– Хотелось бы, – чуть охрипнув, ответила я, и он ехидно поднял брови.
– Я знаю, потерпи чуть-чуть. Итак, разглагольствовать сейчас на тему существования моего мира я не буду, чуть подумаешь и сама признаешь, что мир Младших не мог бы породить кого-то столь великолепного, как я.
– И то верно! Таких оборзевше-самовлюб…
– Наша Богиня Дану, сотворившая все и всех в нашем мире, который принято именовать миром Старших, одарила каждое свое творение искрой жизни, – перебил мое ворчание мистер «ослепительное совершенство и не смейте это отрицать». – Каждый фейри и даже полукровка получает эту самой искру при рождении. Ею мы можем делиться, она позволяет нам жить в десятки раз дольше, нежели людям, исцеляться чрезвычайно быстро и одаривает еще кучей всяких вещей, но это сейчас не суть. Основное в том, что твой биологический отец…
– Донор спермы, – поправила я.
– Да, – кивнул Алево. – Он – туат. Возможно, последний из существующих.
– А туаты у нас кто? – полюбопытствовала я и вытянула ноги, случайно… хотя чего уж там, нарочно коснувшись ступней внутренней стороны бедра моего странного любовника. За что тут же была наказана. Он вздрогнул всем телом, рвано вдохнув и схватив меня за лодыжку, дернул, заставляя совсем выпрямить ногу, и мстительно умостил стопу прямо на свой стояк.
И вот тут прошило, как разрядом, уже меня.
– А туаты у нас раса предателей, имевших глупость в свое время набраться дерзости и бросить вызов нашей Богине Дану, за что и были прокляты и обречены на тотальное уничтожение, хотя обычно полное истребление не метод всеобщей матери. – Все время пока говорил, он нахально двигал по своему члену моей ступней, толкаясь навстречу, разжижая мне мозги, поджигая тело и движениями, и неприкрыто трахающим меня взглядом. – В нашем мире официально ни выжило ни единого представителя расы туатов, а вот твой родитель, судя по всему, сумел улизнуть как-то за Завесу еще до того момента, когда Дану сделала её непроницаемой для его народа. А может, когда стало происходить все самое худшее, он жил тут. Спросим, как найдем. Дело в другом. Проклятье, так понимаю, лишило беглого туата божественной искры, но он научился отнимать её у других, благословленных ею фейри, и за счет чужих жизней неплохо так продолжать существовать тут веками, периодически от скуки заводя семью и производя на свет полукровок, какой и являешься ты, моя драгоценная жемчужина. Правда, его фокусы с ворованной чужой искрой никак не распространялись на зачатое им потомство, вот поэтому-то вы все и обречены.
– Хочешь сказать, что какой-то там пришелец из другого мира, заделал меня матери, прекрасно отдавая себе отчет на все сто процентов, что жить мне будет всего ничего?
Провокационные поглаживания прекратились. Алево уставился на меня пытливо, и даже на мгновение показалось, что с тревогой и сочувствием, но потом нахмурился, будто недоумевая самому себе.
– Так и есть, – ответил он.
Всегда думала, что мой папаша безответственный ублюдок, трус и сраный кобель. Но вот такое… Я должна в это поверить? В смысле, кто бы творил такое, точно зная, на что ты обрекаешь родную кровь… Почему?!!
– Что же за скотом нужно быть, чтобы вытворять подобное?
– Всего лишь типичным фейри, моя ка-хог. Берущим все, что пожелает, ставящим свои потребности и прихоти превыше всего, плевать хотевшим на последствия для других.
– Прямо как ты.
Глава 30
Как я? А вот тут ты не угадала, перламутровая моя. Сравнение с ублюдком, подобным образом относящимся к собственному потомству, неожиданно так сильно вывело меня из себя, что даже похоть развеялась моментально.
- Во всем, что касается беспардонного удовлетворения любой моей прихоти и неразборчивости в средствах достижения желаемого я – стопроцентный фейри, дорогая, даже не допускай ни на секунду сомнений, насколько няхой я бы не чудился иногда. – процедил, сдвигая её ступню со своего быстро начавшего терять твердость члена, - Но не советую тебе еще раз сравнивать твоего урода-родителя со мной в вопросах отношения к плоти от плоти моей. Это очень сильно может испортить мне настроение, а когда я не в настроении, то трахаться тоже не хочу. А когда я не хочу трахаться, то и твое общество мне ни к чему.
Меня можно обвинить в чем угодно: в манипуляциях любого рода без зазрения совести, лжи ради своей пользы или государственных интересов, жестоких интригах, в безразличии к судьбам людей и нелюдей, не имеющих для меня прямой пользы, в пренебрежении к чувствам соблазняемых женщин, но не в безответственности или злонамеренности относительно своей родной крови. До недавнего времени у меня было всего два существа, кем я дорожил больше своей жизни и не сомневаясь отдал бы её: Грегордиан и Ерин. Как раз в таком порядке, ибо с деспотом я был гораздо дольше, нежели жил мой сын. Но это не значит, что крылатый сорванец занимал в моей сердце меньше места, насколько бы несносным и бывал временами. Ерин моя основная ценность, гордость, достояние, продолжение в вечности и мне плевать, что его легкомысленная дура-мать так не считала, отказавшись от мальчика из-за крошечного дефекта. А с тех пор, как Эдна спасла его жизнь, бесстрашно рискуя своей и проходя через ту еще боль, и она попала в число тех, кому я предан беззаветно. Как и будущий их с архонтом отпрыск по умолчанию. Так что нет, я не осуждал по большому счету клятого туата за воровство чужой искры, за погубленных этим фейри – сами идиоты, если позволили себя изловить и выжать досуха, мне плевать было, что этому же отвратительному способу высасывать силы он научил и свою дочь. Хотя, как по мне, пусть бы научил лучше этому мою жемчужину, лично для меня это её привлекательности нисколько не убавило. Подумаешь, массовые убийства, кровавые ритуалы, жестокость за гранью. Бывая в клубах при необходимости найти быстрый трах я слышал музыку некоторых современных человеческих звездулек и ничего, что-то их никто не спешит обвинять в чрезмерной жестокости и извращенном изнасиловании мозга и вкуса тысяч людей. Ясное дело, слушать это непотребство никто насильно не заставляет, но в шкале принципов фейри добровольность очень незначительное понятие. Вообще-то каждый выживает как может… Впрочем, нет, если бы папаша научил своим фокусам мою ка-хог, то мне было бы куда как сложнее убедить её в моей чрезвычайной для нее необходимости. Она и сейчас то смотрит на меня своими глазами сиреневыми туманами без малейшего доверия. Или это нечто совсем другое? Я, похоже, задел её сильнее чем хотел своими словами об весьма примитивном свойстве наших взаимоотношений? Но по правде сказать, этого и хотел. Хотел же? Да. Потерял на мгновенье контроль от её оскорбительного сравнения и поступил, как и всегда прежде – тут же нанес ответный удар.
И ведь молчит теперь и смотрит, прямо, не дрогнув и от её взгляда теплая вода в ванной будто стала ледяной. От недавней сытой расслабленности ни следа, возбуждения и поддразнивания как ни бывало. Передо мной опять противница, а не любовница. Враг, а не союзница. И нисколько не заискивающая пленница, четко отдающая себе отчет в том, что только от моей прихоти удерживать рядом зависит её выживание. Она не боится. И завораживает меня этим до паники почти. Гадкая часть натуры прошептала мне, что было бы неплохо взять и оставить её взаперти, на расстоянии от меня, дождаться пока опять прикрутит, а потом явиться избавителем и триумфатором, несущим облегчение. И нет, стыдно мне за это не будет, все мы должны получать уроки и их усваивать, вот только при мысли о её боли внутри сразу начало гадко тянуть за все нервы одновременно.
- И каковы твои дальнейшие планы? - тон моей белоснежности был ровным, лишь руки в края ванной впились сильнее, выдавая её желание нанести мне физический вред и снова заводя меня.
- Мои планы: выбраться из ванной, накормить тебя вкусным ужином и как следует утомить в постели, - ухмыльнулся я, втайне уже жалея, что не сумел удержаться от словесной пощечины ранее.
- А мне при этом лучше быть послушной паинькой, чтобы ты не лишил меня новой дозы оздоровления своим магическим членом, - Снежка не спрашивала, она даже не иронизировала в открытую и это было внезапно очень неприятно, - Это-то я поняла. Но как насчет долгосрочных и более масштабных планов, никак не связанных с мелкой частностью, как твоя беззаветная забота о моей здоровье?
