Молли Харпер - Забота и пропитание для одиноких вампиров

Я медленно кивнула:

— Поняла.

Она широко улыбнулась:

— Хорошо. Сейчас Джорджия помешалась на первом издании «Таинственного Сада». У нее есть одна книга, но она так истрепала ее, что на той живого места не осталось.

Я содрогнулась при мысли, что этот вампиреныш может сделать с живым человеком. Не думаю, что когда-нибудь захочу встретится с Джоджией. Да ни за что.

Я улыбнулась бодрой, чересчур профессиональной улыбкой.

— Без проблем.

Когда я встала на мои дрожащие ноги, то в голове пронеслась мысль, вернее вопрос, который я не задала, потому что находилась в смятении. Офелия уже потеряла интерес к моему присутствию и играла в солитер.

— Вообще-то, Офелия, у меня есть вопрос. — Она не подняла глаз. — По поводу, той личной информации, — добавила я. Она посмотрела вверх сквозь длинные черные ресницы, выглядя при этом слегка заинтересованной. — Я думала о расширении своих услуг для Совета. Я заметила, что вновь приезжие в Пустошь вампиры получают приветственную корзину. Я могла бы доставлять их, когда заношу новым клиентам их контракты.

Офелия приподняла бровь:

— Боюсь, это не сработает. Смысл приветственных корзин — это предлог дать Совету возможность установить контакт с новоприбывшими вампирами. Если бы я могла назначить тебя отвечать за них. Члены Совета по очереди отправляют корзины, что очень утомительно, поскольку мне приходится каждый раз об этом напоминать. Они стараются улизнуть от обязанностей… бессовестные, правда.

— Действительно? — улыбнулась я. — Ну, очень жаль.

— Да, отсутствие нытья оказалось бы свежей переменой в нашем мире, — пробормотала Офелия.

Я отошла от ее стола и повернулась спиной к ней, только так я могла подойти незаметно к этой части разговора.

— Из любопытства, кто доставил приветственную корзину мистеру Каликсу?

Офелия одарила меня холодным взглядом.

— Ты имеешь в виду клиента, которого никогда не встречала и с которым ты больше не подписывала никаких договоров на твои услуги?

Я кивнула:

— Просто любопытно. Они устроили небольшой беспорядок, который мне пришлось убирать. Я подумала, ты захочешь знать.

Уловив двойственный смысл моих слов, Офелия ударила по клавиатуре. Она нахмурилась:

— В графике имя не указанно.

— Что ж, это интересно, — сказала я намеренно невыразительным тоном.

— В самом деле, — сказала она. — Я разберусь с этим. И спасибо, Айрис, что указала на эту неточность в графике.

Я завернула ручку моей ноши вокруг пальцев и задалась вопросом, как скоро, не проявив грубость, смогла бы удрать.

— А теперь уходи, — сказала Офелия и пренебрежительно махнула рукой.

Сказано — сделано.

* * *

Сжимая сумку под мышкой, я вышла из офиса Офелии и бросилась бежать без оглядки, не замечая того, что мчалась по лабиринту коридоров. Я обдумывала откровения Офелии, которые беспокоили меня, как шатающийся зуб. Кэл сказал, что отравленную кровь принесли до его прибытия, а значит — это было внесено в обычный протокол Совета. Если бы Офелия смогла выяснить, кто ее доставил, мы бы узнали… С разбега я врезалась в холодного, неподатливого мужчину, отскочила от него и впечаталась в стену.

Я ошеломленно фыркнула, а затем меня понесло вперед. Мой нос уткнулся в грубую ткань пиджака, от которого пахло ясменником.

От запаха, напоминающего мне о чем-то очень неприятном, мне захотелось зажать рот. Я покачала головой, аккуратно потирая то место, которым ударилась об стену.

Питер Краун смотрел на меня сверху вниз, его руки обернулись вокруг моей в железной хватке.

— Я так полагаю без толку просить тебя проявлять хоть какое-то приличие во время пребывания здесь?

Я кивнула, опустив глаза и уставившись на ботинки. Какой расстроенной и злой я бы ни была, сейчас не то время, чтобы вставать на дыбы.

— Да, сэр.

— В любом случае, почему ты здесь?

Я пожала плечами, и его хватка на моей руке усилилась.

— Просто встречалась с Офелией.

Он фыркнул:

— Никогда не понимал, почему она тебе позволяет шарахаться по офису, словно ты ее личный разносчик пиццы — мышонок Чак.

Умный человек, возможно, не рассмеялся бы над этими словами.

— В то время пока наш прекрасный лидер относится к тебе, как к домашнему питомцу, то мы ждем от тебя, как минимум, проявление манер. Мне бы не хотелось, чтобы ты столкнулась с ситуацией, с которой не сможешь справиться. Офелия огорчится, если ты пострадаешь.

Как только слова слетели с его губ, меня словно окатили холодной водой, когда я поняла их смысл. Я попала в ситуацию, где меня ранили, — совсем недавно. Мистер Краун знает об этом, или он просто досадно оговорился?

Он закатил глаза на мое молчание, а затем указал пальцем на ближайший выход.

— Исчезни, прежде чем наткнешься на какого-нибудь менее влиятельного вампира, тупица.

Я снова кивнула и понеслась к задней двери, прижимая к груди документы Кэла. Потише, приказала я своим ногам. Бег может навести на мысль, что я провинилась и испугалась. А факт остается фактом, я не провинилась и не испугалась ни там, ни тут. Мне нужно добраться до дома, чтобы переварить загадочное предложение Офелии и насмешливые, но все же проницательные оскорбления мистера Крауна.

Я остановилась и оглянулась проверить, смотрит ли на меня еще мистер Краун. Но он сгинул, ушел терроризировать кого-то еще своим неприкрытым презрением.

Было бы неправильно желать кому-то самовоспламениться? Что если только пожелать так, чтобы огонь распространился на определенном участке, например, на ширинке его штанов?

Все еще не правильно, я так думаю.

Возможно.

Мне, в самом деле, нужен M&M.

Несмотря на то, что Гиги «занималась» с Беном, когда я переступила порог, она сидела за кухонным столом, обложенная со всех сторон домашним заданием.

Кэл сидел рядом с ней, держа в руке материалы по делу, и спорил с ней об известных фактах Троянской войны. Вампирский объект моего гнева с негодованием опровергал утверждения учебника Гиги о том, что «похищение» Елены привело к началу войны.

Когда Гиги назвала Елену «персоной, за которой отправились тысячи кораблей», Кэл прямо-таки обиделся.

— Елена была желанной, — подчеркнул Кэл. — Ничего более. — Лично я думаю, моя собственная жена была красивее, но я могу относиться предвзято. Елена была избалованной, глупой девчонкой, недовольной тем, как повернулась к ней судьба. Честно говоря, она оказалась лишь пешкой в грандиозном плане. Агамемнон использовал бы любой предлог, чтобы напасть на Трою. А очевидное оскорбление чести его семьи стало удобным поводом. Люди любят огульно придавать истории романтический налет, потому что им нужно видеть в ней последовательность и причину. Правда заключается в том, что события в истории не всегда черно-белые и благоразумные. Они редко имеют смысл, пока мы не обратим взгляд в прошлое.