торопливо перелезла через оброненную ель, прошла по дну лога, взобралась по оголенным корням на верхотуру. Остановилась, пытаясь уловить малейший звук. Снова пустилась вперед, пугливо вслушиваясь в хруст шагов. Держала палку наготове…
«Хоть один удар успею сделать!»
До дома примерно километр.
Пока ничего не происходило. Долго! Долго запрягают. Алсу уже отчаялась сообразить, какую новую хитрость придумал Роман. Ожидание становилось невыносимым. Выбравшись наконец на открытый козырек обрыва, надежно схваченный тенью деревьев, принялась озираться по сторонам.
Замерла на одном месте, прильнув щекой к стволу ели. Странное чувство заставило оторвать взгляд от низины, присмотреться к макушкам елей. Что-то было не так… что-то терзало душу.
Больше ничего сообразить не успела. Неизвестно откуда появился мешок, упал на голову. Алсу попыталась заорать, вскинула руки, замахала палкой. Ее быстро вырвали из рук. Даже ударить никого не успела. Петля мешка затянулась, Алсу задохнулась, упала. Почувствовала, как заламывают руки. На всё ушло мгновение.
— Отпустите! — подала голос Алсу, беспомощно дрыгаясь.
Её с легкостью забросили на широкое плечо и шустро понесли по раскатам. С ней обращались вежливо — ни разу не стукнули, не нагрубили.
Алсу старалась представить маршрут. Скорее всего, двигались вдоль Волги. Слышен плес, шелест камней, песка. Темноту маленького мешка нарушали вспышки зажигалки, проникавшие сквозь плотное плетение ткани. До первого поворота насчитала сто девяносто восемь шагов, очередной поворот — триста восемнадцать. Кто-то негромко руководил носильщиком — налево, направо, вниз… Вновь пыталась представить дорогу, отсчитывала, подсчитывала. Вскоре поняла — бесполезно. Ее специально путали. Видимо, кто-то не хотел, чтобы она запомнила дорогу обратно. И у них это получалось.
Было жутко. Бесконечные повороты, спуски, тяжелые крепкие руки. Откуда знать, куда её тащат. Что с ней сотворят? Превратят в бестелесное измученное существо, окунут в безвылазный колодец, закроют в каземате? Хоть бы словом, намеком дали понять, какая уготована участь.
По спине хлестко ударила ветка.
Алсу непроизвольно застонала.
— Э-э-э, осторожнее, чтобы не померла…
Уже лучше. Страх немного унялся. Улыбнулась. Представила себя переломанным коромыслом, невесомо плывущим во тьме.
Ее опустили на землю, сняли мешок.
Потребовались страшные усилия, чтобы не рухнуть на землю. С трудом устояла. Руки непроизвольно поползли по телу, пытаясь нашарить хоть что-то похожее на орудие спасения. На этот раз ничего подходящего.
Стоило поднять глаза, как сразу узнала Сидорова и его отца Вениамина Петровича.
А кто сзади? Обернулась на громоздившуюся над ней, как башня, фигуру Росомахи.
— Нафига? — непроизвольно вырвалось у Алсу.
— Какого черта! — вторил Костя. — Зачем её приволокли?
— Надо было еще в прошлый раз догадаться, — вполголоса произнес Вениамин Петрович.
— Значит, так! — ткнул пальцем в грудь Алсу Костя. — Стой здесь и не рыпайся. Произошла ошибка. Усекла?
— Не, сынуль, никакой ошибки. Это она!
— Пап, — нахмурился Костя.
— Это твоя русалка. — Вениамин Петрович потянул Алсу за волосы.
— А-а-а! — застонала она от боли, потянулась следом. Вениамин Петрович вместе с париком неудачно ухватил естественные волосы Алсу. — Сама давай!
— Не буду.
— Геройствуешь? — поднял парик за макушку. Выпали волосы, утянутые в хвост. Подставил ладонь к её рту. — Плюй сюда.
Алсу сжала губы.
— Сам достану, — предупредил Вениамин Петрович. — И это будет больно.
Алсу сняла элайнеры, положила на ладонь. Брезгливо выкинул.
Дернулась поднять. Росомаха грубо схватил за плечо, удержал.
— Значит так, сынок. Твоя русалка — фуфлоганка в чистом виде. Вот по ком ты сходишь с ума. Честно говоря, я испугался, что по тебе дурка страдает. А это она…тебя с ума сводит. Что такое с тобой случилось, что ты, как недоумок, не заметил косметики, сбрендил от нее? Что у тебя в носу?
— Больно! — дернула головой Алсу.
— Естественно! — и Вениамин Петрович показал сыну ноздревые силиконовые распорки. — А мужик был прав. Я ему сначала не поверил, а он все в точности обрисовал.
— Какой мужик? — не поверила ушам Алсу.
— Да нарисовался сегодня на заправке один. Сам подошел, все рассказал про тебя. Представился Романом. Велел сына спасать. Вот и спасаю.
— Невероятно! — выдохнула Алсу.
— Невероятно! — вторил Костя. — Бесфамильная и есть русалка? Я не хочу ее, я хочу свою русалку.
Еще более невероятно, что он этого не заметил. Так увлекся ненавистью к ней, что все прошляпил. А ведь если сесть и все спокойно обдумать, сто раз бы сообразил. Почему он такой идиот?
Возник первый вопрос: зачем весь это маскарад?
Второй вопрос: зачем спасала? Просто бы сидела, не рыпалась. Он бы понял, что это месть, и спокойно ушёл на дно…
Офигеть!
Думать можно сколь угодно, но все равно надо что-то решать. Надо бы с ней поговорить, пообещать ограничить общение, махнуть рукой… А если и вправду влюбился? Хотя, учитывая новые факты, это невозможно. Придумать нужное не получилось. Все фантазии ушли к нулю. Да и фиг с ней. Чего это он, на самом деле, привязался?
— Поехали отсюда, — потребовал Костя.
— А она как? — кивнул Вениамин Петрович на Алсу.
— Фиг с ней.
— Не, пацан, так дело не пойдет. Она хоть и дрянь порядочная, но я-то нормальный мужик. — Ты где живешь?
— В брошенном доме недалеко от трассы.
Лицо Вениамина Петровича вытянулось.
— Да здесь уйма брошенок.
— Вы поезжайте, я сама доберусь, — предложила Алсу.
— Точно? — засомневался Вениамин Петрович.
— Да точно, точно. Лес — спокойное место. Здесь ослы не бродят.
— По-моему, она нам сейчас нагрубила, — напрягся Росомаха.
Алсу растерялась, отвела взгляд.
— Это не про вас, про других…
— Давай в машину, — мягко толкнул её в спину Вениамин Петрович.
— Я сама.
Алсу предпочла бы подойти к дому незаметно. Сначала хотелось осмотреть округу, наверняка те четверо рядом. Хотя почему бы и нет. Наверняка не будут нападать, если увидят её с другими людьми.
Глава 47
Королевы не пьют лекарство
Было глубоко за полночь, Алсу понимала, что мама наверняка сходит с
