вожак. Он был один. Ожидаемо. Значит, все-таки настроен на переговоры. Это хорошо. Но сейчас, как ни странно, меня больше тревожит не моя судьба, и даже не судьба Лизы. Все мысли о нерожденных брате и сестре, да и о женщине, которая их вынашивает тоже.
Не могу оставаться равнодушным, когда кто-то рядом на краю гибели.
– Приветствую тебя, сын, – вожак выделил обращение голосом. Я не стал спорить. Еще успею.
– Приветствую, вожак.
– Садитесь, разделите со мной пищу.
– Благодарю тебя от нас обоих, – Лиза благоразумно молчала, лишь в начале слегка поклонилась, повторяя за мной. Она все-таки умничка, понимает, что встревать в мужской разговор не стоит.
Некоторое время мы ели молча. Я уже и забыл какая тут вкусная и простая пища, много сочного мяса. Все, как любят оборотни.
Лиза почти не ела и все поглядывала на дверь. Тоже переживала за мою мачеху. В итоге любимая не выдержала и спросила:
– Простите, можно я схожу гляну, как там Валенсия?
– Иди, девушка. Я прикажу подать вам отвар и пирог в комнату. Может, жена хотя бы за компанию с тобой поест.
Когда Лиза вышла, добродушное выражение тут же слетело с узкого, вытянутого лица с выпирающими скулами. Лицо вожака приобрело хищное выражение.
– Зря, сын, ты покидал клан. Я всегда знал, что ты вернешься.
– А я думал, что ты желаешь мне судьбу матери. Она зачахла от одиночества, ты опустошил ее жизнь и оставил умирать. То же самое ты хотел сделать и с моей жизнью?
– Не хотел. Ничего не хотел. Вы оба просто моя ошибка. И моя слабость. Мне нельзя быть слабым, иначе меня уничтожат.
– Понимаю, – у меня вырвалась усмешка. Еда вдруг показалась горькой. – Но одно непонятно, почему другие должны расплачиваться за твои ошибки? Ты захотел ту, что тебе не была предназначена, так почему не проявил волю и не отпустил ее.
– Хм, кто бы говорил… – темные глаза сверкнули желтым. Тут не поспоришь. Я тоже не смог отказаться от любимой, но теперь не брошу ее, а он мать бросил. – Я отпустил ее, но было поздно. Она понесла.
– Зачем было отбирать у нее сына? Почему не оставил нас в покое? – подскочил. Нет больше сил сидеть с этим подонком за одним столом.
– И оставил! Ты думаешь, почему я не забрал тебя еще младенцем? Потому что о тебе никто не знал. Ты помнишь свой первый оборот?
– Да, мне было около семи.
– Вот именно. Тебя учуяли. Пришлось принять меры.
– Почему не забрал и мать? – он хочет выставить себя благородным. Но грош цена такому благородству!
– Не хотел лишать ее свободы, – кажется, он сам верит в то, что говорит.
– И поэтому решил оставить ее на свободе умирать?!
– Она была полностью здорова, когда я пришел за тобой.
– Ты никогда не поймешь, что сделал. Никогда! Потому что никого и никогда не любил! – у меня руки чесались врезать хорошенько по самодовольной морде и убрать это выражение самоуверенности, смыть его кровью.
– А ты никогда не поймешь меня, сын. И хватит об этом. Если у тебя все, то иди.
– Не все. Поговорим о твоей жене.
– Она-то чем тебе не угодила?
– Да нет, это она тебе видимо не угодила, что носит не двух сыновей, а сына и дочь.
– Бред.
– Ну да, забыл. Ты же сможешь выгодно продать свою дочь, заключив брак с другим кланом.
– Им еще нужно родится. Валенсия оказалась слаба для двоих сразу.
– Ей нужно сделать операцию. Дети созрели, можно прокесарить и спасти ее. Она на грани, у нее внутренние повреждения.
– Волчицы всегда рожают сами. Ты снова лезешь ко мне со своим бредом. Совсем не повзрослел.
– Ей нужна операция! Услышь меня хоть раз! – я схватил отца за плечи и встряхнул. Тот отбросил меня и зарычал. Его клыки и когти заострились.
Я тоже ощетинился, но настрой сбил сладкий металлический запах крови.
Повернулся на запах. Он шел от двери.
– Чувствуешь? – спросил отца.
– Валенсия! – он кинулся вон из комнаты, я побежал следом.
По пути в комнату чуть не сбили Лизу, которая бежала по лестнице со второго этажа. Бледная, напуганная:
– У нее кровь! – только и крикнула она.
Забежали в комнату. Валенсия лежала без сознания. Ноги ее были залиты кровью.
– Валенсия! – взревел вожак. Подбежал к жене, опустился на колени и попытался привести ее в чувство, но женщина не реагировала. Он посмотрел на меня: – Сын, ты сможешь помочь?
– Попробую! Но мне нужно позвонить и позвать сюда человека, срочно!
– Хорошо, – отец метнулся в другую комнату и принес телефон. Черт, еще бы вспомнить номер одногруппника. Он хирург с золотыми руками.
Перевезти мачеху не успеем, придется оперировать здесь. Рыкнул. Злой на упрямство отца.
Времени совсем нет. Я ходил из угла в угол, дозваниваясь до перинатального центра, где работает Федор. Если он не сможет приехать, то даже страшно думать, что будет.
Наконец, дозвонился!
Друг, которого, к сожалению, не видел с выпуска сказал, что я везунчик. Что еще минут пять, и я бы на работе его не застал. У него как раз закончилось дежурство. Выслушал меня, потом буквально выкрикнул, чтобы мы готовились. Записал адрес и сбросил звонок.
Как тут готовится? Операционную придется устраивать прямо на обеденном столе, благо он подходящего размера и высоты.
Мы, что смогли, сделали. Федька прилетел, судя по всему, на крыльях. Я всегда подозревал у него суперспособности. Золотые руки и сердце уж точно. Еще и где-то раздобыл анестезиолога. Пожилой мужчина сухо поздоровался. По сосредоточенному лицу заметно, что опытный, и его ничто не удивляло.
Меня подрядили в помощники. Отца я в импровизированную операционную не пустил. Только помешает. Всегда сильный и самоуверенный он сейчас выглядел потерянным и не в себе.
– У нас счет на минуты, приступай! – Федор дал команду анестезиологу, тот молча кивнул, доставая инструменты.
Я закрыл двери и приготовился выполнять указания.
Лиза
Вадим закрылся со своими знакомыми в столовой. Не представляю, как они будут проводить операцию в подобных условиях. Но какой у них выбор?
Я сидела в гостиной, из которой только что ушел отец Вадима. Очень странный мужчина. Его
