— Габриэль… — я склоняюсь над ним и вновь провожу острым кончиком плетки, она едва царапает его кожу. — Скажи!
— Гори в аду! — цедит он сквозь зубы.
Мои губы расплываются в жесткой усмешке.
— А тебя ждет ад на земле.
Он не отвечает мне, предпочитая игнорировать. Глупец. Ведь я не собираюсь сдаваться. Минутки передышки ведь ему хватит?
— Будет проще, если ты скажешь мне, — я протягиваю руку и провожу длинными пальцами по его лицу. Он пытается отодвинутся, но сил у него маловато. Истязаемый часами, Габриэль становится все слабее, но так и не сдается. — Ты ведь не хочешь страдать постоянно.
— … — он опять молчит и даже то, как сильно мои ногти впиваются ему в кожу, не заставляет его заговорить. Почему он заставляет меня делать ему больно? Почему просто не сдастся? Что я должна сделать, чтобы он сказал и сделал то, что я хочу?
— Какую мне нужно причинить тебе боль, чтобы ты сдался, Габриэль? — спрашиваю его. — Как долго ты собираешься меня игнорировать? Должна ли я уничтожить твой прекрасный дом? Сжечь дотла любимый сад твоей матушки? Или сравнять с землей имение доставшееся тебе от отца?
Я хватаю его за подбородок и заставляю посмотреть на меня. Заметив в глазах Кардейна пустоту, я злюсь. Он пытается отключить свое сознание, чтобы не чувствовать, не слышать, не думать. Не могу ему позволить сделать это. Он должен чувствовать и страдать, чтобы сломаться! Я подчинила его тело своей магией. Это было несложно, никто в этом мире не способен сопротивляться чарам темных сил. Но воздействовать на сознание гораздо сложнее.
Из горла вырывается рык. Я так зла! Ведь вот он прямо здесь передо мной, но все еще сражается, вместо того, чтобы принять и сдаться. Мне нужно запугать его сильнее. Использовать то, что он боится потерять больше всего на свете.
Я отпускаю его и выпрямившись, задумчиво смотрю по сторонам. Мрачная комната, без единого окна находится глубоко в подвалах моего столичного особняка. Отсюда не сбежать. Звуконепроницаемое помещение надежно спрятано от чужих глаз и выбраться отсюда невозможно. Идеальное место для того, чтобы держать тут Габриэля Кардейна, до тех пор пока он полностью не подчинится мне. Но на что я должна надавить, чтобы он ощутил безысходность?
Что для него самое важное? О чем он думает постоянно?
Улыбка озаряет мое лицо. Я знаю, как заставить его.
— Возможно мне стоит сделать больно другому человеку, а не тебе? Как думаешь Габриэль? — обращаюсь к нему. Он смотрит в пустоту, не обращая внимания на мои слова. — Что если это будет наша дорогая Селена? Если я сделаю больно ей, ты скажешь?
Сначала мне кажется, что мои слова не задели его. Он все так же молчит и смотрит в пустоту, но когда я повторяю несколько раз имя той, что посмела вторгнуться в его мысли и украсть у меня Кардейна, он наконец подает признаки жизни. Поднимает голову и осмысленно смотрит на меня.
— Не трогай Селену… — шепчет он сухими губами. Я радостно хлопаю в ладоши, наконец в глазах Кардейна жизнь. Пусть он смотрит на меня с ненавистью, но ведь смотрит. А от ненависти до любви… глупцы говорят один шаг. Кардейн сделает его и тогда… Я триумфально смотрю на него.
— Стоит ли мне привести Селену сюда? — спрашиваю его. — Она со своим отцом приехала в столицу. Может мне выкрасть ее и привести сюда?
Я отхожу от Кардейна к противоположной стене и хлопаю по цепям, которые свисают с потолка.
— Вот здесь. Идеально для нее место. Как думаешь?
— Не смей трогать Селену! — громче произносит Кардейн. — Мерзкая гадина!
Я пропускаю мимо ушей его ругательства. Подхожу к нему и жестко схватив за шею, требую:
— Скажи и я пожалею эту дуреху. А не скажешь, заставлю тебя смотреть, как я мучаю ее. И чтобы не говорить пустые слова… помнишь ветку свалившуюся на Селену несколько недель назад? Это был вовсе не несчастный случай. Наоборот лишь везение не свело ее в могилу.
Второй рукой провожу по его затылку, как раз по тому месту, которое было ранено у Селены. Кардейн дергается, пытается сбросить мои руки, но моя магия удерживает его, делая слабее.
— Негодяйка! Тварь! Чтобы тебя поглотила адская пучина! А боги покарали твою душу!
— Не слишком надейся на божественную кару, — советую ему. — . Эти существа давно закрыли на дела людей глаза. Им нет дела до этого мира. Даже если я захочу его уничтожить, думаешь они пошевелят хоть пальцем?
— Сумасшедшая… у тебя нет таких сил!
— Кто знает есть или нет, — я пожимаю плечами. — Однажды мои предки уничтожили целую семью, чтобы заполучить их власть и могущество. Они поймали кое-кого и долго мучили, а потом выкачали всю его силы до единой капли. С тех пор род Ласферанта процветает. И нет никого могущественнее нас.
Кардейн смотрит на меня словно я ему омерзительна. Ничего, скоро он будет просить меня, чтобы я даровала ему хотя бы капельку своей ласки.
— Может если я использую те силы, то этот мир сгинет? — спрашиваю его. — А вместе с ним, исчезнет все что ты любишь. Поэтому милый Габриэль, скажи мне то, что я желаю услышать. Спаси этот мир и малышку Селену. И тогда я прощу тебя.
Ненависть в его глазах лишь сильнее заводит меня. Я взбудоражено жду, когда он произнесет те самые слова и наконец он открывает рот:
— Эвреника, — мое имя он произносит с омерзением, — я… я… я, — он сглатывает сухой ком в горле, а я вся в нетерпении, взираю на него и ликую, когда он договаривает, — люблю тебя.
Пусть он сказал это от безысходности, ради того чтобы спасти идиотку Селену, но его голос, эти слова… они делают меня счастливыми. Я никогда не отпущу Кардейна. Он только мой. Никто не сможет забрать его у меня, и я больше не буду притворяться благородной леди. Я буду Эвреникой, которую он полюбит всем сердцем.
У Эвреники едет крыша.
23.1 Неприятности
— Селена Эфедора Каролина Брукхайм! Ты меня разочаровала! — гнев отца заставил меня съежится и виновато опустить голову. Час назад я и Дэрон вернулись в столицу и оказавшись в отеле, встретились лицом к лицу с отцом, который дежурил в моем номере и ждал нашего возвращения.
Мрачный и злой, он привел нас в свой номер и последние полчаса выговаривает мое безрассудство и глупость. Временами достается и Дэрону, но не так активно как мне.
— Хорошо, что твоя мать ни о чем не знает! Будь она в курсе, ты бы уже ехала в Балмейт и оставалась там под замком на следующие десять лет.
— Вы хотели сказать на всю жизнь отец, — вяло возмущаюсь его словам.
— Почему это?
— Через десять лет мне будет двадцать восемь, следовательно я стану старой девой и останусь без возможности выйти замуж. Мне придется всю жизнь прожить в Балмейте с братьями и стать престарелой тетушкой их детей.
— Не ерничай Селена!
— Простите отец, — я вздыхаю и склонив голову, жду новую порцию нотаций. Придется немного потерпеть, и не перечить ему. Пусть выговорится. Но вообще-то я была уверена, что граф сообщит матушке, но он меня удивил. Возможно испугался, что она отругает и его.
— Селена о чем ты думала? — отец садится на диван и хватается за голову. — Ты понимаешь, как я переживал? С тобой ведь могло случится что угодно! А ты сбежала и видится мне совсем не испытываешь чувства вины.
— Со мной все было в порядке, — я сажусь рядом с отцом и обнимаю его за плечи. — Дэрон отнес меня в храм и обратно. Никакой опасности не было. Совсем.
— А летать на драконе это по твоему не опасность?! — возмутился отец.
— Ну в первый раз было конечно страшно, но потом…
— В первый раз!! — граф схватил меня за плечи и легонько встряхнул. — То есть это было не впервые? Ты уже летала с ним?
Кто дернул меня за язык? Надо было молчать, слушать, а потом извиниться. Граф хоть и побухтел бы, но простил меня. Но теперь отец точно не успокоится. Еще и Дэрону достанется.
— Простите отец, — я виновато смотрю на него. Может если он увидит мое раскаяние, то не станет сильно сердится. Но граф успокаиваться не собирается.
— Селена Эфедора… ах! — он подскакивает и идет к Дэрону. Драки ведь точно не будет? Отец не станет нападать на дракона? — О чем ты думал? Ты хоть понимаешь насколько это опасно? А если бы она упала? А если бы вас заметили? Ты рисковал жизнью моей дочери! Я рассчитывал на твою благоразумность, но похоже ты такой же ребенок как и она!
