и пять лет назад.
Его полные губы поджались, пока он смотрел между деревьями.
— У меня всё ещё есть надежда насчёт моего друга, — сказал он тише. — Я надеюсь, что его можно будет однажды образумить, — он одарил меня полуулыбкой. — Я бесконечный оптимист в отношении моих друзей, брат Куэй… и я до сих пор надеюсь, что этот его стояк сам собой пройдёт. Что однажды он станет более взрослой версией себя.
Одарив меня кривой улыбкой, он добавил:
— Кроме того, Галейт бы меня никогда не простил, если бы я оборвал жизнь его любимого сына из-за бесполезной пи*ды… которая в конечном счёте значит так мало.
Тот интенсивный жар в его свете вновь заструился, паразит опять вгрызался в его слова.
— И всё же, признаюсь… мне больно смотреть, как он до сих пор делает это… спустя пять лет. Мне очень больно видеть, что Реви’ до сих пор бегает за ней словно пес, брат. Бегает за ней, будто она его пара, хотя она беременна ребёнком другого мужчины.
Он повернулся, посмотрев на меня в тусклом свете.
— …У неё был партнёр, знаешь ли. Даже тогда.
На это я тоже не знал, как ответить.
В итоге, когда я промолчал, Териан отвернулся.
Выдохнув, он тихо прищёлкнул в темноте.
— Реви’ знал, что она связана. Он знал, но был таким дураком, что убедил себя, будто всё равно может её получить. Хотя она его не хотела. Хотя она не могла его хотеть, была неспособна хотеть его, ведь её свет принадлежал другому.
Слова Териана приглушились, становясь отрешёнными.
— И всё же я его по-своему понимаю, — не глядя на меня, он заговорил тише. — У меня была сестра, — отрешённо пробормотал он. — У меня была сестра, и для неё я сделал бы что угодно. Вот почему я понимаю Реви’, видишь. Я вспоминаю её… и тогда понимаю.
Я уставился на него.
Сестра?
К тому моменту я прочёл всё о нём, всё, что сумел узнать на своём уровне доступа к секретной информации.
Нигде в данных его биографии не существовало упоминания о сестре. Конечно, были родители, но они давно погибли. Убиты в одной из Мировых Войн после того, как оставили своего сына практически умирать с голода в горах, где они прятались.
Глядя на него теперь, в темноте Барьера, я гадал, полностью ли он осознавал моё присутствие и свои слова.
Я собирался обратиться к нему, спросить, но тут вновь зазвучал его голос.
— Теперь Реви’ — моя семья, — сказал другой видящий.
Нахмурившись, я открыл рот…
И тут он как будто резко включился в реальность.
Повернувшись, он уставился на меня этими янтарными глазами в темноте.
— Это досадно, маленький брат.
Затем он удивил меня, наклонившись ближе и поцеловав меня в губы.
— Это действительно досадно, воистину, — сказал он, бегло помассировав мою грудь, а затем отстранился и снова пошёл через джунгли. — Но у каждого из нас своё бремя, na?
До сих пор я толком не замечал, что мы остановились.
Теперь я смотрел, как он скрывается за деревьями, и ещё несколько секунд не шевелился.
В моём нутре зародилась болезненная реакция.
Ощущение, жившее где-то посередине между ревностью и восхищением, пока я пытался осмыслить слова собеседника и то, что чувствовал в его свете. Я осознал, что улавливаю суть сказанного им, не понимая всего остального. Даже понимание того, что я все же понял, скорее сбивало с толку, нежели помогало.
— Это она, не так ли? — сказал я.
Дёрнувшись и следуя за ним по джунглям, я использовал субвокалку, чтобы обратиться к нему.
Даже через гарнитуру я слышал интенсивную злость в своём голосе, а также намёки на более сложные чувства, скрывавшиеся за той злостью.
Мне также показалось, что я слышу ревность.
— Женщина-разведчица, — сказал я. — Та, которую послали, чтобы вытащить Дигойза из Организации. Та, которую Семёрка использовала, чтобы отделить его от нас. Это она. Ведь так?
— Да, брат, — сказал Териан.
Его лицо скрылось за маской разведчика, но я чувствовал, как его злость резонирует с моей.
Странно, но я поймал себя на мысли, что Териан рад, что я в курсе, и испытывает облегчение, ведь ему больше не надо притворяться, будто он не знает. Он как будто хотел, чтобы кто-то помимо него понимал, как важно не дать этой женщине сбежать и не дать его другу, Дигойзу, скрыться с ней в пещерах Памира или где-то ещё.
Но были ли они друзьями? Териан и Дигойз? Если нет, кем они были? Что за семьёй они друг другу приходились?
Этот вопрос поедал меня изнутри.
Иногда я думал, что этот вопрос меня поглотит.
Териан продолжал жёстким голосом.
— Я не могу сказать наверняка, конечно, — поправился он. — Но это ощущается как она. Это ощущается в точности так, как я её помню, а у неё был очень узнаваемый свет, особенно для той, кто не имеет опыта в разведке и видимых маркеров травмы.
Помедлив, он добавил:
— Она и я… у нас есть странная…
Териан на мгновение умолк, будто подбирал слова получше.
Когда я посмотрел на него, он заставил свой тон измениться, почти пожимая плечами.
— …Связь, наверное, можно так сказать, — закончил он. — Ничего личного, заметь. Самое личное, что у меня с ней было — это то, что я связал её голую и вставил кляп, чтобы мы попытались заставить Реви’ увидеть, какая она есть на самом деле… и поддаться своим извращённым импульсам в её отношении. Мы всё ещё пытались образумить его, видишь ли. Мы пытались помочь ему проработать своё нездоровое увлечение и избавиться от этих порывов. Но в наших светах, моей и этой женщины, есть некое необычное сходство. Вещи, которые достаточно редки, чтобы быть примечательными. Вещи, которые я могу видеть легче остальных, возможно, потому что они также существуют во мне.
Моргнув, я мог лишь уставиться на него.
Я старался подумать, переставляя ноги быстрее, чтобы поспевать за ним, пока он пробирался сквозь густую джунглевую растительность. Наблюдая за его спиной, я нахмурился.
Я чувствовал, что он мне что-то говорит.
Я чувствовал это там, точно не зная, что это.
Я даже ощущал готовность видящего поговорить со мной и знал, что могу не рассчитывать на такое позднее, в зависимости от настроения Териана. Я также чувствовал, что часть его считает, будто он не может говорить со мной откровенно, не подбирая слова.
Когда молчание с его стороны затянулось, я осознал, что должен сам его нарушить.
Я осмелился задать ещё один вопрос.
— Есть ли некий ключ к этому
