Синтия сделала многозначительную паузу. Я ждал.
— Ну, Петь, ну задумайся. Вечер свадьбы, шумный прием. Новобрачная сменяет подвенечное платье на черное… нечто с тяжелой вуалью. Так можно и до брачных покоев не добраться, если ночь выдастся безлунной! Ее просто потеряют в темноте. Я уверена, что в этом платье госпожа Радмира поднимется куда-нибудь повыше в день полета твоего брата.
— Как полезно иногда быть начитанным, — протянул я.
— О, у меня было… много времени для самообразования, — Си слегка зарумянилась.
— Госпожа Радмира хочет поймать Арманчика на его же слабость. На тщеславие. Значит, брат не лгал? Он действительно совершит спонтанный полет.
— Так как насчет ловушки? — нетерпеливо проговорила Си. — Ходят слухи, Арман взлетит в Двенадцатую ночь, и я смогу…
— Нет, — отрезал я. — Это слишком опасно. Придумаем другой способ. И вообще, будем решать проблемы по мере поступления решений. Отдохни, пошли к себе домой за одеждой, мы идем в «Морковку».
… Открыв нам дверь, Алена издала многозначительное «хм». За ее спиной выросли два муэрхантера, серый и рыжий, оба показали нам клыки. Петенька глухо зарычал.
— Тихо, Булочка. Тише, Огонек. Это друзья… я надеюсь, — протянула Алена.
Я молча поклонился Стерховой, как кланяются тем, кто выше по положению. Синтия недоуменно подняла брови.
— Вижу, ты в курсе, — насмешливо сказала Алена. — И девушка с тобой, и Жучок жив-здоров. Долго ты, Петруша, соображал, мы уж заждались. Ну, проходите, гости дорогие, коли явились.
Глава 19
Глава 19
— Знакомься, Си, — непринужденно сказал Петр, входя в апартаменты, обставленные по последнему слову моды. — Ох, Алён, просто шикарная квартира! Если бы не все обстоятельства, завтра бы квартирку тут снял. В общем, это госпожа Алена Стерхова, старшая… если я не ошибаюсь… внучка Деда Зимника. Я не ошибаюсь?
Молодая женщина с лукавой улыбкой чуть наклонила голову, соглашаясь. Кажется, я раскрыла рот и неприлично выпучила глаза. Вот оно как! Родня Зимника обитает в Сильверграде, и не только Машенька чувствует себя вольготно среди обычных людей.
— Тоже… Снегурочка? — вырвалось у меня.
— Нет, — Алена со смешком покачала головой. — Я родилась в семье. Но сестриц своих, Ледяных девочек, люблю. Их у меня трое, Маша — меньшая.
— Трое? — удивилась я.
— Ага. Одна замужем, обычной жизнью живет… почти. Вторая — юрист.
Петр заметно напрягся. Сказал задумчиво:
— Три сестры. Три спасенных ребенка. За сколько лет?
— Все-то ты, Петруша, знать хочешь? — Алена поцокала. — Ну да ладно. Тебе можно, мне о тебе тоже многое известно. За шестьдесят с лишним.
— Значит… вот оно как, — маг провел рукой по лицу.
— Вот так. Дед мой шестьдесят лет как с Навью договор заключил.
— Сколько ему сейчас?
— Немного. Сто два. Для мага самый расцвет. Еще жениться сможет… не сейчас, на пенсии.
— И ты знала, когда мы с тобой…?
— Знала, — коротко бросила Алена. — Только не ищи в этом тайного умысла, его нет. Ты был мне интересен, вот и все. Синтия, — Стерхова обратилась ко мне, — если вы не в курсе, то мы с Петрушей встречались и даже, смею надеяться, неплохо дружили, но это было давно.
— П-понятно, — пробормотала я.
Что ничего не понятно.
— Мы думали, ты раньше придешь, — повернулась к Петру Алена. — Маша клялась, что ничего не рассказывала, ну так у нее язык что реченька вешняя, берегов не знает.
— Она старалась сохранить тайну как могла, — со всей серьезностью сообщил Петр. — Лишь однажды проговорилась, что сестрицу Аленой зовут. Я знал, что нынешний Ледяной Дед из старой семьи, с сильными магами, вариантов было не так много, а уж когда Петенька пришел в мороке призрачного пса, тут все и сошлось. А эти твои… Булочка и Огонек — тоже нежить?
— Эти нет, — Стерхова потрепала ближайшего к ней муэрхантера по загривку. — Эти двое красавцев — настоящие призрачные охотники. Папа разводит их для деда, уж очень его призраки колдунов, им уничтоженных, покоя в земле не нашедших, достают. К тому же, держать тут нежить было бы опасно. Ты же уже понял, кто здесь, в «Морковке» засел. И что мы ведь все еще ловим Кощея, тоже.
— Ловите? — вмешалась я. — Разве Дед Зимник Кощею не побратим? Разве не Бессмертный его силой одарил пятьсот лет назад?
— Силой? — Алена усмехнулась. — Скорее проклятием. Угораздило же одного из моих предков помочь Кощею. С тех пор мой род наделен, как бы это без неприличных слов выразиться, выдающейся магической силой с легким душком навьего колдовства. За пять сотен лет род разросся, разветвился. Но каждые сто три года Навь выбирает из потомков того самого Стерхова мужчину с магическим даром. В сорок с лишним лет становится главой Северных Отрогов, Дедом Зимником. Такая вот… благодарность за помощь. Дедушке срочно нужно найти Бессмертного.
— Зачем? Снять проклятие? — наивно предположила я.
— Нет-нет, это проклятье не снять. Тут другая ситуация, — объяснила Алена. — Маша — ребенок двух миров, нашего и навьего, в общем, проводник. Через год заканчивается «контракт» деда, его место и Силу отдадут другому Стерхову, неопытному новичку, нашему весьма дальнему родственнику, которому до нынешней внучке Зимника дела нет. Только дедуля может Машку нормальным человеком вырастить, убрать все последствия. Он знает ее как облупленную. Она на его глазах росла, с двух лет. Сестры, конечно, помогли бы, со своей силой, но с Навью им не справиться, их самих с трудом из нее вызволили. Мне тем более.
— Из-за того, что она когда-то была продана ведунам? — похолодев, спросила я.
Стерхова кивнула:
— Не просто продана — отдана в руки колдуна-мертвеца, уготована ему в помощники. Навь ее так легко не отпустит. Дедуле нужно вырастить мелкую до четырнадцатилетия, а потом еще три года опекать. В семнадцать она сможет сама потребовать у Нави свободу. Это тоже не так просто, Навь хитра, будет испытания посылать, чинить препятствия. Дедуля очень нужен Маше, а она нужна ему. Он души в ней не чает. Чуть инфаркт не получил, узнав, что она Петеньку искать отправилась. Сама. В Рой, когда нежить бунтовала. В общем, дед потребует у Бессмертного продления контракта, иного пути нет. Знать бы, где он, Кощей?!
Алена, не сдержавшись, стукнула кулаком по спинке кресла в стиле хай-тек. Ажурная металлическая спинка прогнулась вмятиной по форме сжатой женской руки. Петенька, поджав хвост и виновато на меня покосившись, на всякий случай уковылял в угол. Лег и с умильным обожанием поглядывал оттуда на сестру маленькой хозяйки.
— Следы, следы повсюду, — пробормотала Стерхова, — а сам — невидимка. Ни магических всполохов, ни остаточного фона. Три года поисков! Как он живет? Как колдует? Как тело свое поддерживает? Что его пробудило?
— А вот тут, Алён, — театрально вздохнул Петр, пересев в другое кресло, — нам известно больше, чем тебе.
… — Ждем, — сказала Алена, закурив, — уф, холодно.
Мы стояли на крыше и смотрели в небо. Я, как и в начале разговора, немного не успевала мыслями за Стерховой и Ракитниковым, просто смирилась: поднялись на крышу «Морковки» — ну, отлично, стоим на ветру и таращимся в облака — значит, так нужно.
— Вам лучше самим с ним поговорить, — заметила Алена, нервно затягиваясь и кутаясь в пальто с шикарным песцовым воротником, — он вас примет. Если что, давите на чувство долга: мол, мелкую приютили, накормили…
— Ага, — сказала я, — кто кого еще.
— Машка, она такая, — улыбнулась Алена.
Прелестная женщина, как ни досадно мне это признавать. И Петр, по моим ощущениям, до сих пор ей нравится. И чего там не срослось? Загадка. Но я рада, что не срослось. И мне не стыдно.
— А вот и знакомое транспортное средство, — радостно встрепенулся маг.
Из облаков вынырнула давешняя ладья без парусов. Только в тот раз весла ударяли не по воде, а по облачной дымке. Вокруг дна лодки завивались розоватые потоки. В ушах у меня то нарастало, то стихало пение нежнейших женских голосов. Девы ветра, неуловимые духи. Как прекрасно и грустно они поют.
