и преодолевать их. Не висеть у него на шее и отвечать за свои поступки. Сперва я думал, что это из-за смерти матери, а потом понял… Хотя, ни черта я не понял! Отец даже спустя столько времени работы плечом к плечу, оставался для меня самой главной загадкой.
Затушив сигарету о пепельницу, я с раздражением наблюдал за тем, как медленно тух красный огонёк вливаясь в звуки хриплых болезненных стонов, пробивавшихся сквозь заклеенный скотчем ртов. Применять магию, было кощунством, точнее слишком большой честью, для такого ничтожества. Да и вряд ли бы Готьер остался спокойным, если бы не слышал, хоть каких-то признаков раскаяния со стороны придурка, возомнившего себя, едва ли не пупом земли.
Подвешенные тела покачивалось из стороны в сторону в болезненных судорогах. Мужчина хрипел и пытался удержать баланс. Но пять часов в таком положение могли сломать кого угодно. Мы терпеливы, мы знали, как сделать так, чтобы жертва была сговорчивой, сама шла на контакт и предлагала в обмен на своею жизнь все, что хранилось в голове. Рожи будущего трупа покраснела от натуги и желания освободиться и сбежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от нас. Саша лишь тихо хмыкнул, развалившись в моем кресле, находя всю эту ситуацию забавным. Чёртовы выродки даже не представляли, на что подписались. Тронули нашу принцессу… Вообще страх потеряли!
Я присел на край собственного рабочего стола и внимательным взглядом впился в очередного неудачника, которому не поздоровилось перейти мне дорогу. Наклоняет голову, чтобы взглянуть в красные капилляры белков, расползающихся сеточкой даже в синих зрачках, я жёстко усмехнулся. Мужчина передо мной щурился и сжимал губы от страха и паники. Каждый присутствующий чётко и ясно понимал, что обратной дороги в этом мареве дурмана просто нет. То ли от страха, то ли от обречённости, он тоненько поскуливал и пытался вырвать руки из плена цепей.
— Я очень не люблю, — вскинув голову пробормотал я, — когда меня отрывают от ужина с коллегами, ещё и на глазах у толпы журналистов. Кто вас послали, ублюдок? Лучше начинай говорить, иначе тебе очень не понравится, что с тобой проделают.
— Уммм, — попытался докричаться до нас, но с заклеенным ртом, у него ничего не вышло.
— Ваш Господин уже на другом конце земли, прячется, как крыса, — протянул Готьер, — не захотел рать ответственность на себя и спихнул все на вас. Значит, ответы мы получим любой ценой и лучше тебе начать отвечать на заданные вопросы, прямо сейчас. Если не хочешь закончить жизнь в сточной канаве, неопознанным трупом.
— Надеюсь, ты готов быть послушным мальчиком, — щелчком пальцев отодрал скотч от его лица и услышал сдавленный хрип от ломающихся запястий.
— Сдохните! — мужчина выплюнул сгусток крови прямо на рабочий стол.
— Эффекта нет, — как-то предвкушающее протянул Саша, — как думаешь, уже можем приступать к полноценной игре? Или стоит ещё пару минут подождать, вдруг станет сговорчивее?
— Думаю, ему уже ничего не поможет, — растянув губы в кривой улыбке, тяну я.
Я медленно перевёл взгляд на лакированную поверхность стола, с презрением рассматривая красный от крови плевок. И это почему-то заводит. Вид трепыхающейся и сопротивляющейся жертвы, которая надеется все ещё выбраться из ловушки. Он такой наивный, не понимает, что нас двое и мы никогда бы не упустили шанса узнать нужную нам информацию. К тому же, нынешняя ситуация омрачалась ещё и тем, что эти уроды протянули свои мерзкие ручонки туда, куда не следовала. Посмели очернить образ нашей прекрасной девочки.
Я распрямил плечи, хрустнул шеей, растягивал удовольствие, наслаждаясь моментом паники в синих глазах того идиота, который свято был уверен, что сможет сбежать. От любого другого да, но не от Готьера. После смерти отца, у Александра окончательно сорвало тормоза. И он едва ли не рвал этот мир на ошмётки, чтобы узнать, кто же это сотворил. И помоги боже, тому идиоту, если он все ещё жив, избежать встречи с моим приятелем. Щёлкнув фалангами, всмотрелся в побелевшие от паники скулы и заалевшую шею мужчины. Я любил этот звук. Хруст ломающихся костей и вывернутых суставов. Звук боли, которую ничем не заглушить. Агонии…
Я равнодушным жестом протянул руку назад, даже не обернувшись, и через секунду Саша вложил в раскрытую ладонь увесистый кастет. Нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Мы монстры в человеческой плоти. Словно голодные звери, мечтаем сожрать каждого, кто посмеет встать на нашем пути. Это не охота, эта жажда крови, наживы, смерти. Мы слишком голодны и безумны, чтобы без посторонних глаз, играть роли, отведённые нам человеческой плотью. Она ограничивала, она делала уязвимыми, но мы всегда знали, что у нас есть две стороны и каждая из них по-своему опасна.
— Как оказалось, в тот день были не только ваши, — я надел кастет, сжал и расжал пальцы, — но и клан Деверго. Вы пришли за мной, а они за другой целью. Как удачно все совпало. Крысы и падальщики, прям загляденье. Так и хотелось всех вас пустить в расход, и все же, я сдержался. Потому даю тебе ещё один шанс, удовлетворить наше с коллегой любопытство.
— Сдохни, проклятый, — хрипит мужчина.
— Повторю вопрос, в последние раз, — магия в руке усилилась, камни кастета вспыхнули, поглощая мою силу. — Кому потребовалась Вергилия Ольхонская и зачем?
— Пошёл ты к дьяволу, — ещё один плевок был послан в сторону меня и растёкся алым пятном, на белой ткани. — Лучше сдохну, чем буду с вами говорить!
— Это ты всегда успеешь, — я повёл плечом, свежая травма ныла и тянула.
— Какого хрена ваш Господин послал вас убить одного из двенадцати глав российской мафии? — Саша срывается с места и резко вдавливает кулак в подреберье. — Помнится мне, по нашим законам это чревато смертью всего клана. А столь мелкие крысы, не рискнули бы связываться с двумя герцогами сразу. Твой глава не идиот, так что я внимательно слушаю, какого хрена тут творится. Почему мои люди должны отстреливать жалких полудурков, вроде вас!
— Считаю до десяти, — я сделал шаг назад и театрально развёл руками. — Раз, два. Поздно…
И на последнем слове я со всей силой врезал идиоту по печени, направляя силу сжатой в кастете магии прямо в цель. Урод захрипел, задёргался, ноги оторвались от земли и суставы в руках захрустели мелодичным треском, ломающихся костей. Мужчина закричал так, словно его в чан с серной кислотой опустили, но я на это лишь усмехнулся, надо будет, опустим. Подавившись всхлипом от очередного точного удара в солнечное сплетение, он выплюнул сгусток крови и обмяк в оковах. Сиплый выдох и стон отчаяния и
