Они не отрицали содеянного им. Вместо этого подтверждали.
То, что мы чувствовали друг к другу нельзя объяснить, контролировать или приручить, и благодаря крутящемуся внутри меня водовороту я знала – Кости сделал бы тоже самое снова, несмотря на то, что это стало сокрушительным ударом для нас обоих.
– Я люблю тебя, Котенок. – Как ничтожны эти слова по сравнению с чувствами, разрывающими меня, но его голос дрожал, когда он сказал их. Тогда он присел рядом со мной. – Я бы никогда не навредил тебе, и поступил так только по одной причине – обезопасить тебя. Я могу жить с твоим гневом, с твоей карой... проклятье, презирай меня, если нужно, но не жди, что я поступлю так, будто ты не самая важная вещь в моей жизни. И я никому не позволю, в том числе и тебе самой, причинить себе вред.
Я не сказала ему, что это невозможно. Он понимал, что даже в хороший день наши жизни в опасности. Он Мастер огромного вампирского клана, в любое время его могут призвать рисковать своей жизнью за одного из своих людей.
Что-то могло случиться с Тейтом или Яном сегодня вечером, где я должна была бы рисковать также своей жизнью, но сейчас я знала, что нет никаких ограничений того, что может сделать Кости, чтобы предотвратить это.
Он прав – он тот, кто есть, и я не могу ожидать, что он измениться, когда я не могла измениться также. Это означало, что в преддверии нас ждут битвы и страдания, но эту цену я готова заплатить, только чтобы быть с мужчиной, которого люблю больше жизни.
Я бы могла сказать ему, но мы оба уже знали это. Кроме того, для него действия всегда значат больше, чем слова. Поэтому я ничего не сказала, просто притянула его голову вниз, прижалась своими губами к его и запустила руки под его одежду, внезапно отчаянно нуждаясь в ощущении его тела под своими пальцами.
Затем я ощутила, как его тело всем весом прижало меня. Я простонала в его рот под натиском его поцелуя. Мой язык облизывал его, пока не исчез привкус крови, и не осталось ничего кроме его собственного вкуса.
Я отодвинулась от него, только чтобы вдохнуть, пока его аромат не оказался глубоко во мне, и когда Кости вернулся к моему рту, я упивалась его поцелуем, словно я тонула.
Одним мощным рывком Кости сорвал с меня бронежилет и распахнул лабораторный халат, открывая своему взору мою наготу. Я легко стянула с него остатки лохмотьев, чтобы между нами не было ни каких преград.
Чувство соприкосновения к его сильному, гладкому телу практически довело меня до оргазма, и я выгнулась напротив него в безмолвной просьбе о большем. Он притянул меня ближе, прикасаясь ко мне повсюду, словно ему необходимо было сейчас почувствовать каждый дюйм моего тела, или ему больше не представиться такого случая. Когда он скользнул вниз и схватил меня за бедра, я приподнялась сама, демонстрируя сильное желание.
Его рот был прохладным, противореча высокой температуре, которая пронзала меня от каждого жадного движения его языка.
Стоны превратились в крики, раздававшиеся эхом вокруг нас, присоединяясь к гортанному хрипу, издаваемому им, когда он положил мои бедра себе на плечи и глубже погрузился в мое лоно.
Мои руки лихорадочно прошлись по его волосам, но я пыталась остановить его или притянуть ближе, я не знала. Хотела, чтобы он прекратил, чтобы я могла ощутить его в себе, и одновременно желала, чтобы он никогда не прекращал, из-за подавляющего наслаждения.
Он принял решение моментально, когда заскользил вверх, пока его бедра не устроились между моих ног. Затем я не осознавала ничего кроме умопомрачительного блаженства, когда его твердая плоть проникала в меня.
Его рот заглушил издаваемый мною крик, большие руки укачивали мою голову, когда он вошел глубже, пока не обосновался напротив моего клитора, положив начало буре ощущений. Нервные окончания вспыхивали с каждым новым толчком, извиваясь и сжимая, заставляя меня задыхаться, затем стонать от нарастающего экстаза.
Мышцы на спине Кости слегка напряглись, когда он начал двигаться быстрее, жестче, и я вонзила в него ногти, чтобы удержаться. Его толчки были мощными, почти грубыми, но слезы, стекающие из моих глаз, были не от боли.
Мне нужно получить больше от этого, от него. Все. Его руки словно стальное кольцо обхватывали меня, а толчки стали настолько глубокими, что я едва могла выдержать их, но мне все еще было недостаточно. В отчаянии, я обернула свои ноги вокруг его талии и погрузила клыки в шею.
Резкий звук завибрировал под моим ртом. Его кровь, все еще теплая из-за недавнего кормления, на вкус оказалась острой и сладкой. Словно подсоленная карамель. Я глотнула, содрогаясь в момент толчка, прокатившему по всему телу.
Каждое чувство внезапно усилилось, воплощаясь в удовольствие, что заставило меня извиваться под ним и оторвать мой рот от него, чтобы издать звуки похожие на крики.
Затем все сжалось так плотно, почти до боли, прежде чем пульсирующие волны восторга затопили меня, которые я почувствовала дважды, когда оргазм Кости вторгся в мое сознание.
Он не отпустил меня, даже после того как последняя волна дрожи заставила его мышцы сокращаться самым великолепным образом. Вместо этого, он перекатил нас на бок, используя свою руку в качестве подушки для моей головы. Другая рука прошлась по моему телу так, что я назвала бы это движения ленивыми, за исключением взгляда его глаз. Ничего вялого не было в их глубинах.
Они сверкали с целеустремленной решимостью, вызывая дрожь по всему телу. На секунду, я поняла, как чувствует себя добыча, прежде чем ее проглотят. Если бы мои не горели с таким же непреодолимым желанием поглотить его, то я, возможно, и испугалась бы.
– Криспин.
Одно слово эхом пронеслось по хранилищу, делая лязг металла снаружи необязательным дополнением привлечения внимания.
Кости не прекратил ласкать меня.
– Убирайся, Чарльз, – крикнул он таким голосом, который я никогда не слышала, чтобы он так разговаривал со своим другом.
– Не могу, – также кратко ответил Спейд. – Твое новое потомство только что очнулось.
Рука Кости застыла, и он вздохнул.
– Прости, любимая, мы не можем рисковать с новым вампиром рядом с Дениз. Если Купер попробует немного ее крови...
– Не Купер, – мрачно обрезал Спейд. – Мэдиган очнулся.
Я надеялась, что никогда больше не надену эту вещь, но оставшись без выбора, я опять надела окровавленный халат. По крайней мере, там был пояс с тех пор, когда Кости сорвал пуговицы. Однако его одежда была бесполезна.
Будучи многовековым вампиром, который провёл свои человеческие годы как жиголо, ему было плевать. Он вышел из бункера, в чём мать родила.
