— И что же вам сказал Китаев? — Люся, очарованная энергичностью Нины Петровны, пристроилась с ноутбуком за кухонным столом. Ей предстояло расшифровать двухчасовую запись беседы с дедком-коркором. У кнопочного телефона был встроенный диктофон, но неудобный настолько, что вызывал зубовный скрежет.
— Что злоумышленник создал собственный ВПН с какими-то уникальными алгоритмами шифрования и взломать сервер невозможно, поскольку он зарегистрирован за рубежом, а федералы никак не разрулят с международной юрисдикцией. Подумаешь, убивают в провинции каких-то архов, — Нина Петровна гневно бросила полотенце на стол, — стоит ли ради этого напрягаться? Это так меня рассердило, что я позвонила Вадику в Москву… Я не рассказывала тебе про этого лоботряса? Он учился с моим мужем в академии, они еще страсть как баню оба любили, и чтобы непременно в прорубь из парилки… Не помню, он теперь генерал-майор или генерал-лейтенант? — она задумчиво нахмурилась, а потом отмахнулась от этих размышлений, как от неважных. — И Вадик мне пообещал, что одним звонком утрясет все формальности. Боже, в каком мире мы живем! Пока не пнешь как следует, никто никуда не полетит…
Люся очумело моргнула.
— То есть, — недоверчиво переспросила она, — вы отругали не только полковника ФСБ, но еще и генерала? И все за один день?
— Ну, сначала я выгнала вон бестолкового мальчишку-старлея и еще приготовила ужин! Иди мыть руки.
— Да я Ветрова подожду, — пробормотала Люся, открывая ноутбук. Ее мысли все еще были заняты бурной деятельностью, которую развела Нина Петровна.
Ай да старушка!
Ай да божий одуванчик!
— Зачем?
— Что зачем? — кажется, Люся совершенно утратила нить беседы.
— Зачем тебе ждать Павла на ужин? Между нами говоря, он совершенно никчемный собеседник.
Люся ощутила, что ее мозг закипает.
— Нина Петровна, — жалобно спросила она, — а как же вы со своими связями позволили внуку сесть?
— Потакать всем капризам и глупостям — значит проявлять преступную слабость в воспитании подрастающего поколения, — назидательно ответила старушка. — В наше время не принято было взрослым детям сопли вытирать. Оплошал? Будь любезен получить свое наказание. Это сейчас все такие трепетные, аж тошно!
— Он же под приворотом был, — возразила Люся по привычке провоцировать собеседников, чтобы интервью вышло более эмоциональным, а вовсе не потому, что ей хотелось как-то защитить Ветрова.
— И? — Нина Петровна выразительно вздернула бровь. — Если чувствуешь, что с тобой происходит нечто неладное, то не пей. А если пьешь — не садись за руль. Вызови такси, раз уж приспичило нестись к какой-то чокнутой девице. Нет-нет, моя дорогая, оправдания про приворот не стоят выеденного яйца! А у Димы сердце разве железное? Внук под следствием, сын обвинен в коррупции, за месяц Дима ушел. А мог бы еще с Вадиком в бане париться! Видеть их обоих не могу — так и сказала, чтобы ни ногой.
Ах вот оно что.
Люся молчала, вертя в руках телефон.
Она ничего не знала про Дмитрия Ветрова, но она знала Китаева, а они были из одного теста.
И если бы сын и внук Великого Моржа покатились по наклонной дорожке, он бы испытывал бессилие, горечь, разочарование и, возможно, бессмысленность всей своей жизни. Вполне крепкий коктейль, чтобы сдало сердце.
Было ли решение Ветрова пойти служить в полицию запоздалым извинением перед дедом?
Попыткой доказать овдовевшей бабушке, что он тоже чего-то стоит?
Или Люся думает о нем лучше, чем он есть?
И прав взяточник Дед-Дуб — служба понадобилась Ветрову лишь для того, чтобы защитить семейный бизнес?
— Ну и чего ты приуныла? — Нина Петровна села напротив, подперев рукой щеку.
Люся улыбнулась ей.
— А я сегодня познакомилась с коркором, — похвасталась она.
— Батюшки! — старушка даже руками всплеснула, совсем по-детски округлив глаза. — Вот страху поди натерпелась!
Проводив соседку, Люся так погрузилась в работу, что совсем забыла и про Ветрова, и про ужин.
Байки деда-коркора снова захватили ее, и она погрузилась в медитативный процесс перевода устной речи в письменную.
Даже щелчок замка не напугал ее, и, когда темная фигура выросла на пороге кухни, Люся вообще не сразу вспомнила, что теперь живет не одна.
— А, это ты, — пробормотала она рассеянно.
— Ну прости, что не молодой и красивый яг, — хмыкнул он. Подошел к плите, поднял крышку кастрюли, принюхался, и по его лицу разлилось блаженство: — Харчо!
Люся перевела взгляд на часы внизу монитора.
Половина двенадцатого ночи.
Наша служба и опасна, и долга, ага-ага.
Или Ветров шлялся по бабам?
Духами от него вроде не разило, следов помады не наблюдалось, и вообще сейчас он был больше похож на задолбанного и усталого работягу, вернувшегося с тяжелой смены на заводе, чем на героя-любовника.
— Разогрей на меня тоже, — попросила Люся, раздосадованная тем, что придется отвлечься от работы. Она собиралась опубликовать материал завтра к обеду, как только проверит биографические данные Январского. При мысли о реакции Носова, когда он поймет, что фотографировал коркора, Люся захихикала.
— Хороший день? — тут же поинтересовался Ветров, гремя посудой.
— Хочешь анекдот? Твоя бывшая устроила засаду у нашего подъезда.
— Я знаю, — он вздохнул, — твоя охрана засекла ее. Кстати, можешь радоваться: яг Коля чист, как слеза. Это тоже анекдот на самом деле. Его напарнику поступило требование якобы из ведомства Китаева — передавать результаты слежки за тобой эфэсбэшникам. И этот напарник так растерялся, что даже не запросил у меня подтверждения, послушно пересылал всю информацию черт знает кому. Никогда не замечала, что люди — идиоты? Вот кто просил Горелова посылать снимок с навью своему брату? Я открыл уголовное дело по факту пропажи умертвий, кстати. Горелов подтвердил, что пользовался их услугами в сексуальном плане, но утверждает, что про убийства знать не знает. Однако он тоже обратил внимание на странные исчезновения.
Ветров поставил перед Люсей тарелку с супом и рухнул на стул, сонно тараща глаза. Он выглядел так, будто вот-вот заснет прямо сидя.
— Проверишь мне кое-кого завтра? — спросила Люся сладко-сладко. — Коркор, стоит на учете в соседнем регионе.
Ветров страдальчески поморщился.
Обращаться за информацией к коллегам-соседям ему явно не хотелось, но и сил спорить не было.
— Пришли мне данные, — сказал только недовольно.
Вот когда из него веревки можно вить — когда он едва-едва на ногах держится от усталости. Бери тепленьким.
Воодушевившись, Люся решила развить успех:
— А сходишь со мной кое-куда в пятницу?
— Кое-куда это куда? — тут же насторожился он.
— Ну, допустим, в клуб.
— Это еще зачем? Опять какая-нибудь нечисть с экзотическими танцами?
— Просто так, — объяснила Люся, — для удовольствия.
Он недоверчиво и ошарашенно уставился на нее:
— Девочка моя, ты же помнишь, что за тобой как бы маньяк по пятам ходит? Что ты как бы в смертельной опасности? Какой еще, к черту, клуб? Как там обеспечивать твою безопасность?
Смотрите-ка, кто сразу взбодрился, стряхнул с себя отупелую заторможенность и теперь возмущенно сверкал глазами.
Оппа! Был сонной развалиной, стал полицейским при исполнении.
Люся нахмурилась, прикидывая дальнейший план действий.
Можно наврать ему с три короба — например, что в клубе ей назначила встречу бестолковая сестра-ярилка, а потом надавить на жалость, мол, сам понимаешь, что такое сложные отношения с сестрой. Помоги хоть что-то починить.
Но у вранья был один недостаток: оно всегда вскрывалось в самый неподходящий момент. Что в жизни, что в сериалах Нины Петровны — большинство проблем возникало из-за неумения людей говорить правду.
Выбирая простой и короткий лживый путь, ты обязательно окажешься в зарослях терновника и вылезешь из него ободранным.
— Ладно, — сказала Люся, — ладно, не кричи. В конце концов, ты можешь сходить в клуб без меня. А я посижу дома, лишь бы твоей охране было удобно.
