала.
– Вам нужно быть осторожнее, Элоин. – Мужчина, до этого смотревший поверх моего плеча, уставился прямо в глаза. – Двери не должны прорастать, это мертвая материя. Вас могут вычислить.
С независимым видом пожала плечами, упрямо отводя взгляд. Во-первых, я еще обижаюсь. Во-вторых, сама не поняла, как это получилось, поэтому пообещать, что такого больше не повторится, не могла.
– Элоин… – Мысленно приготовилась к длинным нравоучениям, но вместо этого милорд Рэйнард произнес: – Я был не прав. Приношу свои извинения. – Едва не сбившись с шага, удивленно вытаращилась на него. Ректор просит прощения? Он ведь даже не очень-то и виноват… Подумаешь, заподозрил меня. Я тоже временами подозреваю его в том, что он преступник. Можно сказать, мы квиты. – Вся эта ситуация очень… действует на нервы, – продолжил он, неправильно истолковав мой взгляд.
Мужчина уже открыл рот для дальнейших объяснений, как я спешно положила пальцы на его губы и тут же, смутившись, убрала руку.
– Не нужно, я на вас не обижалась, – спешно протараторила и примирительно улыбнулась.
Милорд Рэйнард, похоже, собирался что-то добавить, но, оглянувшись по сторонам, решил, что в переполненном зале лучше этого не делать, и просто кивнул.
Дальше танцевали молча, пока я вдруг не осознала, что в зале делается все темнее, и причина вовсе не в слабеющем освещении. В последнее время мне уже не становилось дурно от некромантской ауры ректора, но сегодня мы слишком долго находились в одном помещении.
– Мне плохо, – выдавила, стараясь не сбиться с шага и не врезаться в других танцующих. – Можно, я где-нибудь посижу?
Милорд Рэйнард перехватил меня рукой за талию и повел, ловко минуя гарцующих студентов. Десять шагов, двадцать… Мы вышли из шумного зала и остановились у окна. Повеяло прохладой.
Ректор усадил меня на мягкий диванчик, в руку вложил стакан с прохладным напитком.
– Посидите, я принесу что-нибудь перекусить. Закрою вас заклинанием на всякий случай, чтобы никто не беспокоил.
Щелчок пальцев, и меня на миг словно ледяной водой облили. Но это ощущение тут же пропало, как и дурнота от присутствия ректора. Через несколько секунд темная пелена перед глазами рассеялась, и я обнаружила себя возле окна в маленьком алькове за шторой. Отдышавшись, почувствовала себя совсем хорошо. Наверное, нужно встать и вернуться в зал?
– Ну что, Марк, когда ты признаешь себя проигравшим? – вдруг донесся до меня голос Марка Алиери, и я непонимающе моргнула. Похоже, он стоял прямо перед моим укрытием со стороны зала. – Элли явно предпочитает меня.
– Ну уж нет, ваше высочество, мы договаривались играть до поцелуя. Или ты уже не столь уверенно себя чувствуешь? Не хочется раскошеливаться на лошадь с даранских конюшен, да? И вообще, поцелуй – слишком просто, может, повысим ставки? Скажем, кто затащит нашу милую крошку Элли в постель, получит не одну лошадь, а четверку с каретой?
Это точно был голос принца Даниэля. Ничего не понимаю…
– Даже не вздумай, – рыкнул Марк в ответ, и его тон был незнакомым.
Властным. Мерзким…
Они что, поспорили на меня? А кто выиграет – купит другому лошадь с какой-то там конюшни? Поспорили на то, кто первый поцелует меня.
Я успела встать, услышав их голоса, но теперь ничто не могло сдвинуть меня с места. В голове звенело, словно вместо черепа был колокол, и кто-то хорошенько ударил по нему. В мыслях все крутилась эта лошадь, и я никак не могла увязать ее, Марка и принца в одну четкую картину.
Я же верила Алиери… Считала его своим другом, хорошим человеком. Может, стоило бы выйти и дать пощечину Марку или им обоим, но я и шага не могла сделать. На глаза наворачивались слезы. Глупая тундра ты, Катерина. Мало тебя обманывали? Как можно было не разобраться, что это за люди? Но Марк так притворялся…
Они все смеялись и обсуждали лошадь, а я стояла, мечтая провалиться сквозь пол на первый этаж, чтобы убраться отсюда незамеченной. Стакан, который сжимала в руке, вдруг выскользнул и с оглушительным звоном разбился. Шум шагов, и кто-то резко отдернул бархатную занавесь, за которой стоял мой диванчик. Принц.
– Элли? Как ты тут оказалась, я же сканировал… – начал было он, а я подняла руку и отвесила ему пощечину.
Надо же, все же решилась.
Два шага вперед, и побелевший Марк получил такую же, а я поспешила прочь, чувствуя, что разрыдаюсь, если задержусь хоть на секунду.
– Элли! – окликнули меня сзади.
– Элоин, – спокойно произнес кто-то, в кого я врезалась.
Все-таки всхлипнула. Меня обхватили рукой и увлекли куда-то, через миг дезориентации в пространстве поняла, что мы перенеслись порталом. Ректор не торопился отпускать меня, и я все же разрыдалась, уткнувшись в скользкую ткань его фрака.
– Элоин. – Руки милорда Рэйнарда сжались на моей спине. Осознав, что поливаю слезами грудь в общем-то постороннего человека, попыталась отстраниться. Он нехотя разжал ладони и подал мне ослепительной белизны платок, который я судорожно прижала к лицу. – Что случилось?
– М-марк… и… и принц, – выдавила и прерывисто вздохнула, не в силах продолжать, – они…
– Вы все-таки узнали, – констатировал ректор.
От изумления тут же прекратила рыдать.
– Вы что, все знали? – шокировано вопросила, делая шаг назад.
Может, он участвовал в споре третьим? Но тогда милорд давно уже выиграл, мы же с ним не раз целовались.
– Конечно. Король поставил меня в известность еще до того, как эти двое прибыли в академию.
Я окончательно перестала что-либо понимать. Король тоже знал о споре своих сыновей?
– О чем вы, милорд Рэйнард? – спросила слабым тоном, прижимая руку ко лбу.
Казалось, что брежу, потому что окружающая действительность отказывалась быть логичной.
Мужчина увлек меня на диван, взмахом руки зажигая слабый светильник, и я узнала место – кабинет ректора в его особняке.
– Марк и Даниэль поменялись, – пояснил милорд Рэйнард. Наверное, понял, что нужно рассказать все сначала. – Они приняли настойку, изменяющую внешность, и Марк занял место принца, а
