Нет, милый. Тот факт, что у нас с Натаром полная биологическая совместимость, ничегошеньки не изменит.
— А если однажды ты очень сильно детей захочешь? — понизив голос до едва различимого шепота, спросил блондинчик. — Так сильно, что станет плевать на всё остальное?
— А если однажды детей захочешь ты? — парировал дракон жестко. — Мне посчитать, сколько женщин, способных подарить тебе потомство, находится поблизости? И тоже всех поубивать?
Герцог Кернский поджал губы и разумно не ответил. Я же развернулась и, деловито повиливая попой, отправилась прогуляться по замку. Возводить ситуацию в степень трагедии я всё-таки не собиралась.
Да, детей у нас с Дантосом никогда не будет, но может Леди Судьба даст взамен что-нибудь иное, не менее чудесное? Впрочем…
Погружаться в мысли о том, что чудеснее, нежели дети, не бывает, не хотелось. И мне даже удалось выпихнуть эти размышления из головы, но не навсегда. Едва оказалась в примыкающей к столовой гостиной и увидела Дантоса в компании «юной», «свежей», и… биологически совместимой Катарины, мысли вернулись. А в груди зародилась искра драконьего пламени и дикое желание подкараулить эту девицу в каком-нибудь тёмном коридоре и прибить нафиг!
И даже тот факт, что светлость держит виконтессу в качестве… ну фактически пугала, смягчающим обстоятельством не стал. Я успокоилась лишь после того, как блондинчик бросил Катарину на Вернона, подошел ко мне и, присев на корточки, принялся гладить по чешуйчатой голове.
Ну а потом людей пригласили за стол, а я проследовала к установленному для дракона креслу. Понюхала выставленные здесь миски и, придя к выводу, что кушать при наших гостьях по-прежнему не готова, запрыгнула на кресло, и вот… лежу.
Лежу! Поглядываю на людей, вдыхаю ароматы, вспоминаю и грущу. Но опять-таки стараюсь не слишком в эту грусть проваливаться… А ещё слегка, самую малость, к беседе, которая за столом ведётся, прислушиваюсь. И временами закатываю глаза, потому что сил моих нет… Нервов, кстати, тоже всё меньше.
— Бедная. Бедная леди Виолетта! — вещает Сиция с придыханием. — Это же надо так неудачно, на пустом месте…
— Ой, ну бывает, — отзывается Катарина. — Помнишь, как в позапрошлом году наша прачка, Милка, почти так же…
— Да, помню. Но Милка не грациознее коровы, а тут…
— Ну…
Пауза. Активный стук столовых приборов. И дальше:
— Но, сказать по правде, никаких серьёзных повреждений я у леди Виолетты не нащупала, — признаётся графиня.
— А растяжение? — «удивляется» виконтесса.
Сиция пожимает плечами, накалывает на вилку несколько кусочков салатного листа и отправляет всё это дело в рот. А пережевав, сообщает:
— Если быть предельно откровенной, я в этом диагнозе не уверена.
Графиня переводит взгляд на Вернона в явной надежде, что тот подхватит тему и задаст вопрос на который горе-лекарь напрашивается, но маг этот взгляд игнорирует. Он вообще не с нами (ну то есть не с ними), а где-то там — то ли в пушистых вечерних облаках, то ли ещё дальше.
В итоге, тот самый вопрос задаёт Дантос…
— Хотите сказать, что леди Виолетта симулировала?
— Ой, ну что вы! — восклицает Сиция. При этом жесты графини громогласно кричат об обратном. — Не симулировала, конечно, но…
Гостья лопочет что-то ещё, а крылатая девочка в который раз закатывает глаза и мысленно вздыхает. Вот же заразы. Мало того, что общий уговор про недельную отсрочку нарушили, так теперь ещё и это. Ведь «куколка» поступила как велено — уехала, дабы мама с дочкой про симуляцию не рассвистели. А они… Впрочем, учитывая подлянку с балом, это можно назвать правом на месть, но всё равно подло. И Дантос такую откровенность вряд ли оценит.
Мой прогноз оказался верен — герцог Кернский не оценил. Других вопросов не задал, и вообще на тарелке сосредоточился.
Но маме с дочкой это отсутствие внимания не понравилось, и женщины поменялись местами. Сиция замолчала, а на арену вышла Катарина.
— Ой, знаете, моя модистка в конце весны ездила в Литаран, и привезла такую замечательную пудру… — прощебетала виконтесса. И добавила с бо-ольшим энтузиазмом: — Не как обычные, а на основе семян пюриса!
— Чего? — оторвавшись от еды, хмуро переспросил Дан.
Девушка ответила нарочито-бодрой улыбкой и с тем же энтузиазмом продолжила:
— Ну пюрис! Фрукт такой. Он ещё на яблоко похож. В южных странах, у кромки Дальнего океана произрастает.
— Ужас, — вполголоса прокомментировал Дан, а витавший в облаках Вернон, наконец, очнулся и, выслушав тираду Катарины, явно о своём возвращении в реальность пожалел.
Но виконтесса не смутилась. Едва мужчины вернулись к еде — продолжила:
— Так вот, из семян пюриса получается удивительная, мерцающая мука. Она ложится гораздо ровнее любой другой основы. А в смеси с фиолетовой и розовой глиной приобретает совершенно замечательный оттенок. Говорят, он будет ужасно модным в следующем сезоне.
Последняя фраза адресовалась Вернону и тот едва удержался от желания покрутить пальцем у виска. А Дантос прожевал кусок мяса и спросил хмурым тоном:
— Леди Катарина, с чего вы взяли, что нам с господином Верноном интересна эта дурацкая пудра?
Было очевидно — блондинчик не шутит; он в самом деле не понимает, и раздражен всерьёз. И виконтесса с графиней сообразили! Чтобы тут же застыть, а через миг дружно отодвинуться и захлопать ресницами. Ну а маленькая красивая я… выпала-таки из кресла.
Просто, в отличие от Дана с Верноном, я ответ на вопрос знала и клянусь — никак не могла не помереть со смеху, глядя на эту композицию! Хмурый герцог, готовый переквалифицироваться в лекаря-мозгоправа Вернон, и две охотницы, согласные на всё, лишь бы зацепить мужчину!
Интересно, что планировалось дальше? Подарить блондинисто-брюнетистой парочке по пудре и помаде? Или предложить к чемодану «кузины» несколько своих?
Жаль, ответа мы так и не узнали. Впрочем, даже согласись Катарина и Сиция поделиться планами, я бы всё равно не услышала. Здесь и сейчас я могла лишь одно — лежать, хрюкать и беспомощно дрыгать лапками.
Сны. Я уже упоминала, как сильно их ненавижу?
А про то, что сны отвечают мне взаимностью, рассказывала?
Так вот… с момента знакомства с Дантосом сновидения настоящую войну мне объявили — мучили едва ли не каждую ночь, сцены из моего прошлого подкидывали, и вообще терзали.
Но пять недель назад, когда мы с Дантосом и Верноном выехали из Рестрича в Керн, это противостояние вроде как закончилось. Не знаю почему, но никаких изматывающих нерв картинок мне больше не снилось. Более того — впервые за последние девять лет, я во всю наслаждалась бессвязной белибердой, а просыпаясь ничегошеньки не помнила. И это было счастьем! Самым-самым настоящим!
