— Ты как?
Но я все еще испуганно смотрела на стражника… Он едва дышал. Тело билось в лихорадочном припадке, выталкивая из себя жизнь.
Над ним нехотя склонилась молоденькая девушка… робкое касание к плечу — и муки тут же пропали. Глубокий вдох и в мгновение мужчина расселся на земле, пытаясь отдышаться от ужаса.
— МАРИЯ, ТЫ КАК? — настойчиво, едва сдерживаясь от крика, прорычал Матуа, вырывая меня из оцепенения.
Тяжело сглотнула.
— Нормально.
— Что-то болит?
— Нет.
Робко подняла взгляд вверх… Глаза в глаза…
О, Боже…
Нервно дернулась… Кто-то ударил кинжалом мне в сердце. Слезы тут же сорвались с глаз, уже вальсируя вместе с безумием.
Слова, слова застряли в горле, давясь в нелепой очереди. Хотелось кричать, рычать, орать… Но сил было лишь на то, что бы дышать и успевать проглатывать слезы.
Обвил руками вокруг талии и помог встать, выровняться. Короткие шаги к туннелю. Но вдруг девушка, та самая, которая только что спасла гвардейца, преградила нам путь.
(всем своим видом она напоминала барышню из девятнадцатого века: высокая, идеально уложенная прическа из ровных, гладких, блестящих черных волос, вплетенные розы тиарой, длинное пышное красное платье, корсет которого так властно сжимал грудь, а юбки колокольчиком свисали к низу)
— Луи.
— Да?
— Насколько я правильно поняла, это та самая… Мария?
— Да.
— Тогда не стоит. Не стоит ей идти в замок. Помни, если она попадет внутрь — то назад уже прежней не вернется.
— Виттория…. - раздраженно скривился.
— Думаю, сможете побыть наедине и все выяснить на "Queen notte". Как вариант? А с твоим отсутствием на суде я сама разберусь.
Вдруг протянула к нам руку… Разжала кулачок: на ладошке запестрел небольшой металлический ключ.
— Спасибо, — едва слышно прошептал Матуа и тут же его выхватил. Вдруг отстранился от меня… коротким, проворным движением стянул с себя черную атласную мантию и протянул ее девушке (оставшись лишь в одном черном пиджаке)…
Та ловко подхватила ее и, немного скомкав, прижала к груди.
— У вас час. За это время никто по тебя не хватится, час смогу удерживать иллюзию, но не больше.
— А ты, ублюдок…, - обернулся Луи к стражнику, — Я с тобой еще разберусь. Не думай, что будешь жить после того, что сделал…
* * *
(Мария)
Я торопливо шагала за Луи, пытаясь не отставать.
— Он не хотел… — пыталась я вступиться за гвардейца, но Матуа не слушал.
Молчание. Железное молчание…
Спустились к тихой, застывшей в вечности… набережной,
… вдоль ряда яхт… Усталых белоснежных красавиц.
"Queen Notte"
Огромная, трехэтажная белая барышня… чем-то больше напоминала космический корабль, чем яхту. Пестря десятком меленьких, овальных окошек вдоль палубы, была ни чем другим, как молчаливой пирамидой, снизу выкрашенной в темно-синие тона бездны океана, а сверху — с белой верхушкой холодного, одинокого айсберга.
Аккуратно пробралась по мостику на палубу. Взрываясь в смущении и утопая в дикой пучине волнения, обернулась.
Луи ласково улыбнулся в ответ, спешно забравшись за мной на борт. Нежно обнял за плечи и немного подал вперед, настаивая идти дальше.
Скрипнула дверь.
Короткие шаги по лесенке вниз, в каюту.
Я не могла поверить своим глазам. Как в таком, казалось бы, небольшом месте могла поместиться целая зала? Такая красота? Большие бархатные белые софы вдоль стены, небольшой стеклянный журнальный столик по центру… Круглая тумба в углу… Огромный, шикарный букет свежих синих роз в вазе.
Обернулась.
Тяжелый вдох.
Хоть мой разум и пленило сейчас любопытство, да в голове дурман и напряжение не давало полноправно упиваться красотой.
Луи. Луи — моя красота. Мое незабвенное, вечное великолепие. Мечта…
Отчего-то было страшно взглянуть в глаза…
Боль. Я предчувствовала невыносимую боль. Взгляд покорно застыл на уровне его губ, боясь даже на мгновение дрогнуть вверх.
Едва дышу…
— Думаю, нам никто здесь не помешает, — наконец-то набрался смелости Матуа и выдавил из себя звуки… слова. — Что-то произошло?
Ойкнуло, ойкнуло сердце. Невольно сжалась.
Мысли взрывались в голове, не давая возможности нормально рассуждать. Подобрать правильные слова. Его голос расколол меня на части…
Короткое, безжизненное…
— Да.
… Иначе бы не пришла.
Я помню…. помню, что ты говорил. Предупреждал.
— Мария, — короткий шаг навстречу. Обнял, прижал к себе.
Задыхаюсь. Задыхаюсь! Жадно вобрала в себя божественный аромат и замерла. Как больная, как шизофреник, как наркоман, я питалась, впивалась его ароматом.
Жаркое, страстное, сводящее с ума дыхание обожгло кожу… нежный, ласковый поцелуй сорвал последние оковы самообладания…
— Милая моя… Что случилось?
Оттолкнула…
Вгрызаясь зубами в остатки силы в кулак, едва не крича, не душа себя за такую глупую вольность, оттолкнула Луи от себя. Шаг назад.
Только не так… не в его объятиях. Иначе ничего не скажу, не смогу… не смогу правильно все изложить.
… чтобы понял.
Не смогу… раскрыться.
— Матуа, — пыталась возвести невидимую, но хоть насколько возможно, прочную преграду. — Я помню… Помню все те причины, по которым нам нельзя быть… Всё то, что разделяет нас. Помню… И, если было бы это возможно, я бы старалась до последнего не напоминать тебе… о себе.
— Мария, — схватил за плечи.
— Луи, прошу, — попытка вырваться. — Дай… дай я все скажу. Не сбивай…
Отпустил… Обвисли руки, словно срубленные цепи. Замер.
— Я… Я… пойму, пойму твое решение. Я согласна…. понимаю…
— Милая моя, что произошло? Прошу, скажи, скажи как есть! — Казалось, он едва сдерживался от слез.
Робкий блуждающий взгляд. Боюсь даже искоса уловить его глаза. Узреть правду. Истинную реакцию.
Боюсь…
— Я — … беременна.
Тишина.
Тягучее,
… жестокое молчание.
Хм. А чего я ждала?
Набралась смелости…
Глубокий вдох.
— Я пойму, если ты настоишь на аборте.
