собой в комнату?
– Зачем? – спросила Эстель, откусив ещё немного корзиночки с кремом. – Проще есть в кухне, так не надо ходить за добавкой.
– Ваша няня будет вас ругать, – усмехнулась я. – Завтра у вас разболится живот.
– Няня сбежала, – сообщила Эстель рассеянно, разглядывая бочок пирожного. – Она думала, что я сплю, собрала свои пожитки, и я слышала, как она говорила сама себе, что гвардеец очень хорош, что замужем за ним ей будет гораздо спокойнее, чем с этой чумной…
Она взглянула на меня чёрными бездонными глазами и пояснила:
– Чумная – это я.
– Какая восхитительная глупость, – вздохнула я. – Ничего, теперь вам найдут новую няню.
– Я их ненавижу, – буркнула она мрачно. – Они все меня боятся и думают, что я нашлю на них смерть.
– А вы можете наслать смерть?
Я даже поёжилась. Маленькая девочка с милыми кудряшками, перепачканная сладким воздушным кремом, несёт в себе проклятый дар. Дар, который не сделает её ни счастливой, ни богатой…
– Откуда мне знать, – она пожала плечами. – Я никогда не пробовала. Мне запрещено даже упоминать магию, не то чтоб ещё и применять.
Эстель окинула меня долгим испытующим взглядом, таким странным для ребёнка её возраста, и заявила с тяжким вздохом:
– Вы тоже меня боитесь, не так ли?
– Нет, – быстро ответила я. Слишком быстро. Поправилась: – Ну, возможно, самую малость. Но ведь мы всегда боимся того, чего не знаем.
Девочка встала, вытерла руки о платье и неожиданно сказала тоном, не допускающим ни капли возражения:
– Я больше не хочу жить в Версале и поеду с вами в замок Санси.
Не то чтобы меня ошеломило это заявление. Как раз-таки я могла понять Эстель. Но кто же отпустит девочку погостить к дядюшке Анри? И сам Анри как воспримет неожиданную гостью?
Поэтому я ответила неуверенно:
– Сейчас поздно, спросить позволения не у кого. Быть может, завтра?
– Теперь же! – твёрдо сказала Эстель и с весьма деловым видом направилась вглубь кухни: – Пойдёмте, я знаю, как отсюда попасть на конюшни.
– Но вас будут искать, – я попыталась сдержать это неуёмное дитя, но потерпела сокрушительное поражение, ибо Эстель только отмахнулась:
– Я здесь совершенно никому не нужна, даже если я умру, это озаботит лишь старшую горничную.
Она уже топала к двери, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Почувствовала себя тряпкой, которую швырнули в угол после уборки. Действительно, кто я такая, чтобы перечить дочери короля? Как и Соланж, Эстель видела цель, пусть даже и взбалмошную, и шла к ней, сметая на своём пути все препятствия, видимые или словесные.
Поэтому мы очень быстро через кухню попали в оранжерею, где пахло одуряюще тяжело и сладко, а потом выбрались во двор, освещённый редкими, ещё горящими – сонно и слабо – факелами. Что могли бы подумать слуги, если бы увидели спешащих по скрипучему гравию двора женщину и девочку? Я этого никогда не узнаю.
У меня внутри поселился странный грызун, который скрёб лапкой где-то в районе желудка. Зачем я поддалась Эстели? Зачем позволила ей собой манипулировать? Как отреагирует Санси? Почему он вообще уехал, не дождавшись меня? Неужели вправду думал, что я соглашусь на притязания короля?
Впрочем, что ему было ещё думать, если все придворные дамы ведут себя именно так… И меня он не знает совсем. Но разве ему не всё равно? Разве он мне настоящий муж? Разве МНЕ не всё равно, что думает Санси?
На последний вопрос ответила сама себе с возмущением: конечно, мне всё равно! Он подлый тип, сговорился с мошенником и негодяем, чтобы отобрать у меня замок и земли, а я решила его обольстить и убить. Поэтому искренне плюнуть и растереть ногой на мысли и чувства герцога де Санси!
Эстель неожиданно дёрнула меня за руку:
– Вы куда?
– Как куда? На конюшню же!
– Вы же не собираетесь войти с главного входа?
– Почему нет?
– Конюх нажалуется, что я с вами уехала! Меня вернут!
Я внимательно посмотрела на девочку и вежливо спросила:
– То есть, вы, Эстель, собрались бежать? Тайком? Чтобы все волновались и вас искали?
– Нет, – так же вежливо ответила она. – Я знаю, что никто меня искать не будет. Надо с маленького входа зайти и взять лошадь. Там всегда есть одна осёдланная.
– Я думала, мы возьмём карету…
– Вы не умеете ездить верхом?
Зараза маленькая, она ведь с ехидством это спросила! Фыркнув, я ответила:
– Разумеется, умею! А вы?
– И я умею. И если мы долго будем здесь стоять, нас заметят и меня вернут во дворец.
Я даже уже качать головой укоризненно не могла. Просто развернулась и пошла к маленькой двери в боковой стене конюшни.
Осёдланная лошадь – серая в яблоки, с чудесной густой белой гривой и длинным хвостом – стояла у самого входа. Сбруя на ней была такая дорогая, что мне даже боязно было трогать золочёные поводья. Я мужественно подошла к громадной кобыле и протянула ей руку – обнюхать. Кобыла заволновалась, но почти сразу успокоилась. Только косилась фиолетовым глазом, когда я отвязывала повод. Но самого животного я не боялась. А вот обвинения в краже…
В платье было очень неудобно, не хотелось его пачкать, но я, выведя лошадь, ухитрилась вскарабкаться на эту гору и даже поднять в седло Эстель. Кобыла оказалась легкоуправляемой и тронулась тут же, как только я чуть сжала коленями её бока. Даже не воспротивилась. Наверное, застоялась в конюшне и очень хотела прогуляться, пусть и с седоками на спине.
Влажная после короткого дождя дорожка чуть постанывала под копытами лошади. Ночь цвела запахами мокрых листьев, свежести ветра, близкой реки и отходов. И волосы Эстель пахли пудрой. Её надо сразу же засунуть в ванну и хорошенько отмыть. Дети должны пахнуть молоком, чистотой и льняной одеждой…
– Почему вы захотели поехать со мной?
Я задала этот вопрос, повернув лошадь на дорогу в замок и очень надеясь, что не ошиблась. Замок был к северу от столицы, любая дорога приведёт к нему.
– Эстель пожала плечами:
– Герцог Санси всегда был добр со мной. Он единственный немножко любит меня.
– А как же Его Величество? Он тоже вас любит, я уверена!
– Его Величество вспоминает обо мне, только когда раздумывает, за кого выдать меня замуж. Сейчас речь идёт о выборе между графом Солиньяком и шевалье де Буссильи.
Какая восхитительная глупость – обещать замуж таких маленьких девочек! Разумеется, речь не идёт о том, чтобы консумировать эту свадьбу, только о церемонии… И для Эстель ничего не изменится, она всё так же будет жить в
