Кассандра Клэр - Город праха

Джейс стоял над Клэри, сжимая в руке подсвечник, как трезубец. Ей вдруг представилось, как Джейс хватает Саймона и вонзает трехконечное острие ему н грудь, разбрызгивая фонтаны крови.

— Отойди от нас! — закричала она так громко, что люди, идущие мимо собора, остановились и стали озираться по сторонам.

Джейс побелел как полотно. Золотые глаза на бледном лице горели нечеловеческим сиянием.

— Клэри… Ты же не думаешь, что я…

Саймон вдруг изогнулся в ее руках, хватая ртом воздух, и открыл глаза — невидящие и полные ужаса. Рыдая, Клэри прижала его к себе. Он потянулся к ней рукой — хотел то ли коснуться, то ли вцепиться в лицо, не узнавая ее.

— Это я. Саймон, это я, Клэри. — Она нежно взяла его руку и опустила ему на грудь, сплетя с ним пальцы, скользкие от крови и слез. — Саймон, я люблю тебя.

Его рука судорожно сжалась, из груди вырвался хриплый прерывистый выдох — и вдоха за ним больше не последовало.

Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя… Слова эхом звучали в ушах Клэри. Безжизненное тело Саймона поникло. Рядом вдруг оказалась Изабель; она что-то говорила, но Клэри на какое-то время утратила способность слышать. В голове стоял гул, похожий на шум прилива, в котором тонули все звуки. Клэри безучастно смотрела, как Изабель пытается разжать ей руки. Странно — неужели она действительно держит Саймона так крепко? Потом Изабель бросила безуспешные попытки, вскочила на ноги и стала яростно кричать на Рафаэля. Где-то посередине ее тирады к Клэри вернулся слух, словно радиоприемник наконец-то поймал волну.

— …и что теперь прикажешь с ним делать?!

— Похоронить, — ответил Рафаэль.

Джейс снова вскинул подсвечник к его груди:

— Не смешно.

— Я не шучу, — невозмутимо ответствовал вампир. — Так мы приходим в мир. У человека выпивают кровь, он умирает, и его хоронят. Затем он сам выходит из могилы. Так мы рождаемся.

— Я бы не смогла… — с отвращением пробормотана Изабель.

— Не всем удается, — согласился Рафаэль. — Если рядом никого нет и некому помочь новорожденному вампиру выбраться из-под земли, он может так и остаться там, как крыса в западне.

Из груди Клэри вырвалось рыдание, похожее на крик боли.

— Я не могу его похоронить!

— Тогда он останется таким, как сейчас, — безжалостно сказал Рафаэль. — Ни живым, ни мертвым, погруженным в вечный сон.

Все посмотрели на Клэри. Изабель и Джейс затаили дыхание, ожидая ее решения. Только Рафаэль хранил равнодушный, почти скучающий вид.

— Ты стоишь на пороге, потому что не можешь войти в Институт? — спросила его Клэри. — Потому что это священная земля, а ты проклят?

— Не совсем так… — начал Джейс, но вампир прервал его резким жестом:

— Имейте в виду, что времени у вас мало. Чем дольше будете медлить с захоронением, тем меньше у вашего друга шансов выбраться из-под земли самостоятельно.

Клэри посмотрела на Саймона. Если бы не раны, можно было подумать, что он просто спит.

— Мы похороним его, — глухо сказала она. — Но только на еврейском кладбище. И я буду там, когда он очнется.

Глаза Рафаэля сверкнули в темноте.

— Предупреждаю, это не самое приятное зрелище.

— В жизни много неприятного. — Клэри вздернула подбородок. — Идем. До рассвета всего несколько часов.

Кладбище находилось на окраине Квинса, где вместо многоквартирных зданий выстроились ряды опрятных викторианских домиков, похожих на пряничные. Друзья прошли по широким, практически вымершим улицам, по темной аллее, освещаемой единственным фонарем. Пришлось повозиться, рисуя руны на запертых воротах, а потом еще долго искать место, которое Рафаэль счел достаточно уединенным и спрятанным от посторонних глаз. Наконец такое место нашлось — на вершине небольшого холма, скрытого густой порослью деревьев. Клэри, Изабель и Джейс прибегли к чарам невидимости, но Рафаэля и Саймона спрятать было никак нельзя.

Всю сторону холма, не выходящую на дорогу, покрывали ряды могильных камней со звездой Давида, в лунном свете сияющие молочной белизной. Вдали мерцала подернутая зыбью поверхность озера. Клэри подумала, что это хорошее место. Хорошее место для того, чтобы прийти на могилу к кому-то близкому, возложить цветы и посидеть рядом, предаваясь воспоминаниям. Не для того, чтобы прокрасться сюда под покровом ночи и закопать своего друга в неглубокой могиле.

— Это больно? — спросила она Рафаэля.

Вампир перестал копать и оперся на лопату, как гамлетовский могильщик:

— Что?

— Вампиры причинили Саймону много боли? Он страдал?

— Нет. Пасть жертвой вампира — не худший способ покинуть мир, — негромко произнес Рафаэль. — Укус дурманит. Будто погружаешься в приятный сладкий сон.

У Клэри закружилась голова. Из оцепенения ее вывел окрик.

— Клэри! Иди сюда, незачем тебе на это смотреть.

Джейс протягивал ей руку. Клэри глядела мимо него, на Изабель. Саймона завернули в одеяло, и теперь Изабель стояла над ним с хлыстом в руке, охраняя тело… Клэри яростно одернула себя. Не тело — Саймона!

— Я не уйду. Я буду ждать, когда он очнется.

— Хорошо. Просто пока отойдем в сторону.

Клэри не двинулась с места, тогда Джейс взял ее за безвольную руку и увел на другую сторону холма, к россыпи валунов над верхним рядом могил. Джейс уселся на камень, застегивая куртку. Клэри села рядом и стала смотреть на озеро. За спиной слышались ритмичные удары лопаты. Могилу копал Рафаэль, при его нечеловеческой силе работа шла быстро. Да и яма требовалась неглубокая, Саймон ведь был не таким уж большим…

Клэри сложилась пополам, прижав руки к животу:

— Мне нехорошо.

— Я понял, потому и увел тебя. Мне показалось, что тебя сейчас стошнит Рафаэлю под ноги… — Джейс помолчал. — Все его самодовольство сняло бы как рукой.

— Замолчи!

Боль начала отпускать. Клэри подняла голову и посмотрела на небо. В море звезд неспешно плыл серебряный диск луны.

— Это я виновата, — сказала она.

— Нет, не ты.

— Ты прав. Виноваты мы оба!

Джейс повернул к ней голову и осведомился раздраженно:

— И как ты пришла к этой мысли?

Клэри молча смотрела на него. Джейс давно не стригся, и волосы теперь завивались, в лунном свете отливая белым золотом. Казалось, что шрамы на лице и горле нарисованы металлическими чернилами. С щемящей грустью она подумала, что Джейс очень красив и в нем нет ничего, ни единой черточки, которая делала бы его похожим на нее или на маму, — ни линия скул, ни форма подбородка, ни изгиб рта…