- Бесподобный Елауарий часто меня рекомендует, - как бы невзачай ответила я, расправляя пришитые перья и считая на столе оставшиеся. Я кусала губы, как только представляла, как ядовитой змеей оплетаю его и убиваю его своей любовью.
«Я люблю его? Как же так получилось? Я даже не заметила, что влюбилась? А вдруг это не любовь, а что-то другое?», - удивилась я, делая незаметный вздох. Сглотнув, я посмотрела на Дитриха, чувствуя, что внутри разгорается огромное и страшное пламя. Пламя ненависти и пламя любви жаром выжигало грудь.
- У меня сегодня много работы, - зевнула я, пришивая перья в несколько рядов. – Поезжай домой без меня.
- О, нет, я никуда не поеду, - резко обернулся Дитрих, улыбаясь не мне, а платью. – Я подожду, когда за ним приедут.
- То есть, - нахмурилась я, разглаживая перья. – Ты собираешься спать здесь?
- А почему бы и нет? – с ослепительной улыбкой заметил Дитрих. И тут же шепотом добавил.
– Может тебе еще колыбельную спеть? – усмехнулась я, видя, как Дитрих подходит к платью и гладит его рукой. Я спрятала улыбку за растрепанными волосами.
- Если только сладко, шепотом и развратно, - усмехнулся Дитрих, а кончики его пальцев скользили по перьям. Он даже перчатку снял.
Я хотела ядовито заметить, что кто-то явно увлекся таинственной мадам, но вдруг уколола себе палец. Такого раньше не было, чтобы волшебная иголка уколола меня. Прикоснувшись губами к пальцу, я почувствовала солоноватый вкус крови. Нет, ну надо же!
Но, как ни странно, Дитрих ушел. Я выждала время, выглянула и увидела, что под фонарем ночует черная карета. Он действительно решил ждать, когда заберут платье? Он явно сумасшедший.
28.2
Я спрятала платье, убрала в ящики все обрезки, погладила новую машинку и закрыла дверь на второй маленький замок, которым почти не пользовалась.
Но к карете я не пошла. Направившись в противоположную сторону улицы, чтобы сократить дорогу, я услышала позади себя стук колес.
Карета поравнялась со мной, дверь открылась, а на меня пахнуло знакомыми духами.
- Садись, - послышался голос Дитриха. Он по королевски развалился на сидении, а я пожала плечами и залезла в карету. Все ж лучше, чем пешком.
- Где ваши духи «Гадание на любовь»? – спросил Дитрих, пока я ютилась возле окошечка.
- Почему ты их так называешь? – спросила я, прикидывая, как бы сделать вид, что платье забрали.
- К ним в комплекте должны идти толкования. Сколько вдохов выдержит мужчина рядом, - усмехнулся Дитрих. - Ты что? Дуешься из-за платья?
- Да, - соврала я, глядя на него украдкой.
- Вин, - произнес Дитрих, глядя на меня снисходительным взглядом. – Ты посмотри на себя. Ты, как воробушек. Маленький, нахохлившийся, злобненький. Но ты не убийца.
- Давай проверим? – ядовито заметила я, глядя ему в глаза. – Поезжай в бордель или к любовницам! И вот тогда проверим.
Карета подпрыгнула на выбоине, а меня бросило на противоположную сторону кареты. Да что это такое! То палец уколола, то … сама того не желая…
Я подняла глаза, видя, что меня поймали.
- Ты поосторожней, - послышался голос, а я собиралась вернуться на место, но меня не отпустили.
- Не шевелись, пожалуйста, - послышался голос. А я скептически подняла бровь, пытаясь понять, что он делает. Он меня нюхает? Духи! Платье же пропитано духами. Вот на мне и остался запах. Но в тот момент, когда мои хрупкие плечи сжали его руки, я оцепенела. «Ненавижу!», - выдохнула я, чувствуя, как внутри разгорается пожар. Мне хотелось оттолкнуть его, съездить по морде от души, прошипеть что-нибудь злобное, а потом поцеловать. Чтобы снова съездить ему по лицу.
- Приехали! – рявкнул кучер, зарубив мой план на корню. Меня отпустили, ничего не объясняя.
Только я вышла из кареты, как вдруг увидела Джорджа, бегущего к нам с бумагами в руках. Джордж выглядел крайне изумленно.
- Ты выбрал новости для завтрашнего выпуска? – спросил Дитрих, глядя на ворох писем.
- Эм… Новостей нет. Это письма для мадам Пикок! Тут есть и подарки! В конвертах! – заметил дворецкий, вытаскивая из кармана сережку. Сережка сверкнула золотом.
- А где вторая? – спросил Дитрих, скрипнув зубами.
- Наверное, - заметил Джордж, делая самое возмущенное лицо на свете. – На вторую денег не хватило!
Письма для Пикок? Они что? С ума посходили?
Дитрих открыл дверь, а в холле лежали письма. Они лежали на столиках, на полу, на диване. От этого холл казался заснеженным.
- Дай сюда! – дернул письмо из рук дворецкого Дитрих.
- А вы что? Мадам Пикок? – спросил Джордж, прикидывая, как на Дитрихе будет смотреться платье. Но Дитриху было плевать. Он развернул письмо, бросив разорванный конверт на пол.
«Я влюбился в вас с первого взгляда. Мое сердце пылает огнем, который только вы в силах потушить!», - пробормотал Дитрих, пока я удивленно распахнула глаза. Как это? Они что? С ума сошли?
Глава двадцать девять
Дитрих яростно вырвал из рук дворецкого еще одно письмо.
- Передайте письмо Мадам Пикок, - прочитал он, вертя письмо. Через мгновенье он разорвал конверт так, что даже само письмо оказалось порванным.
- О, сверкающая богиня… Я у ваших ног… Не смотрите на то, что я женат. Жена – нашей любви не помеха… Скажите, что мне нужно сделать, чтобы иметь счастье видеть вас… - прочитал Дитрих, с рычанием сминая письмо в руке. - Тебе семьдесят шесть, болван! Тебе очки нужны!
Я смотрела на письма, понимая, что вот он! Ключ к моему богатству! Мне почему-то казалось, что после такой наглой выходки с моей стороны и того, что я наговорила лучшим его представителям, общество начнет меня презирать и ненавидеть. Но оно влюбилось! Казалось бы, я нарушила все правила этикета, вломилась в чужой дом, навела там шороху, а мне вместо этого сыплются не угрозы, а письма, подарки, приглашения и признания в любви. Что происходит с этим миром?
- Где хоть одна приличная заметка? – бесился Дитрих, разбирая почту. – Передайте Мадам Пикок! Приглашаем вас на бал по случаю дня рождения!
Зевнув, я решила лечь спать пораньше. Может, потому что я чертовски устала, а может, потому что я просто не знала, как себя вести с Дитрихом.
Я направилась в коридор, открыла дверь в свою комнату и обессиленно упала на диван. У меня не хватило сил даже доесть ужин.
И снова все тот же сон. Все как наяву. Мелькали деревья, я слышала шелест листьев под своими туфельками и свое тяжелое дыхание. «Держите ее! Не дайте ей уйти!», - кричали в лесу, как только я останавливалась, что передохнуть. Я не знала, куда я бегу и зачем. Родственников у меня не было. Дома тоже. Папа просто сказал бежать, но так и не сказал куда.
Были только высокие деревья, которые шумели над головой и погоня, которая шла за мной по пятам. Почему они гонятся за мной? Что им нужно?
Обычно здесь я просыпалась, ходила по комнате, а потом садилась шить. Но сегодня усталость была такой, что я даже не могла проснуться.
«Ее приказано доставить живой! Это приказ!», - донесся до меня голос, а мне чудилось, что за мной гонятся тени. Они везде! За деревьями, впереди, сзади, рядом! Как вдруг меня во сне схватили за руку.
Я невольно вздрогнула во сне, и поняла, что проснулась и села на диване, растирая лицо.
Встав с дивана, я отправилась пройтись, чтобы отогнать остатки сна. Из кабинета Дитриха слышались ужасающие звуки. Я подкралась к его кабинету на цыпочках, чтобы понять, что там происходит. Прильнув к дверной щели, я смотрела в ярко освещенную комнату.
Дитрих напоминал раненого тигра, который мечется в ярости среди сотни писем, которые адресовались не ему. Фогс стоял и вздыхал, глядя на Дитриха.
- Вы ее не получите! – прорычал Дитрих, разрывая сразу десяток писем и бросая их на пол. Сара тут де подметала и уносила их в совке. – Я вам ее не отдам! Она моя! Она принадлежит только мне!
- Неужели она такая красавица? – мечтательно спросил Фогс, глядя на письма.
