— Доказательство того, что он более склонен совершать ошибки, чем ему хотелось, чтобы мы думали.
— Нет, — Макраму понравилось, что она сказала «мы». — Я думаю, он знает, кто из нас более опасен, и подвергает себя цензуре.
— Это попытка лести, — сказала она с тихим неодобрением.
— Это правда. Я просто убью его. Вы погубите. Этот мужчина предпочтёт умереть, чем быть опозоренным.
— Какой Вы проницательный наблюдатель.
Намёк на улыбку изогнул её губы. Однажды он уже потерпел неудачу, пытаясь удержать себя от мыслей о том, чтобы поцеловать её. Теперь он снова потерпел неудачу, попавшись в ловушку её улыбки. Он мог бы поцеловать её там, на том маленьком изгибе на углу, это было бы очень хорошее место для начала.
— Вы пялитесь, — одними губами произнесла она, и её улыбка исчезла.
Он понял, что они только что стояли на месте, глядя друг на друга, её рука в его руке. С таким же успехом он мог бы ходить за ней по пятам, пуская слюни, как изголодавшийся слабоумный, на всеобщее обозрение.
Макрам направился к дверям.
— Я не хотел.
— Нет? — спросила она.
Они прошли через двери и оказались на широкой полукруглой площадке, Визири выстроились под ними на лестнице. Она убрала руку.
Явуз-паша выступил вперёд из толпы визирей и встал на ступеньку прямо под Макрамом и Султаной. Великий Визирь стоял слева от Макрама, рядом с Султаном.
— Мы определили следующие правила, — начал Явуз-паша. — Как минимум, четыре человека должны добраться до Зала Совета. Вы, должны быть, один из тех, кто прибудет.
Макрам кивнул.
— Командир Айан и дворцовая стража будут использовать тренировочные клинки, чтобы уменьшить вероятность реального ранения, и раздали то же самое вашим людям вместе с меловыми стрелами.
Макрам поморщился. Тренировочные клинки были печально известны своей неуравновешенностью, слабостью и ненадежностью. Стрелы были ужасными, с наконечниками из маленьких, покрытых мешковиной шариков толчёного мела. Они должны были взрываться при ударе, но иногда они просто отскакивали от цели, имели небольшую дальность стрельбы и были неточными.
— Человек убит, если замечено, что он получил смертельную или калечащую травму, которая, если бы она была реальной, помешала бы ему продолжать сражаться. Те, кто будет захвачен в плен или убит, должны оставаться на месте до окончания учений. Магия может быть использована, но не для причинения длительного вреда. Вы не должны входить в город. Любой обман с любой стороны приведёт к тому, что другая сторона будет объявлена победителем.
Кадир издал протестующий звук, но Султан похлопал его по спине, посмеиваясь про себя.
— Вы можете начать завтра на рассвете, измеряемом первыми лучами солнца над Калспайром, и должны быть в Зале Совета и предстать перед Султаной до того, как солнце полностью погрузится в море. У вас есть вопросы?
— Только просьба, — сказал Макрам, сцепив руки за спиной и повернувшись к Великому Визирю. — Когда я выиграю, Великий Визирь обеспечит моих людей достаточным количеством арака для надлежащего празднования, — он позволил словам впитаться в себя и добавил. — Хороший напиток, а не то пойло, которое продают на рынках.
Явуз-паша рассмеялся, поднимаясь по лестнице и становясь рядом с Кадиром.
— Я думаю, это справедливо, не так ли, мой друг?
Кадир улыбнулся, что подсказало Макраму, что он, возможно, захочет отказаться от любых напитков, которые Кадир предложит ему в обозримом будущем.
— Тогда увидимся завтра, джентльмены, — он начал спускаться по лестнице, и Визири расступились перед ним.
— Пусть Колесо повернётся в вашу пользу, Агасси, — произнесла Принцесса-султан у него за спиной.
Он обернулся и улыбнулся ей.
Она подняла бровь, её глаза засияли весельем, хотя она и не улыбнулась.
Макрам спустился по лестнице. Некоторые визири хлопали его по спине, когда он уходил. Он присоединился к своим людям у ворот, сел на коня, и они поскакали прочь от дворца.
Сразу после того, как они прошли под воротами, ветерок коснулся его щеки, и её голос прозвучал у него в ухе:
— Если он сможет жульничать, он непременно это сделает.
Её магия столкнулась с его магией, а затем исчезла. Это прозвучало так, как если бы она стояла рядом с ним и прошептала ему на ухо эти слова. Дрожь пробежала по его коже, за ней последовало страстное желание. Он раздраженно стряхнул его.
Это было хорошо. Он покинет дворец, уйдет от неё, чтобы вспомнить, кем он был и кем не был. Он будет помнить, чего мог достичь. И что всегда будет ему недоступно.
ГЛАВА 14
— Я так скучал по сну на земле, — объявил Тарек, подходя к Макраму.
Макрам уставился на Калспайр, задаваясь вопросом, насколько буквальным он должен был быть, чтобы интерпретировать «первый луч солнца над Калспайром». Это было относительно субъективное правило.
— Даже по либеральным стандартам солнце ещё не взошло, — сказал Тарек, когда Макрам призвал людей готовиться.
Несмотря на это, он отдал приказ солдатам предъявить всё своё оружие для проверки.
— Мы просто собираемся прокатиться, Тарек. Ни слова о том, что мы делаем или где находимся, — приказал Макрам, когда мужчины окружили их. — Там всё ещё могут быть Слушатели.
— Я уверен, что почувствовал бы подслушивающее заклинание, — запротестовал Тарек, осматривая мечи и луки, — чего я не чувствую.
Они выделили каждому из мужчин по двадцать меловых стрел, и Тарек провёл краткий осмотр.
Макрам снова взглянул на вершину, пока мужчины проходили проверку. В старых историях говорилось, что Калспайр был ступицей, вокруг которой вращалось Колесо, сердцем Тхамара. Там упоминалось, что на вершине был огонь, который никогда не переставал гореть — источник магии. Если он преуспеет в этой игре, возможно, настанет день, когда он сам всё увидит.
Небо за слоистой базальтовой колонной выцветало, превращаясь из чёрного в фиолетовое, цвет становился всё ближе по мере того, как солнце поднималось по дальней стороне гор. До рассвета оставалась, пожалуй, метка свечи. Они могли бы прокатиться верхом и натянуть верёвки до того, как свет раскроет слишком многое.
— Ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся? — спросил Тарек, когда вернулся.
— Проверь ещё раз, — приказал Макрам.
Он не почувствовал подслушивающего заклинания, которым обладала Султана, но магия земли Тарека была бы потревожена даже заклинаниями самого опытного мага воздуха. Тарек покачал головой.
— Утёсы, — сказал Макрам. — Эдиз Рахаль использовал проход между Утёсами и Залом Совета, чтобы захватить дворец во время Разделяющей Войны. Это был туннель, по которому они доставляли заключенных в трибунал.
— Это и есть твой план? — Тарек сплюнул. — Ты полнейший безумец.
— Я же говорил тебе, если бы ты прочитал книгу… — Макрам пожал плечами.
— Я вообще-то читал эту адскую книгу. Как ты вообще помнишь всё это? Читать это было всё равно, что насыпать в глаза песка, — Тарек зарычал. — Этой книге два столетия. Откуда ты знаешь, что туннель всё ещё там?
— Я не знаю, — Макрам вскочил в седло. — Но это наш единственный шанс.
— Ты не думаешь, что они знают об этом?
— Нет, иначе они бы использовали его, чтобы привести заключенного в Зал Совета в день аудиенции гильдий.
— Ты знаешь, где находится вход?
— Для этого у меня есть маг земли, — сказал Макрам, — так что перестань болтать и побереги свою энергию.
— Ты меня безвременно в могилу загонишь, — простонал Тарек.
Утёсы находились на расстоянии полного перехода от дворца, и его стража действовала под своим собственным командованием. Дворцовая стража командующего Айана могла быть проинформирована об учениях, но Макрам сомневался, что кому-то пришло в голову привлечь тюремную охрану к планированию. Ни у кого не было причин подозревать, что Макрам воспользуется тюрьмой, и плюс она была слишком далеко, чтобы быть случайно вовлеченной в военную игру.
