Один кончик одеяла свисал как раз со стороны моих спутников.
Получился шикарный навес и от палящего солнца, и от мальчиков.
Мне нужно уединение.
Уединение!
Я хочу подумать. Одна.
В этом мире у меня редко выдавалась такая возможность. Только когда я гостила у Окси и она убегала по своим делам, а Мур спускался в подпол к ворону.
Окси. Что с ней стало? А может у нее все хорошо, мелькнула пугливая мысль в голове и сразу растворилась в неопровержимых фактах. Конечно, не может. В этом мире у ведьмы не может быть все хорошо.
Отогнала мысли об исчезнувшей подруге, так недалеко и до самобичевания, а у меня на это еще будет время.
Инквизитор. Даже в мыслях я называю его только так. Хотя я уже поняла, что нельзя понятия «инквизитор» и «ведьма» переносить из моего родного мира в этот. Здесь все перевернуто с ног на голову.
Я провела в этом мире не больше трех недель.
Я выдохлась как после долгого марафона. Велиар, другой мир, Мора, Кэр, Мур, Нора, Окси, Кар, Алая, Нед. Новые имена в моей жизни. Враги и друзья. Друзья стали близки меньше, чем за месяц. Враги возненавидели в первый день. Просто за то, что я ведьма. Обидно? Нет. Неправильно.
Это ощущение неправильности мира, неправильности происходящего в нем не покидает меня с первого дня.
Казалось бы, Вика, ты же в другом мире. В другом! Фантастика, должно захватывать дух от восторга, от знания, что мы не одиноки во вселенной. Да многие с моего родного мира душу бы продали за то, чтобы оказаться здесь. А ты… А тебя Велиар сделал Верховной ведьмой, наградил Силой, а ты?
А мне скучно. Да, я призналась сама себе. И стало немного легче.
Да, за три недели я явно не могла узнать новый мир хорошо. Но все же: пять городов, их окружают деревеньки, в каждом городе свой Храм Света и Хранитель, как таковой политической власти нет и богов нет, зато есть Свет и Тьма, ведьмы и воины Света, которые ведут свою беспрестанную войну.
Слишком маленький мир. Слишком жестокие люди. Да, я не спорю, в моем родном мире тоже не решены все проблемы, но мы стремимся к этому. И людей не сжигаем под оглушающий рев толпы, под одобрительный рев толпы. Меня передернуло. Я не могу этого принять, не могу с этим смириться.
Наверное, стоило бы предпринять попытки изменить это. Возможно, с моей новой силой, я бы могла много перевернуть с ног на голову в этом мире. Но!
Зачем? Если человек сам не доходит до осознания того, что нельзя заживо сжигать людей, нельзя радоваться этому. Этого НЕЛЬЗЯ делать! И как бы не был мой мир несовершенен, я не верю, что мой современник с родного мира стоял бы среди толпы в экстазе от мучительных страданий женщины. Я не верю. И я разочаровалась в новом мире.
Пусть я не права. Пусть совсем недавно в моем родном мире творилось нечто похожее на то, что творится здесь сейчас.
Мне неинтересно доказывать людям, что есть хорошо и что есть плохо. Каждый сам для себя решает это.
Намного интереснее загадка Кэра. Неужели это правда, что новый мир намного больше, чем думают жители, намного больше, чем пять городов?
А что еще интереснее, от этой мысли у меня поднялось настроение, еще интереснее узнать, сколько же миров существует? И какие они?
А Кэр думает об этом?
— Вика, — легок на помине.
— Да, — я приняла самую непринужденную позу.
— Что это? — инквизитор указал на мою гениальную конструкцию.
— Навес.
— Это я понял. Зачем?
— Потому, — в голове придумывала реалистичные варианты, — Потому что мы сегодня никуда не идем.
— Но нам надо двигаться дальше, Вика, — попробовал уговорить меня Кэр.
— Не могу, — я пожала плечами, — Я… заболела. Нервное истощение, чрезмерные физические нагрузки, неправильное питание. До завтра встать не смогу, — я заняла еще более удобную позу на песочке, — А может до послезавтра.
Инквизитор молча смотрел на меня.
— К тому же, — я пожала плечами, — Ты сам говорил, что в пустыне нас преследовать не будут.
— Но это безумие…
— Слушай, Кэр, — я приподнялась на локте, — Давай ты меня сейчас одну оставишь. Хорошо? Я буду очень благодарна, — и, откинувшись назад, закрыла глаза.
Пусть думает, что хочет. Мне все равно.
До сих пор не по себе от вчерашнего заявления котика.
Влюблен он. Ну что прикажете делать с этой его влюбленностью?
Кэр пытался продолжить вчера разговор, но я сбежала. Да.
Наговорила что-то про сильную усталость и возможность поговорить потом, завтра… никогда.
Да потому что о чем разговаривать?
Он мне, например:
— Вика, я влюбился в тебя без памяти!
А я? Что я ему на это должна ответить?
Возможно, он мне нравится. И ключевое слово — возможно. А может и нет.
В голове прокручивались сцены наших встреч с инквизитором.
Первая встреча — обещал убить. Грозно и убедительно. Я поверила.
Вторая — на кладбище. Там, где он меня не убил.
Третья встреча состоялась в домике Шера, это когда я вне себя от ужаса с зельем в руках смотрела как он вышибает дверь.
Может именно тогда у меня появилась к нему симпатия. Типа, должен был убить, но не убил. Даже от разбойников защитил. Мой рыцарь.
Это что получается, что мне понравился мужчина за то, что он меня в живых оставил? Даа… Психотерапевта в студию.
И, вообще, все эти «ах» и «ох», влюбилась без памяти, жить без тебя не могу. Ну, как то это банально что-ли.
Хочется чего-то такого… чтобы без розовых соплей.
Чтобы подошел и как поцеловал крепко и заявил «моя, не отдам».
Хотя, от такого поворота сюжета в своей жизни я была бы, мягко говоря, шокирована. Сбежала бы быстрее, чем Мур сказал бы: «Драпать!».
Почему все так сложно. Не хочу об этом думать.
Вспоминался родной дом. Мои незаконченные работы. Велиар. Вот зачем он меня перенес из родного мира?
За все годы учебы я сделала один замечательный вывод: не стоит забивать себе голову тем, на что ты не можешь получить достоверные ответы.
Например, для меня пытка разума — это представить бесконечный космос. Вот есть планета Земля — затем есть Солнечная система, куда входит планета Земля. Затем… затем, например, еще системы. А потом? Бесконечная постоянно расширяющаяся вселенная? Сплошная стена, за которой Абсолютное Ничто, а может быть там Великий Хаос?
С богами еще сложнее. Но это сложнее наступило тогда, когда я убедилась в их наличии. Не зря в одном из моих любимых фильмов есть замечательная фраза: «Одно дело верить, другое знать».
Опустим вопросы веры, все-таки это очень личное.
Оставим знания. Велиар как-то очень мимоходом упомянул, что возможно, он похож на кого-то из земных богов. Так себе подсказка, конечно. Я, как религиовед, сходу могу назвать не менее сотни богов, а если дать мне время… В, общем, много их — тысячи.
И как-то вот не верится мне, что создателю миров и всего человечества есть дело до меня одной. Примем за аксиому. Тогда, получается, что Велиар кто-то рангом пониже создателя. С ходу вспомнились еще не менее сотни демонов и ангелов, полубогов и приравненных к ним.
Мне бы хоть один достоверный ответ.
За спиной раздалось шубуршение и послышались торопливые переругивания:
— Иди сам.
— Не пойду.
— Что она тебе сделает. Ты ж ее фамильяр!
— Потому и не пойду. Я ее настроение чувствую.
— Оно у нее после нашего подарка сразу поднимется.
Тут я заинтересованно приподнялась. Подарки я люблю.
— А если ей не понравится?
— Ты сам сказал, что она про метлу интересовалась.
На этих словах мой интерес разыгрался не на шутку. Встала, тихонько зашла за свесившийся край одеяла.
Двое сидели спиной ко мне. Мужчина и кот. Смотрелось так трогательно, что у меня уже поднялось настроение.
— Я готова.
Оба вздрогнули, в унисон повернули головы.
— К чему? — почти искренне удивился инквизитор.
— К подарку, — я сложила руки, уперев их в бока, — Или вы пошутили?!
