нахмуриться всех троих из лесного народа.
– Одна из обвиняемых состоит в боевой четверке, а за другую несет ответственность служитель самому Пресветлому, – продолжал объяснять командир.
– Мы знаем, – ответили дружным хором все трое потусторонними голосами, глаза их засияли ярче. Лияр не уступил им даже взглядом.
– Мы знаем, – повторил мохоголовый житель Вечного Леса, – больше, чем ты – светлый стратег. Тебе придется довериться хозяину Леса, иначе никто из него не выйдет живым. В произошедшем есть и часть твоей вины.
Заявление о том, что могут пострадать все, заметно пошатнуло веру в благоприятный исход. Собственноручно подвергать опасности Соню – не по мне. А вот ответ за свои поступки держать мне.
– Жители Вечного Леса, – обратилась я к ним, – прошу, позаботьтесь о безопасности моей дочери. Я готова предстать перед судом.
– Мама! – крикнула Соня и дернулась в моем направлении, отбросив руку Лияра.
Но командир успел перехватить и удержать мою девочку. Она подняла на меня глаза, полные слез, обиды, непонимания. Этот взгляд раздирал душу, а чувство неподъемной вины бесшумно убивало изнутри. Со мной ей никак нельзя.
– Отлично, – подытожил «мохоголовый» и хлопнул в ладоши.
Мелина начала сопротивляться и кричать о том, что вершила благое дело для всех и вся. Закатив изумрудные глаза, предводитель лесной троицы повторно хлопнул руками, и из древесного дома стремительно выросли еще две ветки с красивыми крупными сиреневыми цветами. Цветы приблизились к лицу верещащей Мелины и почему-то к моей Соне.
– С тобой, командир служителей ордена, надеюсь не будет проблем? – спросил он же – со мхом на голове.
В руках у Лияра уже обмякла и повисла Соня со спокойным и умиротворенным выражением лица. Так же замолчала и поникла на ветках и Мелина.
– С ней все будет в порядке? – обеспокоенно спросила я.
– Люди, – прыснул житель леса с зелеными лианами вместо волос, – вечно склонные к сомнениям.
Главный среди лесного народа повернул ко мне свою мшистую голову и нудным голосом начал вещать:
– Темная из другого мира, прощаю твое недоверие! Любая расправа и вред только после справедливого суда, в результате какого-либо проступка, а не просто так. А вот, например, убийство на территории Вечного Леса без его ведома, разрешения – проступок серьезный и смертельно наказуемый. Удивительно, что служители ордена подзабыли элементарные правила поведения в открытой части нашего Леса. А ведь сами должны стоять на границе справедливости и закона!
Закончив свою официальную и монотонную речь, в конце он уничижительно посмотрел на Лияра.
Ясно было одно, что жители Вечного Леса не просто много знали, а знали больше, чем хотелось бы. Но не это бы основным сейчас для меня, поэтому я довольно грубо проговорила:
– Мне все равно на ваши правила. Раз вам известно мое происхождение, то должно быть понятно, что здешние законы мне неизвестны. Я не хотела ничего плохого, только защищалась. Я готова к ответственности, но прошу, дайте гарантию, что с Соней все будет в порядке!
– В твоих же интересах, темная, пройти с нами! Ты можешь не переживать. Твоя дочь будет в безопасности до самого выхода из Вечного Леса. Слово! – сказав загадочные, но падающие надежу слова, «мохоголовый» поднял правый кулак, подтверждая свои слова клятвенным жестом.
– По крайней мере с нашей стороны… – ехидно добавил тот, третий, с красивым правильным лицом.
– Не переживай, все будет хорошо, – шепнул мне в ухо житель с ивовыми прутьями, все еще держа меня за руку. – Тебе это нужно.
После такого однозначного обещания я окончательно смирилась. Лесной народ не разбрасывался обещаниями. Раз уж произнесли вслух, что все не так страшно, как казалось на первый взгляд, то нужно было им довериться и не торопиться с выводами. Тем более, они поклялись в безопасности моей дочери. А я уж разберусь…
…Лияр…
…Командир сжимал и разжимал с нервным остервенением кулаки. От бессилия что-либо сделать он был готов собственноручно и малодушно вырвать себе глотку, но это был не выход.
Он не умел подчинятся кому-либо не из ордена, и в таком положении находился в первые за долгие годы. Обычно со служителями никто не связывался и, тем более, не пытался подмять под себя.
А загадочное население Вечного Леса имело безоговорочный авторитет в глазах служителей, и если не на собственном опыте, то в исторических летописях упоминали их справедливость, здравомыслие, ум, скрытность и баснословную природную силу земли.
Но их категоричное поведение и невозможность все исправить выводило его из себя. Он был виноват в том, что случилось сегодня, жители Вечного Леса правы. Он не учел, не досмотрел, в конце концов, не отдал чертов проводник Алике.
Заботиться о ком-либо для него абсолютно мертвое ощущение. Неудивительно, что это выпало из его поля зрения. Оказалось, после стольких лет в нем осталось лишь мастерство нести смерть и разруху, больше он ни на что не способен. Нести свет? – Как это? И чем же он отличался от темных? Пресветлый помоги!
Настоящее уже не переделать. Но он учтет все на будущее, если оно будет.
Так же, как и Мелина, он предполагал, что сердцевина темного дара у ведьмы было именно в волосах, которые неизменно подсказывали о стабильности и нестабильности ее эмоционального состояния. Алика была из другого мира, поэтому и дар мог располагаться где угодно. И что теперь? Она потеряла дар?
Таким способом служители не лишали одаренных способностей. Светлые проводили довольно быстрый ритуал блокировки прежде, чем бросить в тюрьму. Но в ритуале должна была участвовать вся боевая связка служителей. Лишилась ли Алика силы? Лияр не знал.
Как бы ему не хотелось иного, но ему придется остаться в лагере, чтобы, не дай Пресветлый, со спящей девочкой что-то не приключилось. Этого-то он точно себе никогда не простит. Впрочем, и ошибку Мелины будет помнить долго, если не всегда.
Если не Жители Леса с их справедливым Судом, то уже за одно ослушание командира ей грозило многое, и не ей одной. Действовать против приказа служителя самому Пресветлому – это верная смерть не только предателя, но и всей четверки бойцов. Разве крепкому мосту нужна гнилая доска?
Своим поступком Мелина подставила под удар всех…
…Алика…
…Меня ненавязчиво потянул
