как некрасиво! Вот и получил, дурачок.
Я упала контролируемо, так, чтобы локтем надавить на горло бедолаге. Ну не в пах же ему бить, это ж принц, там престолонаследие пострадать может!
– Добавить?
– Не надо, – выдохнул Франко. – Ладно, признаю. Вы и дракона не испугаетесь, эсса.
– Не испугаюсь, – спокойно подтвердила я. – И в связи с этим у эса Чавеза есть одна идея, которую он может озвучить вашему величеству.
– Слушаю? – Его величество смотрел вполне благосклонно. Понятно, мужчины здесь все боевыми искусствами занимаются, клинки у каждого есть. Он прекрасно понял, что я могла бы его сыночка покалечить в три минуты. И оценил, как я старалась этого НЕ делать.
– Ваше величество, что, если нам спровоцировать принца Баязета? – Орландо смотрел невинными глазами. – Мы не можем на него нападать первыми, но можем защищаться. Если, к примеру, он похитит знатную эссу, мы будем протестовать. И, как обычно, санторинцам будет наплевать на наши протесты, разве что отпишутся в ответ.
– И?
– А если эсса будет драконарием, то протестовать будет ее дракон. И ему можно писать или не писать… это как раз неважно.
– А вы уверены, что эсса будет драконарием? – прищурился его величество.
– С позволения вашего величества, и я, и мои подруги пройдем Выбор, как только я вернусь в академию, – четко сказала я. И даже не соврала. Будет, будет у нас выбор. Лететь или не лететь, воевать или не воевать. И через него мы все пройдем. А что там себе король подумал – пусть думает. – Мы не боимся драконов. Единственное, мы хотели бы знать, что с нами будет, если мы станем драконариями?
Его величество пожал плечами:
– Ничего. Что с вами должно быть, эсса?
– Раньше эсс-драконариев приравнивали в правах к эсам, – спокойно ответила я. – Ваше величество, это разумно и справедливо, ведь если обычная эсса не связана ни с кем, то драконарий… не все драконы одобрят браки с кем-то вроде Жоао Феррера или Матиаса Лиеза.
Его величество сдвинул брови. Но крыть было нечем. Может, не будь у него дочери, он бы и высказался, но дочь есть, детей своих он любит, и выдать дочку замуж за сумасшедшего или дурака… только если другого выхода вот вообще не будет.
– Допустим, эсса. Право на свободу женщины заявляют и сейчас, и проходят испытания, и выдерживают. Дракон вполне может быть приравнен к испытаниям, согласен. Да и не так вас будет много, женщин-драконариев.
Я кивнула.
Немного, все верно.
Но и этого хватит, чтобы серьезно возмутилась общественность. Типы вроде Маркуса Лиеза или моего папаши никогда не смирятся с тем, что уже не вольны распоряжаться дочерями, как… как овцами! Ну и получат… по рогам. И мне их даже жалко не будет.
* * *
– Что значит – можем не лететь?!
Мариса так на меня смотрела, я думала, меня сейчас по загривку треснут. Лопатой. Конечно, она с нами в столицу не ездила, а потому и не была в курсе дела.
После королевского решения мы еще два дня потратили на всякие документы.
Я сидела в казначействе и подписывала кучу всего. Небольшую такую.
В том числе и доверенность для эса Малавии.
Так как я получаю королевское покровительство, разбираться с гильдией кузнецов, кожевников и прочих и подписывать за меня документы будет казначей. Я же пока еще не полноценный член общества!
Я пока не получила свою свободу, это только после Выбора, а Выбор-то якобы не пройден. Вот потому – доверенность, и эс Малавия разберется, кто там, что там, сколько… судя по потиранию рук и зловредной такой улыбочке – он точно разберется.
Не знаю, какие у него терки с гильдиями… о! Записать себе и изобрести в этом мире терку. Такую, полезную. Для корейских салатов, как у меня была. Отличная штука, с ящичком, можно еще и держалку для овощей, а то вечно, как морковку тереть начнешь, себе теркой по пальцам проедешь, а то и не один раз.
Я вас научу о женщинах заботиться!
Так что этот груз с моих плеч упал. Взамен навалился другой: надо лететь в Санторин.
Нужно оружие.
Какое?
Вопрос даже не стоял. Арбалеты. И болты ядом смазать. Вот что хотите со мной делайте, с санторинцами мы справились тогда на пляже потому, что те не ожидали сопротивления. Ну и не думали, что бабы на что-то способны, и хотели нас взять живыми. Затрофеить и притащить на корабль.
Если бы они всерьез дрались, там бы наши трупики остались. Санторинцы с детства с оружием, их самый главный бог это уважает и обожает, если санторинца подпустить к себе, он тебя просто прирежет. В пять минут. Что там – пять! Двух хватит!
Вывод?
По возможности никакого близкого контакта!
Арбалеты, яд, и лучше – издали.
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Что ж я такая дура-то! Вот честно, из пистолета я стреляла в своем мире, но было это давно и неправда. Неинтересно мне было. Так, пострелять ради развлечения и бросить. Собрать – разобрать, почистить – смазать, это я предоставляла Димке, он от оружия фанател. А мне… не мое! Точка!
Сейчас как хорошо было бы собрать «кольт»! И вспомнить «великого уравнителя» добрым словом. Но даже если мне откуют револьвер, кто мне отольет патроны? Я смутно помнила, что были пулелейки, можно делать пули из свинца, но это так размыто…
Дешевле не связываться и не пытаться изобрести велосипед. А вместо этого…
Изобрести порох.
Хм-м-м-м…
А что, если – правда?
Допустим, белый порох я не изобрету, а вот черный, грубый, паршивый – запросто. Тот, в котором надо смешать серу, селитру и древесный уголь. Надо на эту тему поговорить с Виолой.
Но это потом, а пока надо пережить недовольство девушек.
– Девочки, я все понимаю, но Санторин – это риск. Серьезный. И кто-то из нас может умереть.
– А жить – не риск? – Ярина расправила плечи. – Каэтана, даром нам ничего не дадут, понятно, придется отработать.
Я развела руками:
– Девочки, любая из нас при этом может погибнуть. Понимаете? И я, и кто угодно из вас. Лю-ба-я! Нам придется воевать, нам придется убивать людей, мы сильно будем рисковать. Реально сильно. Пожалуйста, подумайте, готовы вы или нет. И без всякой ерунды, вроде «я справлюсь», «я не брошу подруг», «мне стыдно струсить»… я понимаю, что это все есть. Но если вы сейчас себя переоцените, а потом струсите в бою, вы подставите всех. Сейчас свернуть в сторону не страшно, вы этим никого не подведете. А потом – очень сильно. И мы
