я, ведь именно этого я и хочу, выясняли свои отношения таким необычным образом.
Я чувствовал ее решимость и желание поквитаться со мной за то, что я сделал в нашу последнюю ночь. Не нужно было даже говорить об этом, я словно ощущал все оттенки ее кровожадных мыслей. Сталь звенела, соприкасаясь с нашими клинками, искры слетали с лезвий, но Лаурея еще была не удовлетворена исходом. Она нападала и нападала, желая ранить меня, полыхая черными глазами, в которых сверкали фиолетовые всполохи, рычала и скалилась, когда я уворачивался и делал выпад в ее сторону. Ее темные волосы выбились из высокого хвоста, она глубоко дышала, вздымая свою пышную грудь. Я припал на колено, проскакивая под ее рукой, которая метко вонзилась бы в мою плоть, если бы не моя реакция. Но в этот миг я не мог думать ни о чем, кроме как о ее теле. Зверь скалился и мурчал от удовольствия. Ему нравились наши игры. Только вот я точно знал, что Лаурея слишком зла на меня и, пожалуй, только жажда крови сможет остановить мою бестию. Ей все же удалось зацепить меня и вспороть бок, неглубоко, но думаю, что это только с ее милости, она не вонзила сталь глубже. Значит, все же не собирается убить король Темного Двора прямо здесь и сейчас, хотя опыт обезглавливания целого королевства у нее уже есть. Волна странного тёмного удовлетворения разлилась во мне. Я видел, как Лаурея хищно потянула носом, и понял отчего бы она сейчас точно не отказалась. Чернота ее глаз стала сменяться фиолетовым. Я сделал два шага назад, рубящий удар клинка разъяренной Лауреи, сопровождающийся ее утробным рычанием, опустился на мою голову. Я поднял свой меч, пресекая попытку моего убийства, а другой рукой вспорол свою пульсирующую вену на шее. Теплая, горячая кровь потекла вниз. Фиолетовое свечение в глазах Лауреи лишь изредка расчерчивалось тьмой. Хищные черта лица заострились еще больше, аккуратные ноздри затрепетали, она зарычала, а дальше просто бросила клинок, втыкая его под ногами и больше не медля, выпустила собственные длинные, белоснежные когти и прыгнула на меня, впиваясь острыми лезвиями своих кинжалов в мои плечи, раня до крови и, казалось, протыкая до самой кости. Я выронил меч. Наклонил голову в сторону, открывая доступ к тому, что ей так необходимо и тихо радуясь ее голоду. Значит, она была уже на грани, истощена. И не ходила на сторону, чтобы искать источник энергии. Я сжал ее ягодицы в одной руке, другой с силой сжал ее затылок, притягивая еще ближе к своей ране. Она впустила клыки в шею и потянула кровь, а я чуть не закатил глаза от удовольствия. Зверь выпустил крылья, и я поднялся вверх, скрываясь от толпы, желающих все рассмотреть зевак. Облетел замок и приземлился на широком балконе своей комнаты. Лаурея, казалось, скоро выпьет всю мою кровь, убив таким сладким способом. Ее когти по-прежнему впивались железной хваткой, но я не обращал на это внимание. Я лишь на миг оторвал руку с ее округлостей для того, чтобы открыть вход к источнику, вспоминая его слова. Доведённая до такого голода женщина опасна. Хотя я радовался этому, как идиот. Стоило только войти в темную комнату, как туман застелился под нашими ногами, а я больше не смог сдерживаться. Я сел на пол, облокотившись спиной на колодец, обмотал ее хвост на руку и оттянул жадную фурию от своего горла. Та снова оскалилась, видимо, сколько ее ни корми покорности от этой хищницы мне не видать. Но ведь именно за это я и люблю ее. Я впился в ее алые губы, кусая ее до боли и теряясь в ответном жестоком поцелуе. Я срывал с нее одежду, царапая ее кожу. Она вытащила свои когти из моих плеч и я, наконец, почувствовал облегчение, но лишь до тех пор, пока и она не начала разрывать ремни на моей куртке и вырывать пуговицы с рубашки, теряя терпение. Я укрыл нас черными, бархатными крыльями, которые были таковыми только для нее, и смертельно опасными для других и, наконец, дорвался до ее тела и потерял контроль над своим зверем, сливаясь с ним и становясь единым целым. Зверь не отодвигал меня на второй план. Мы едины. Хрупкая фейри и увеличившийся вполовину я в боевой ипостаси. Сорвал с ее головы шнурок, и черные волосы рассыпались по обнаженной спине. Мы слились с ней в танце любви и бешеной, безудержной страсти. Стон наслаждения не удалось сдержать ни ей, ни мне. Лаурея снова укусила меня. Тьма заволокла наши тела, и лишь на заднем плане я слышал неясное шептание самой Тьмы. Но мне было все равно. Сейчас не было ничего важнее нее и того, что происходило между нами.
Казалось, это безумие длилось всю оставшуюся короткую ночь и весь последующий день. Мы не говорили, лишь не отпускали друг друга, желая наверстать упущенное время, и слиться воедино, насытиться друг другом. И лишь к вечеру следующего дня мы, наконец, уснули, забылись сном на кровати, что сама Тьма соткала для нас, оказывая честь. А когда я открыл глаза, как от толчка, понял, что снова остался один.
Безудержный хохот вырвался из груди. Я сел. Смотря в колодец и как в него заползают туманные щупальцы. Вовремя встал, чтобы не упасть. Видимо, милость источника кончилась. И вместо того, чтобы не выпускать Лаурею именно он и позволил ей выйти. А я расслабился, думая, что это просто невозможно. Ведь она не может ходить нашими переходами.
— Вот ведь, дрянь моя, — я снова рассмеялся, понимая, что меня оставили с носом.
_____________________________
Я поднял свою одежду с пола, точнее, жалкие лохмотья костюма и решил материализовать на себе новый. Этот же уничтожил тьмой. Размашистым шагом я спешил наверх, ведь разыскать беглянку уже стало моей навязчивой идеей. Пока я принимал ванную и облачался в новый костюм в своих покоях, уже понимал, что не может мне так повезти, чтобы Лаурея была в соседней комнате и ждала меня там, как прежде. Наверняка эта бестия уже вляпалась в очередные неприятности или выдумала для себя новые проблемы. А оттого какими методами она будет их решать, волосы даже у меня шевелились на макушке, я уже молчу про зверя внутри меня, который никак не мог определиться, гордиться ли ему такой женщиной или наказать ее, чтобы сидеть не могла на своей очаровательной заднице. А лучше закрыть ее в комнате, навешав охранок, и запечатать всё магией.
