— Я и говорю — алкоголик, — хмыкнул я, — не уходи от темы, Розэ.
— Я не ухожу, я просто не хочу с тобой больше говорить, — она упёрлась руками в мои плечи, — отпусти меня и уходи. Ты злобный лживый демон.
— Ага, а ещё у меня есть рога и хвост, — я фыркнул, — я ужасный монстр с изнанки, обижающий маленьких ведьмочек.
— Я не маленькая, — она вскинула огромные заплаканные глаза.
— А ведёшь себя как ребёнок, — я отпустил её на пол, но продолжил приобнимать, чтобы не вздумала убежать.
Она смотрела на меня снизу-вверх, и что-то было в её взгляде, такое странное, мучительно острое, болезненное. Розэ как-то устало и медленно прикрыла глаза, длинные мокрые ресницы веером легли на щёки, и большие солёные капли покатились вниз, прочерчивая дорожки по коже ведьмочки.
Мне будто булыжником по затылку припечатали. А когда она обняла меня за пояс и уткнулась лицом в грудь, тихо всхлипывая, мне на секунду показалось, что у меня сейчас сердце взорвётся нафиг. Она просто расплакалась, не сдерживая всхлипов.
— Розэ… — я растерянно замер.
Что случилось? Что не так? Почему она так отчаянно плачет? Её так обидели мои слова? Ох, чёрт.
Я обнял её, уткнулся носом в её волосы, просто давая ей выплакаться. По своему опыту я знал, что девушке надо просто как следует выплакаться. Выплакать обиду, злость, растерянность. Эмоции, которые и довели её до слёз.
Мне оставалось только обнимать её и ждать, пока она хоть немного успокоится. Неужели… её так расстроило, что все эти дни мы почти не виделись? Или она всё это время была на взводе из-за чего-то, а я просто этого не замечал? Её кто-то обижал? Я не знал. Я искренне думал, что у неё всё хорошо.
— Я скучала по тебе, — тихо выдохнула она куда-то мне в грудь, — не бросай меня.
Моё сердце замерло, а потом заколотилось с бешеной силой.
— Я никуда от тебя не денусь, Чебурашка, — прошептал я и усмехнулся ей в волосы.
Ты привязала меня к себе крепче стальных канатов и магических печатей.
Розэ
У меня не хватило духу прямо спросить, зачем он стёр мои записи и схему Круга Роз. В последний момент я выдавила что-то о том, что он нашёл себе другую ведьму и совсем забыл про меня. В моей груди поселился колючий страх. Я боялась узнать правду.
Сейчас я точно поняла, что хочу остаться в своей хрупкой иллюзии. Никто, кроме Леона и Мелоуна, не знал о схеме, но только у демона были время и возможность уничтожить все записи. Но зачем ему, какую игру он затеял?
Я не хотела искать подтверждения своим догадкам. Даже если это и так, пусть будет так, как есть. Лишь бы он был рядом со мной. Он так мне нужен. Я скучала по нему все эти дни, я сама не ожидала, что за такой короткий промежуток так сильной привяжусь к нему. Но меня не покидало чувство, что я пробудилась от долгого сна, а он мой принц.
Это так глупо, так смущает. Эмоции рядом с ним просто бьют фонтаном. Я всхлипнула и отвернулась, чтобы он не видел слёз, навернувшихся на глаза. Мне захотелось оказаться подальше от Леона, но он этого не хотел. Он хотел поговорить о тех глупостях, которые я ему наговорила. Про другую ведьму.
У меня внутри словно струна натягивалась, всё сильнее и сильнее. И мне хотелось быть подальше от демона, когда она лопнет. Я чувствовала себя бесконечно несчастной и загнанной в угол, но в то же время тихая радость, что он сейчас рядом, дребезжала хрустальными каплями.
Вопреки моей воле внутри зрело тёмное и холодное понимание моего незавидного положения. Когда исчезнет его метка, он уйдёт и забудет обо мне. Я досадная мелочь в его жизни. Настолько, что он отгораживает меня от чего-то большого и важного, частью которого является эта проклятая схема Круга Роз, будь она неладна.
Он не считает, что я достаточно взрослая и умная, чтобы самой в этом разобраться. Или хотя бы знать, что происходит. Конечно, он считает меня глупым ребёнком. Правдивый и болезненный щелчок по носу. Чувства уязвимости и беззащитности стали последними каплями.
Струна внутри лопнула оглушительно, громко. Я вцепилась в Леона и расплакалась, не в силах выносить этого давления внутри. Почему я вообще чувствую себя так, будто выбралась из мыльного пузыря? Странные ощущения внутри, смущающие разум мысли.
Может, стоит обратиться к целителям? Меня будто разрывает пополам. Одна часть хочет плыть по течению, забраться обратно в мыльный пузырь, а вторая хочет бороться и чувствовать, быть в водовороте эмоций и событий.
И от этого так больно. Всё болит. Сердце, душа. И среди всего этого безобразия Леон, словно посередине между двумя моими «Я». Он вносит ещё большую сумятицу. Он что-то скрывает от меня, но в то же время я хочу закрыть на это глаза, лишь бы он был рядом. Я такая глупая и слабовольная.
— Я скучала по тебе, — тихо сказала я и выдавила: — Не бросай меня.
Просто не оставляй меня. Я всю жизнь была в одиночестве, даже если рядом со мной были люди. Но только ты смог пробраться в мой мыльный пузырь и нарушить моё уединение. Ненавязчиво и стремительно ты пробрался в моё сердце, и если ты уйдёшь, я снова останусь одна.
— Я никуда от тебя не денусь, Чебурашка, — вздохнул он обречённо.
Я судорожно выдохнула. Конечно, я ему не поверила, но вопреки всему на душе стало спокойнее. Ещё одна его ложь, ещё одна тайна, которую он скрыл. Но я готова быть обманутой, вне стен моего мыльного пузыря эти иллюзии — мои доспехи.
— Ну, Чебурашка, и что же ты тут искала? — спросил он через некоторое время, когда ему надоело меня обнимать и слегка покачивать, словно на волнах.
— Секрет! — я отстранилась от него и принялась растирать лицо.
От слёз его неприятно стягивало и кожа немного зудела. А ещё у меня щёки горели от стыда. Плаксивая дура, разрыдалась прямо при нём, всю рубашку ему залила своими слезами. Теперь он точно думает, что я неразумный ребёнок.
— Секрет, значит, — протянул Леон и прищурился, — от твоих секретов тут ведьмак храпит под заклятием. Давай, Чебурашка, поведай, как на духу. За признание облегчу твоё наказание.
— Ты наказывать меня собрался? — я опешила от такой наглости, — с чего это вдруг? Я ни в чём не виновата! Это… это самозащита!
— Самозащита, мой сладкий персик, это не многоструктурное проклятие сна, которое ты сама и снять-то не сможешь, — с издёвкой проговорил он.
— Я не сладкий персик! — он заставил меня покраснеть от этого обращения, и я начала отчаянно хорохориться, — и с чего ты взял, что я не смогу снять с него проклятье? Я наложила, я и сниму.
— Ну-ка, ну-ка, покажи мне мастер класс, о великая проклятийница, — насмешливо фыркнул Леон.
— Н-ну, — я неуверенно покосилась на сладко посапывающего Пейтона, — с-самый простой вариант — это поцелуй.
— Никаких поцелуев, Чебурашка! — безапелляционно заявил демон и нахмурился, — ты на него кинула временное проклятье, рано или поздно оно само выветрится. Оно без формулы постановки, где обязательно закладывают условие снятия. Не классическое, а интуитивное.
— И… И долго он будет спать? — спросила я дрогнувшим голосом.
— Ты очень испугалась, Чебурашка, — хмыкнул Леон, — прямо очень. Он так ещё долго проваляется.
— И ты ничего не можешь сделать? — немного испуганно спросила я.
— Могу, — он самодовольно ухмыльнулся, — но не буду.
— Н-но почему? — я распахнула глаза.
— Будет тебе уроком, ведьма-недоучка, — объявил он, — и этому облезлому бабуину.
Демон пренебрежительно хмыкнул и отвернулся от Пейтона Кроули. А я стояла и глупо хлопала ресницами, не зная, что со всем этим делать. Так ведь нельзя! Нельзя его так оставлять, да ещё и здесь. Может, попробовать снять проклятие? Как тогда с Мелоуном? Должно получиться.
— Стоять! — будто прочитал мои мысли Леон, — я тебе что сказал в прошлый раз? Никаких экспериментов с проклятиями и их снятием. Это опасно, Розэ.
— Его нельзя так оставлять! Проклятья ведь не уходят бесследно, оно повлияет на Пейтона, — я решительно, насколько могла быть решительной, шагнула к сопящему ведьмаку.
