Делать было совершенно нечего, магии едва хватило на то, чтобы починить вещи. Отстирывать кровь пришлось руками, что заняло меня надолго.
Он вернулся к утру, молчаливый и угрюмый.
— Есть хочешь? — первым делом спросила я. Каша за несколько часов стала ещё вкуснее.
Он промолчал, поэтому я просто поставила перед ним котелок. Оказалось, что он принёс две тушки зайцев. Видимо, предполагалось, что из них нужно что-то приготовить. Со стыдом уставившись в мёртвые глаза, я с содроганием представила процесс свежевания.
Но отступать было некуда. В сторожке было несколько видов круп в полупустых стеклянных банках с плотными крышками, а вот мяса не было никакого. Котелок тоже был один. Можно сделать другую кашу, в одной из банок я нашла сушёные ягоды. Нельзя ли попробовать их добавить? Надо только Ирта спросить, употребляют ли их в еду.
А можно суп сварить. С грибами. Неловко вспарывая плотную шкурку зверька, я смогла его освежевать. Времени потратила час, не меньше, извозилась порядочно, а без шкуры он был совсем маленький, даже жалко его. Со вторым дело пошло как-то легче. Оставив мясо на разделочном столе, я вымыла пустой котелок и набрала туда снега.
Как Ирт столько съел? Там каши оставалось килограмма полтора, не меньше. А котелок был вычищен подчистую. На меня он не обращал вообще никакого внимания, даже не смотрел в мою сторону. Обиделся. С одной стороны, я его понимала: и спасал, и тащил, и раны обрабатывал, и отшлёпал чисто номинально, и удовольствие доставил. С другой — такие поступки спускать нельзя. Он мне никто, чтобы шлёпать и трогать меня без разрешения. Даже если мне это в итоге нравится. Пусть привыкает, что со мной можно только по обоюдному согласию.
На его молчание не обращала никакого внимания, занялась супом. Из-за того, что неизвестная мне крупа разварилась слишком сильно, он получился густоватым, но здесь такое любят. Соль дал Ирт, он молча выложил на стол разные припасы, в том числе шмат сала в промасленной бумаге, варёные яйца, сухари, печенье, сухофрукты и много чего ещё. В общем, от голода точно не умрём.
Так как делать в сторожке было совершенно нечего, а Ирт меня старательно игнорировал, пришлось подмести, помыть маленькое окошко, протереть пыль. Когда суп был готов, оказалось, что мой защитник уже спит. Я поела немного горячего, помыла посуду, оставила суп на печи и доложила дрова в очаг. Уснула уже ближе к утру.
Проснувшись, Ирта не обнаружила.
Как-то он слишком уж демонстративно обижается.
Зря он думает, что меня такой ерундой проймёшь. Я выросла с мамой, затяжные конфликты — моя естественная среда обитания. Не хочет разговаривать — не надо.
От скуки я перебрала крупу, расставила и отмыла все банки и посуду, с сомнением посматривая на закопчённую печку.
В наличии у меня были блокнот с карандашом, так что я периодически делала себе заметки и зарисовки того, какие наряды можно сшить. Можно было бы записать какие-то свои мысли, но блокнот был слишком маленьким, да и потом, что я, мысли свои не знала? Вон они, родимые, разрываются между тем, чтобы мыть печку и перебирать крупу по второму кругу.
Не выдержав мук выбора, я накипятила воды, чтобы искупаться.
Стоило мне раздеться и встать в деревянную лохань в углу, как пришёл Ирт.
Я, конечно, отвернулась, но не могу гарантировать, что он отвернулся тоже. Кроме того, во время купания обнаружилась новая проблема. Волоски после восковой эпиляции начали отрастать, а тут ни бритвы, ни воска, ни сахара в достаточных количествах, чтобы устроить себе домашний шугаринг.
Вода из лохани убегала куда-то на улицу, поэтому я спокойно обливалась до тех пор, пока ведро не опустело, даже голову без проблем помыла, хорошо, что мыло взяла. А вот полотенца не было, пришлось вытираться рубашкой.
Не знаю, подсматривал Ирт или нет, но когда я закончила, то он лежал ко мне спиной и мерно дышал. Пустая посуда на столе свидетельствовала о том, что он поел. Ни спасибо, ни пожалуйста. Бука невоспитанный. Подумаешь, обломала немного парня. Тем не менее мне было не по себе.
Я полностью от него зависела, а ещё я была ему благодарна, ведь, как ни крути, он меня спас. Возможно, тут у них так принято: спас девицу, получил доступ к её телу.
Я приблизилась к постели и обдумывала, как себя повести.
В итоге легла сзади и погладила по густым тёмно-рыжим волосам.
— Ирт, ты не спишь?
— Нет, — глухо ответил он.
— Ирт, я хотела поблагодарить тебя за моё спасение. И сказать, что я не ослушалась, я хотела пойти в портал, просто я очень растерялась и ужасно напугалась, а ещё мне было больно и тело плохо слушалось. Я совсем не привыкла к таким испытаниям. Я городская изнеженная девушка, не такая храбрая, как ты. Я тогда подумала, что ты прикрываешь мой отход и что сил у тебя ограниченное количество, а тут ты ещё портал открыл и держишь, — я гладила волосы и напряжённую шею, стараясь как-то смягчить его. — Я испугалась, что ты решил остаться там его отвлекать, пока я ухожу, и что ты… и что этот иррет тебя убьёт.
— Ты испугалась за меня? — хрипло спросил он.
— Ужасно. При этом своей силы у меня было полно, понимаешь? Я решила попробовать поделиться, а потом уходить в портал. А после, когда эта магия тебя ударила в спину, я на секунду подумала, что ещё хуже сделала. Прости меня, пожалуйста, за то, что я тебя ослушалась.
Продолжая его гладить, я придвинулась чуть ближе.
— Это уже не важно, — равнодушно ответил он.
— Ирт, я тебе очень благодарна за всё. За то, что ты донёс меня сюда, обработал раны, приносил еду. Спасибо большое. Ты мой герой.
— Перестань. Я охотился, ты готовила. Всё правильно. Завтра принесу ещё дров.
Я осмелела и гладила его уже настойчивее, хотя сама не понимала зачем. Просто хотелось.
— Ты не знаешь, сколько мы ещё тут будем?
— Пока нас не найдут, — тоскливо ответил он, и в этих словах было что-то новое, какая-то боль.
— Не хватает сил, чтобы открыть портал? Давай я поделюсь, — осторожно предложила я.
— Я не могу открыть портал и не могу послать весточку отцу, потому что у меня больше нет магии. Я выгорел, — это прозвучало как приговор: столько горечи было в его словах, столько отчаяния.
Я посмотрела на него по-другому. В нём действительно больше не было магии. Почувствовав себя эгоцентричной дурой, я наконец поняла, что переживал он вовсе не из-за моей выходки. Он потерял часть себя, молчал, страдал, а я даже не заметила. Зато крупу перебрала, идиотка эгоистичная.
— Выгорел и выгорел, бывает. Сюда ты меня принёс без магии, раны тоже залечил без неё, иррета притащил сам, — попыталась я успокоить его.
— Ты не понимаешь! — он рыкнул, резко сев на кровати. — Без магии я никто! Я и так все последние три года не мог выйти из тени отца. Куда ни плюнь, кругом он прав! Что сделай не как он сказал, то вечно какая-то ерунда получается. Вроде взрослый мужик, а действую по указке. Если бы он хоть раз показал зубы, я с ним бы разругался, но стоит мне ошибиться, он только одно говорит: «Это опыт, сын, в следующий раз получится лучше.». Я чувствовал себя ребёнком, но у меня хотя бы была магия! Я был, наверное, самым сильным косантором на континенте, а теперь я калека!
Я обняла его так нежно, как только могла.
— Почему калека? На том собрании, где были все главы, далеко не у всех была магия. Значит, это не так важно, — попыталась успокоить его я.
— Не трогай меня! Ты теперь тоже не для меня! — он дёрнулся, сбрасывая мои руки.
Меня словно окатило его болью, когда я увидела его лицо. А ещё я поняла, что впервые в жизни нужна мужчине не как женщина, не как красивая кукла, а как человек, который может утешить и помочь разобраться. Ему было очень больно, и я была рядом. Он отчаянно нуждался в участии и утешении.
— Так. Иди сюда и всё мне расскажи. С самого начала, — я взяла его за руку и потянула к себе, усадила на кровать и для верности села сверху, чтобы он никуда не сбежал.
Он говорил очень долго. Сначала сумбурно, многое мне было непонятно, но я не перебивала, смотрела в его глаза, гладила по волосам, ласково обнимала, когда ему было особенно сложно говорить.
