— Потому, что я говорю правду, но возможно тебе понадобиться некоторое время, чтобы принять это.
— Времени как раз у нее и нет, — сказал Гуайэр. — Я сам прослежу за тем, чтобы лэрд узнал о твоем отношении к его жене, Уна.
Женщина побледнела, подтверждая тем самым, что может она и была предвзятой, но глупой она не была.
Абигейл на это покачала головой:
— Нет.
Гуайэр нахмурил брови:
— Указания лэрда по этому поводу были четкими.
— Я приняла решения. — Абигейл скрестила на груди руки и бросила на Гуайэра свой самый хмурый и настойчивый взгляд. — Следующий месяц я буду узнавать Уну, а она будет лучше узнавать меня, как свою леди, а не как английскую ведьму — как она, наверное, боится.
— Я не боюсь, — возразила Уна с презрением.
— А что случится через месяц? — спросил Гуайэр, полностью игнорируя склочную женщину.
— Если она не научиться уважать меня, то её освободят от должности домоправительницы и главной поварихи лэрда.
Уна открывала и закрывала рот, не в состоянии что-либо произнести.
Гуайэр покачал головой:
— Это — больше, чем ты могла ожидать, женщина. Талорк четко дал понять, что любую непочтительность к нашей леди он будет считать прямым вызовом его лидерству.
Уна вздохнула:
— Я знаю. Я была там.
Абигейл напрягалась:
— Это все меняет. — Ей было жаль, что все так складывается, но тот факт, что Уна была свидетельницей речи Талорка, говорил о том, что Абигейл не могла сама решать эту проблему.
Впервые, Уна посмотрела на Абигейл с чем-то похожим на уважение.
— Каким образом?
— Я не могу позволить себе ставить под сомнение авторитет мужа. Хотя я и нахожу это весьма неприятным, я должна сообщить Талорку о нашем разговоре. Однако я попытаюсь убедить его позволить дать вам месяц отсрочки. На самом деле, я попрошу, чтобы он дал месяц всему клану, чтобы все могли узнать меня, прежде чем он начнет серьезно воспринимать пренебрежительные комментарии относительно меня.
Уна и Гуайэр уставились на нее с выражением шока на лице.
— Вы хотите…
— Как известно, Талорк не может похвастаться терпением, — сказал Гуайэр, прерывая Уну.
— Всё в порядке. Я убеждена, что терпения у меня достаточно для нас обоих.
Часом позже, когда они с Талорком спорили в своей комнате, Абигейл уже успела пожалеть о своей уверенности.
— Уне требуется немного времени, чтобы узнать меня лучше, прежде чем она начнет доверять мне.
— Я — ее лэрд. Она знает меня достаточно хорошо.
Абигейл открыла рот, но некоторое время не знала, что ответить. Это было бесспорным фактом.
— Я не верю, что она намеревалась выказать тебе свою непочтительность.
— Я не согласен.
— Талорк, пожалуйста! Разве ты не видишь, что все это очень важно для меня? Разве тебе обязательно выставлять меня врагом для твоих людей, не дав мне даже шанса заслужить их доверие?
Он выглядел удивленным ее обвинением.
— У меня и в мыслях такого не было.
— Но так и есть. Я полагаю, что Уну в клане любят. Она прекрасна и заботится не только о тебе, но и о твоих самых надежных воинах. Если ты вышлешь ее из клана только за то, что она была немного резка в разговоре со мной, то я не смогу винить других членов клана, если в этом они сочтут виновной меня. У них будет реальная причина для ненависти, а не просто нелогическое предубеждение.
— Наша ненависть к англичанам не может быть нелогической.
Абигейл всплеснула руками:
— Но это именно то, что я имею в виду. Даже если ты, тот, кто считает меня другом, можешь говорить столь ужасные вещи, то, как ты можешь ожидать, что другие члены клана будут более объективны?
— Я же не хотел тебя оскорбить, и я не говорю, что ненавижу тебя.
Уперев руки в бока, Абигейл только пристально посмотрела на человека, которого король выбрал ей в мужья.
Их взгляды встретились, но она отказалась отвести свой. И что-то ей подсказывало, что и он этого не сделает.
— Ты смеешь бросать мне вызов?
— Это — то, что я делаю? Я думала, что я просто не соглашаюсь с тобой. — Уже прямо сейчас она могла сказать, что это будет постоянным явлением в их браке.
— Я не позволю моим людям плохо обращаться с тобой.
— Я и не прошу об этом. Я не идиотка. Я только хочу, чтобы ты дал каждому шанс узнать меня лучше, чтобы все поняли, что я не похожа на Тамару.
Талорк обнял Абигейл руками за талию и привлек к себе:
— Ты не хочешь быть похожа на ту злую сучку.
— Я нет, Талорк. Совсем не хочу. — Ей нужно было, чтобы муж поверил ей.
Талорк не ответил, он просто поцеловал ее, долгим и глубоким поцелуем. За поцелуями последовали прикосновения, за прикосновениями — раздевания. Через мгновение, они уже лежали на шкурах в объятиях друг друга. К тому времени, когда Абигей смогла снова связно мыслить, она обнаженная, лежала, уютно устроившись на груди мужа. Звук завибрировал в его груди, и она догадалась, что он говорит. Она подняла голову, подавляя сонный зевок:
— Что?
— Я сказал, что ты станешь причиной моей смерти.
— Я так не думаю. Если припомнишь, это ты меня поцеловал.
— Ты бросила мне вызов.
— Ну, если брать во внимание последствия, то я полагаю, что буду бросать тебе вызов очень часто.
Он в притворном гневе зарычал и подмял ее под себя, чтобы целовать ее снова и снова. Она любила его вкус и, возможно, наслаждалась бы этим счастье в течение следующего часа, но Талорк поднял голову и посмотрел на дверь.
Должно быть, кто-то постучал. Холодок страха пробежал у нее по спине, так как Абигейл поняла, что это еще один риск, что ее тайну раскроют. Что, если кто-то постучит в дверь, а она не будет этого знать? Ей нужно будет держать дверь открытой, когда она будет находиться в комнате. Другого выхода не было. В отличие от ее комнаты в замке отца, она не могла чувствовать колебания пола, когда кто-то приближался к двери.
Или, возможно, она просто была поглощена другим? Когда муж прикасался к ней, Абигейл теряла все ощущения реальности.
Талорк убрал локон с ее лица:
— Мы должны спуститься вниз к ужину, ангел.
— Я не очень голодна, а ты? — спросила Абигейл, положа руку ему на шею, и лаская чувствительное местечко, которое она обнаружила ранее.
Ему требуется больше времени, чтобы остыть в отношении Уны. Абигейл все еще надеялась убедить Талорка дать клану месяц, чтобы привыкнуть к ней.
— Я мог бы пропустить ужин, если бы знал, что мой другой, более сильный голод, будет утолен.
Она ничего не сказала по поводу их недавнего питания, а просто притянула мужа к себе и прижалась губами к его шее. Многие аспекты в ее новой жизни было сложными, но только не этот.
