Я слышала, как женщины позади меня, перешагивали через трупы, торопясь в комнату. Внутри на полу валялись тела. Севрин дрался с мужчиной, который повернулся ко мне, когда его клинок пронзил грудь Севрина, убивая. Оливия скорчилась на полу, держась за живот, Дристан лежал рядом.
— Вил, — завизжала я, вытаскивая клинки, а он поднял свой. Защищая Оливию и Дристана, я нанесла сильный и быстрый удар, отодвигая его от их распростёртых тел. Затем отскочила, заставляя преследовать меня, в то время как крики из другой комнаты, где держали детей, продолжали звучать крики. Его лезвие задело мою щеку, и его улыбка взбесила.
— Посмотри на себя — воплощение совершенства, — пробормотал Вил. — Я стану наслаждаться тобой, прежде чем отправлю в Ад, маленькая Богиня. Ты — мерзость. Ты не стоила жизни Дану! — закричал он, быстро рассекая мечом воздух. Я моргнула, и его клинок почти добрался до моего горла, прежде чем другой меч отразил удар.
— Странно встретить тебя здесь, придурок, — огрызнулась Эри, наблюдая, как его глаза расширились от осознания того, кто она, когда вороны на её плечах приняли облик мужчин. Она взмахнула клинками, танцуя, и я отступила, вглядываясь туда, где безжизненно лежал Элиран, и черты его лица были искажены смертью.
Из меня вырвался всхлип, и я отрицательно покачала головой. Я полагала, что мы в безопасности, и не представляла, что придёт Вил. Я защищалась от богов, но он не просто бог — он часть этого мира, что позволяло ему проходить сквозь барьеры, недоступные другим. Я подобрала мечи, помогая Эри, загнать Вила в угол, намереваясь перерезать ему глотку, но он исчез.
Эри повернулась, пристально посмотрела на меня, прежде чем заговорила тихо и чётко:
— Он ушёл.
Я упала на пол, держась за живот и подавляя желание завыть от горя. Сиара открыла дверь в детскую и, облегчённо выдохнув, бросилась внутрь. Медсестра, которая пыталась убрать детей из комнаты, обернулась и с облегчением вскрикнула, когда я встала в дверях, окровавленная, с рассечённой щекой. С громко стучащим в ушах сердцем я посмотрела на пол, скользя взглядом по мёртвым телам.
— Оливия, всё хорошо, — тихо произнесла я, ненавидя жгучие слёзы, которые текли по ране на лице. Она держала в руке меч, а Дристан лежал на ней. Но Оливия не двигалась. — Оливия, он ушёл, он больше не причинит тебе вреда. — Я вытерла кровь с глаз и придвинулась, убрала Дристана с неё и вскрикнула, когда он оказался разрубленный на две части. — О боги, нет. — Я всхлипнула, понимая, что у Оливии невидящий взгляд. Затем встала, пятясь, а всё внутри кричало в отрицании того, что видела. Все уставились на меня, и я поняла, что истерически кричу. Сиара держала Севрина, Лилит — Элирана, и все уставились на безжизненное тело Оливии.
— Нет! Нет, всё не может так кончиться! — хрипло закричала я. — Я могу спасти их. Я могу спасти их всех, — пробормотала я, садясь перед Оливией и вливая в неё силу.
— Синтия, она ушла, — сказала Эри.
— Они не могут уйти, — прохрипела я, и слёзы потекли по лицу. — Нет! Нет! Танатос! — закричала я, глядя, как он выходит из тени. — Ты не можешь забрать их всех! Я буду драться с тобой!
— Их здесь больше нет. Спаси того, кого сможешь, — произнёс Танатос с болью в холодных голубых глазах. — Спаси того, кто ещё не сделал первый вдох. Это единственная оставшаяся душа.
У меня, готовой попробовать снова, светились руки, но Эри схватила меня. Я замахнулась и материализовала клинки, намереваясь драться, чтобы спасти мёртвых.
— Не делай этого, — предупредила она. — Это запрещено!
— Уйди, — потребовала я, притягивая к себе силу.
— Выбери ребёнка, Синтия. Калиин? Кейд или, может, Зандер? Кого отдашь им за то, что нарушила закон против Смерти? Твоя мать отдала свою грёбаную жизнь, чтобы вернуть тебя! Не делай этого. Ты позволишь Вилу сделать то, ради чего он пришёл! Он пытается заставить тебя нарушить закон против богов! Не дай ему победить! — взмолилась Эри.
— Но это моя семья! — Я рыдала от горя, держась за живот. — Это моя семья, Эри. Он забрал мою семью!
— Он ударил по семье, потому что они — твоя слабость, — прошептала она. — Спаси жизнь, которую сможешь, и отпусти остальных с миром. Они уже ушли. Их здесь больше нет, потому что они не хотели, чтобы он победил. Они позвали Танатоса. Его могут призвать только вопли душ, желающих пройти через него, чтобы познать покой.
— Какую жизнь я могу спасти? Они все мертвы! — Я посмотрела на Оливию, затем на её живот и покачала головой, не в силах даже подумать о том, чтобы сделать то, чего они от меня ожидали.
— Ты — Богиня Фейри. Достань ребёнка, — тихо прошептала она. — Только ты можешь благословить свой народ. Спаси малыша.
Я материализовала нож и шагнула к телу Оливии. Она хотела бы, чтобы её ребёнок был жив любой ценой, даже если это означало бы уничтожение её тела после смерти. Я упала на колени, а все в комнате затаили дыхание. Прерывисто дыша, я рассекла Оливии живот, отбросив клинок, когда тот достаточно глубоко разрезал плоть. После чего скользнула внутрь разреза, хотя рыдания сотрясали меня, и извлекла безжизненное тело малыша.
— Нет, — прошептала я, потирая ему живот и дуя в рот. Обереги начали предупреждающе завывать, и Эри встала позади меня, когда лязг мечей, обнажаемых для защиты, эхом разнёсся по комнате. — Эй, ты не можешь уйти с мамой. Ты нам нужен. Ты нужен папе, — взмолилась я, целуя малыша в голову. Он засветилась там, где я поцеловала его, и крошечные огоньки пронеслись по телу, а затем малыш закричал.
Хаос разразился в комнате, когда я встала, защищая ребёнка на руках. Повернувшись, я посмотрела через плечо на дверь, где стоял Райдер, чей взгляд был прикован к телам, разбросанным по полу. Ристан протиснулся сквозь толпу, остановившись у трупов.
— Оливия! — закричал Ристан, уставившись на меня.
— Остановите его, — приказала я, всхлипывая и качая головой, не в силах сказать Ристану, что было скрыто за мной. — Райдер, останови его! — взмолился я прерывисто.
Райдер не двинулся с места, стоя в дверном проёме, а его взгляд был прикован к телу Дристана, затем медленно перевёл его на Савлиана, который звал Севрина, найдя своего мёртвого близнеца с торчащим из груди клинком. Адам держал Элирана, глядя на Райдера, который не говорил и не двигался. Ристан оттолкнул меня, и его вопль разорвал мне в душу. Он кричал и беспомощно рыдал, глядя на безжизненное тело своей жены, лежащее на полу с разрезанным животом.
— Спаси её! — потребовал Ристан, вставая и хватая меня, не подозревая о крошечном свёртке, который я держала в руках. — Ты чёртова Богиня Фейри, спаси её! — крикнул он сквозь слезы, тряся меня.
— Стой! — потребовала Эри, отталкивая его только для того, чтобы поймать, когда он бросался на меня снова и снова.
— Хрен вам. Это касается только меня и Синтии! Я спас её детей! Она мне должна! И должна вернуть Оливию. Я ни хрена не хочу жить без неё! — кричал он сквозь слёзы.
Кто-то схватил ребёнка, и я позволила им, повернувшись, чтобы посмотреть на Ристана, который с каждой минутой становился всё злее. Окровавленными руками он убрал волосы от лица и покачал головой, глядя на меня умоляющим взглядом. Боль отпечаталась на его лице, а слепая потребность вернуть Оливию пронзила взгляд. Он снова бросился на меня, но Эри преградила ему путь.
— Я не могу, — хрипло прошептала я. — Прости, Ристан. Я не могу вернуть её. Это запрещено.
— Ты сделаешь это! Проклятье. Синтия, я люблю её. Люблю так чертовски сильно, пожалуйста. Прошу! — Он схватил меня и встряхнул, прежде чем Эри успела его остановить. Я повернулась и посмотрела на Райдера, который так и стоял неподвижно, уставившись на Дристана. — Я тебя, на хрен, заставлю!”
— Выбери одного из её детей, ублюдок! Дочь? Или сыновья? Или, может быть, Райдер? Кого из них ты хочешь принести в жертву, чтобы вернуть свою пару? Нет? Не хочешь выбирать? А боги заставят выбирать Синтию! И когда она выберет Райдера, они убьют её детей! — закричала Эри, заставляя всех замолчать. — Вот что они делают! Они берут то, что ты любишь больше всего, и уничтожают! Так что выбирай, кого из её детей ты готов пожертвовать ради своей жены, потому что можешь быть чертовски уверен, она потеряет одного, чтобы вернуть Оливию. Мне жаль, но это так.
