разорены. Там, на пепелище, посреди трупов монстров и людей герцог и нашел меня. Наверное, он пожалел меня. Были и другие сироты, однако, забрал именно меня, хотя уже тогда я не мог считаться… обычным: слишком странный, дикий, не понимающий человеческой речи, агрессивный к людям, ненормально сильный и с незнакомой магией. Любой на месте герцога посчитал бы, что подобный ребенок — монстр и представляет опасность для других. Ему следовало уже тогда просто убить меня или передать храму для опытов, но он этого не сделал. Вместо этого забрал в свое поместье, где взял на себя мое воспитание, а после и официально назначил своим наследником.
— А герцогиня? — воспользовавшись паузой в рассказе Слая, задала я вопрос. При моем упоминании покойной герцогини, на его лице появилась нежная, но грустная улыбка.
— Она меня и спасла, — негромко произнес он. — Именно по ее настоянию герцог решил оставить меня. Она уже в то время серьезно болела и едва могла стоять на ногах, но встретив мужа после похода и увидев меня… внезапно решила подарить мне дом и семью. Герцог еще сомневался, но видя решительность своей любимой и умирающей жены, сдался. Именно по ее требованию я стал внебрачным сыном герцога, так как она боялась, что при обычном усыновлении мое последующее право наследования могут оспорить многочисленные родственники. А герцог… даже встретившись с волной критики по поводу внебрачных связей, был непоколебим в решении выполнить последнюю волю жены. Через месяц ее не стало, а вместе с тем вся радость и тепло покинули и герцога, — опустил он помрачневшее лицо. — После смерти жены герцог точно торопился, чтобы воспитать меня и передать титул. Он был строг в своем обучении, но я быстро схватывал, потому к моменту моего пятнадцатилетия герцог последовал за своей женой, без сожалений оставив мне свое место. Он назвал меня сыном и тепло улыбнулся лишь однажды перед собственной кончиной, — добавил Слай. — Болезнь словно только и ждала определенного момента. Еще вчера здоровый и сильный герцог слег за несколько дней, казалось, совершенно естественным образом. А после его сердце просто остановилось, но умер он с улыбкой и именем своей жены на губах, — признался Слай, пока я из последних сил сдерживала слезы и сопли и боролась с болезненным комом в горле, дабы не испортить момент. Вот она — красивая любовь, которую можно встретить на страницах книг, а не вся эта фигня с одержимостью, как была у Эштона к святой. — И я, и герцог знали, что я — необычный человек, но, сколько мы ни пытались выяснить к какому виду меня отнести, все было без толку.
— Ну, драконы — одни из самых скрытных и малочисленных существ. Даже сотни лет назад было большой удачей хоть раз увидеть его мельком, не то, чтобы изучить. Записей о них днем с огнем не найдешь. Даже если и были какие в древние времена, они уже давно утеряны навсегда.
— Ты права. Тем удивительнее, что в нашей жизни встретился Эйдан, — усмехнулся Слай.
— Так ты поэтому так безропотно принял решение о провозглашении Эйдана твоим сыном и наследником? Почувствовал родство? — подумав, что атмосфера уж какая-то слишком серьезная, решила я перевести тему.
— В том числе, — кивнул Слай. — Род Крайтонов уже прекратил свое кровное наследие на прошлом герцоге, что не помешало ему без сожалений отдать титул в руки постороннего, возможно, даже не человека. Потому у меня нет никаких сожалений относительно того, что Эйдан не мой кровный родственник. Быть может, это даже к лучшему: разве защита этого края не лучше всего подходит таким нелюдям, как мы с Эйданом? — хмыкнул он с каким-то горьким привкусом. — Для меня это значительно упрощает задачу.
— О чем ты? — нахмурилась я.
— О моем долге оставить наследника. При других обстоятельствах я обязан жениться, чтобы продолжить род. Теперь, даже когда у нас с тобой прекратится срок соглашения, у меня останется Эйдан.
— Ты не собираешься жениться по-настоящему? — еще сильнее нахмурилась, ибо это в мои планы не входило. Одно дело — соглашение на бумаге, но я, вообще-то, тут на ПМЖ обосноваться собираюсь в качестве его жены, а не партнера.
— Ты сама слышала слова Дианы, — вздохнул Слай со смирением. — Для всех остальных, я никто иной, как монстр. Сколько я ни пытался притворяться нормальным человеком, природа берет свое. От моей магии другим становится дурно, немногие могут вытерпеть мое общество дольше часа. Женщины — и того меньше. Уже молчу о своей нечеловеческой силе, которая откровенно опасна.
— Ты же ее контролируешь, — напомнила я.
— Пытаюсь, — исправил меня Слай. — Но не всегда выходит. Иногда я забываюсь и причиняю другим вред.
— О чем ты?
— О своем дебюте, — вздохнул мужчина и поморщился от неприятных воспоминаний. — Тогда я думал, что обучился скрывать свою сущность достаточно. И первое время все шло гладко, однако, во время танца с юной аристократкой, она оступилась, — вспоминал Слай с разочарованием. — Я всего лишь хотел ее поддержать, но из-за неожиданности не рассчитал силу и… сломал ей ребро, — сглотнув, признался Слай, избегая моего взгляда, точно боялся увидеть неприязнь или презрение. — С тех пор за мной закрепилось прозвище чудовища, которого следует сторониться. А уж после того, как я перенял титул и обязанности по сдерживанию монстров на границе, моя репутация только ухудшилась, обрастая слухами о моей кровожадности и свирепости. Но я и не против. На поле боя, по крайней мере, не нужно следить за собой и бояться ненароком причинить вред более слабому.
— Поэтому ты все это время избегал женитьбы даже по расчёту?
— Пусть я и чудовище, но даже мне неприятно видеть страх и отвращение в глазах той, кого я обязан буду называть женой, — проворчал Слай. — Ко всему прочему, даже если не это… я не могу не переживать, что однажды, как и в тот раз, сорвусь и причиню вред женщине. Люди… такие хрупкие, — с сожалением выдавил он.
— А как же я? — поднялась я с места и подошла к Слаю, который от моего приближения напрягся и удивленно расширил глаза.
— О чем ты?
— В моих глазах ты тоже видишь страх и неприязнь? — встала я напротив него, заглянув ему в лицо, и улыбнулась. Подняла руки, чтобы положить ему на грудь. — Я не боюсь тебя, — призналась я. — Наоборот, ты мне очень нравишься. Веришь? — начала я привставать на цыпочки для поцелуя, но Слай перехватил мои руки и аккуратно отстранился. — Я тебе не нравлюсь? — с огорчением спросила я, отступая на шаг. Честно признаться, оказалось крайне неприятно быть отвергнутой. Еще и
