— Начну с десерта! — только и ответил хищник, поднырнул ладонями под девичьи ягодицы, подтянул несопротивляющуюся Зарю ближе, приподнял и раскрыл для себя.
— Ти-и-и-и-м! — успела выдохнуть Зарета прежде, чем твердые губы прикоснулись к напряженному бугорку.
А после Заря перестала думать. Впрочем, ей и раньше плохо давались мыслительные процессы, если Вольнов находился рядом. Да и плевать на это!
Мужской язык творил с ней такое, о чем без смущения Заря не могла вспоминать. К тому же беременность сделала ее жутко восприимчивой, а все тело — невероятно чувствительным. Или это Тим всему виной? Да, определенно, Вольнов, все дело в нем. Гад такой клыкастый!
Заря уже, не стесняясь, стонала и двигалась в унисон с откровенными ласками. Откинулась на мягкую спинку дивана, шире развела бедра. А Тихомир урчал все громче, и глубокие мощные вибрации пронзали тело Зари, заставляя содрогаться от мощного оргазма.
И так — каждый раз. Бывало, Тим даже наигранно жаловался, что стоит им начать, а он уже, гм, кончил. Потому что сил у Верховного, чтобы сопротивляться чарам одной маленькой нимфы, совсем нет.
Вот и сейчас Вольнов чувствовал, как сочный аромат свежей зелени растекается по языку. А волк одобрительно рычал, признавая первенство. И не человека, а нимфы.
Да, Тихомир Вольнов полностью подчинился этой девчонке. Весь, без остатка, он принадлежал только ей. И так будет всегда.
Тим шумно выдохнул, прислушался, все ли в порядке. Странно. Но он уже чувствовал свое потомство, своих детей. Порой Заря смеялась над ним, когда он вел беседы, поглаживая едва заметный животик, обращаясь к своим наследникам.
Кажется, малыши затихли. Наверное, спокойно спят, позволяя родителям слегка пошалить. И Тихомир решил воспользоваться моментом. Да и Заря, судя по сверкнувшим страстью глазам и по лукавой улыбке, была абсолютно с ним согласна.
А потому Тим утянул жену обратно на мягкий ковер, лег на спину, устроил Зарю удобнее и подложил руки под голову. Да, и даже так. Только Зореньке было позволено уложить Верховного на обе лопатки. Вольнов уже и не помнил хищниц, побывавших в его постели. Словно в другой жизни все это было. Потому что с Заретой он будто начал жить. И ощущений от секса не помнил. Эта девчонка затмила собой все и всех.
Вот сейчас, прикусив нижнюю губу, смотрела на него, обещая нереальное наслаждение. Да только Тим уже терпел с трудом. Дышал надсадно. А руки рвались к стройным бедрам, чтобы подхватить гибкое и податливое тело и насадить на себя, заставить кричать от удовольствия.
Но он терпел, понимая, что заниматься любовью с беременной женой нужно аккуратнее. Мало ли, он же огромный, а она — хрупкая и нежная. Нереальная просто.
Заря не стала мучить его. Только пробежалась пальчиками по его груди, напряженному животу и ниже, едва ощутимо огладила мокрую от смазки и вожделения головку.
Видел, как коварная соблазнительница, оседлавшая его, округляет припухлые губки, словно размышляет, что делать дальше со всем богатством, оказавшимся в ее ловких пальцах.
Тихомир, затаив дыхание, ждал. Его нежная и скромная нимфа все еще смущалась, и от этого Вольнов заводился еще больше.
А между тем Заря немного сдвинулась еще ниже, взглянула в его глаза. Не понять толком, что именно она увидела, но Тим знал, сейчас он охренеет от эмоций.
Так и было. Заря, подавшись ближе, облизала до боли напряженную головку, прихватила губами чувствительную кожу, и вновь бросила взгляд на него.
Порочная нимфа! В ней удивительным образом сочетались скромность, невинность и порок. И Тихомир просто не мог уже ни двигаться, ни думать, только вцепился пальцами в мягкий ковер, а заодно — вспарывая дорогой паркет.
— Тим! — возмутилась Заря, когда увидела, что муж проделал два приличных отверстия в напольном покрытии.
— Оно само, малышка, — выдавил Вольнов с огромным трудом.
Зарета негромко хмыкнула, но вернулась к своему увлекательному занятию. А Тим уже рычал громче, когда нежные губы заскользили по напряженной плоти, вверх-вниз, снимая проступившие капли возбуждения.
Заря увлеклась настолько, что подловила себя на негромких стонах, вторящих глубокому, раскатистому рычанию. И сама не заметила, как вновь возбудилась, даря удовольствие любимому.
— Черт, маленькая моя! — пророкотал хищник, вплетая свои пальцы в длинные светлые пряди.
Чуть потянул, заставив Зарю выпустить его, балансирующего на грани, готового вот-вот кончить. Жадный, глубокий поцелуй обрушился на розовы, приоткрытые для него губки. А потом глаза Вольнова закатились от удовольствия, когда его коварная нимфа позволила пульсирующему члену проникнуть туда, где тесно, влажно и горячо.
— Ох, малышка…, — сипло выдохнул Тим, когда Заря начала двигаться на нем так, как хотела, так, как хотел он, так, как им обоим нравилось.
Девчонка извивалась на его бедрах, вгоняя его и себя в нирвану, а он все же поднял тяжелые веки. И руками обхватил стройные бедра. Думал, удержать ее, дать дополнительную опору. А на самом деле, сам держался. Потому что Заря — его якорь.
А потом, после, когда он уложил любимую рядом, под свой бок, еще долго перебирал длинные пряди и целовал в макушку. А Заря пальчиком выводила на его груди странные символы.
— Люблю тебя, — шепнул он просто потому, что хотел. Он уже давно перестал скрывать от нее свои чувства. Да и зачем, если она тонко чувствует его, будто бы мысли читает.
Вот и сейчас он вновь вернулся к тяжелым мыслям о брате.
— Мне нужно с твоей мамой поговорить, — вдруг прошептала Заря, глядя в камин на красноватые языки пламени, — Вдруг у нее есть теория относительно твоего оборота. Если ты можешь превращаться в волка, то и другие могли бы.
— Радмир? — горько усмехнулся Тим.
— Да! У него есть истинная. Нет никакой угрозы жизни Женьки. Они уже связаны. А волк сделает их ближе. Я о нем и подумала сразу, — торопливо заговорила Зарета.
— Святая Праматерь! Я старею, должно быть, раз уж ты сейчас думаешь о другом мужике, — с негромким рычанием произнес Тихомир.
— Тим, я серьезно! — хохотнула Заря, когда мужчина принялся тискать ее за попу.
— Надо подумать на эту тему, — кивнул Вольнов и помог Заре подняться, — Пойдем, разберемся с ужином. Иначе вместо него буду есть тебя!
Заря рассмеялась, шлепнула загребущие и наглющие руки своего волка, который мешал ей одеваться, тянул мягкую ткань на себя, целовал, куда мог дотянуться, несильно, но ощутимо сжимал ладони на самых чувствительных местах женского тела. В итоге Заре пришлось указать Вольнову на дверь ванной комнаты, где имелся комплект домашней одежды.
А потом они сидели в мягком освещении настенных ламп, за кухонным столом. Тим с аппетитом ел, а Заря, устроив подбородок на ладонях, смотрела на своего любимого хищника.
Надо же, вот еще полгода назад, если бы ей сказали о том, что она будет сидеть вот так, нереально близко, в жалком полуметре от жестокого хищника, зверя дикого и безумного, она бы не поверила. А уж если бы кто сказал, что она еще и будет беременна от него двумя крепкими волчатами — и вовсе покрутила бы пальцем у виска.
Но нет, все действительно именно так. Заря обожала своего мужа. Своих детей. Свой клан. И все, что окружало ее. И да, совсем не боялась никого, ни хищников, ни людей. А вот ее, Зарету Вольнову, боялись, да. И уважали, конечно. Но боялись больше. В памяти еще были свежи воспоминания об одном из Советов. Тогда новый Верховный устанавливал новые правила. И некоторые кланы, мягко говоря, были против. Но так уж вышло, что у Зари разыгрались гормоны, она была опечалена исчезновением Радмира, тем состоянием, в котором они нашли Женю, да и вообще….
Словом, весь Совет понял, что нельзя злить жену Верховного, особенно, если она — нимфа. Пусть и выглядела Заря Вольнова как нежный цветочек, который можно переломить дуновением ветерка.
Разумеется, после того, как Совет разбежался по своим территориям, Заря извинялась перед Тимом за то, что влезла, не сдержалась. Ну а как сдержаться, если они сами провоцировали Тихомира в открытую? Так что, можно сказать, напросились! И да, она не виновата, что деревья на нее так остро реагируют. И молнии. Вот с молниями — все вышло совсем неожиданно. Зато хвост вожака Рыжих подпалился знатно. Горел хорошо, жаль, что сразу потушили. Но это все мелочи. А Заре да, было капельку стыдно. Хорошо, что Тихомир вместо того, чтобы наказать ее как-то, или устроить выговор, просто ржал. Не смеялся, а именно ржал.
