думать, что его усищи бросят тень на чисто выбритое великолепие моего жилища.
Поговаривали, будто лорд Акелдама настаивает, чтобы все его трутни обходились без кошмарной опушки верхней губы. Древний вампир однажды даже чуть не лишился чувств, неожиданно встретив в собственном коридоре усача. Бакенбарды разрешались лишь умеренных размеров, да и то лишь потому, что в настоящее время были в большом фаворе у самых модных лондонских джентльменов. При этом ухоженность от них требовалась не меньшая, чем у фигурно выстриженных кустов Хэмптон-Корта.
Алексия со вздохом уселась в одно из великолепных кресел лорда Акелдамы. Всегда внимательный Бутс метнулся к ней с пуфиком, на который она возложила пульсирующую от боли лодыжку.
Лорд Акелдама строго взглянул на Бутса — помеху приватности предстоящей беседы.
— Ах, Бутс, славный мой мальчик, пожалуйста, освободи эту комнату, хорошо? И, кстати, принеси мой разрушитель гармонического слухового резонанса, он на туалетном столике рядом с французским вербеновым кремом для рук. Это будет очень славно.
Бутс, великолепный в своем зеленом, как трава, бархатном сюртуке, кивнул и испарился, чтобы через короткое время явиться вновь, толкая перед собой чайный столик, тяжело груженный разнообразными деликатесами, с которыми соседствовал маленький, ощетинившийся острыми стрежнями приборчик.
— Пожелаете что-нибудь еще, милорд?
— Нет, Бутс, спасибо.
Бутс с готовностью переключил свое внимание на леди Маккон.
— Миледи?
— Нет, спасибо, мистер Бутботтл-Фиппс.
Как ни удивительно, но настоящая фамилия молодого денди в ее устах, похоже, заставила того смешаться, потому что он покраснел и поспешно покинул комнату, оставив Алексию наедине с вампиром, если, конечно, не считать сонма подушек с золотыми кистями и толстой трехцветной кошки, безмятежно дремавшей в уголке.
Лорд Акелдама щелкнул по вилочкам разрушителя, вызвав тем самым низкое жужжание — будто два разных вида пчел вступили в полемику. Потом он бережно установил прибор в центре столика. Кошка, до этого лежавшая на спине в крайне неприличной позе, перевернулась, потянулась с ленцой и побрела к закрытой двери приемной, недовольная шумом. Когда ее мятущийся хвост и многозначительно виляющий зад оказались проигнорированы, она повелительно взвыла.
Лорд Акелдама встал.
— Ваш слуга, мадам Пузанчик, — произнес он, выпуская кошку из комнаты.
Леди Маккон сочла, что достаточно близка с хозяином дома и может самостоятельно налить себе чаю. Так она и поступила, пока тот разбирался с требовательной зверушкой.
Вампир вернулся на свое место, забросил одну обтянутую шелком ногу на другую и принялся слегка покачивать ею. Будь на его месте обычный человек, это означало бы нетерпение, но в случае с лордом Акелдамой, похоже, выражало скорее подавленную энергию, чем какую бы то ни было конкретную эмоцию.
— Вы знали, голубка моя, что я любил домашних животных? Когда был смертным.
— Неужели? — осторожно поддержала тему Алексия.
Лорд Акелдама редко говорил о своей жизни при жизни. Леди Маккон боялась сказать что-то еще, прервав тем самым возможные дальнейшие откровения.
— Да. И так печально, что теперь компанию мне составляет всего одна кошка.
Алексия предпочла не упоминать множество джентльменов-щеголей, которыми, судя по всему, постоянно кишел дом лорда Акелдамы.
— Полагаю, у вас всегда есть возможность поразмышлять над увеличением поголовья питомцев.
— Ах, ну что вы, категорически нет! Тогда обо мне станут говорить, как о том вампире с кошками.
— Сильно сомневаюсь, что это когда-нибудь станет вашей определяющей характеристикой, милорд.
Алексия окинула взором вечерний наряд хозяина дома — черный фрак, серебристые брюки, все это сочетается с жилеткой из ткани с черно-серебряным узором «турецкий огурец» и серебристым галстуком, заколотым массивной серебряной филигранной булавкой. Праздно болтавшийся на затянутой в перчатку руке монокль соответствовал наряду и был серебряным с бриллиантиками. Золотистые волосы лорда Акелдамы, расчесанные до маслянистого желтого блеска, были собраны сзади так, что один длинный локон живописно выбивался из прически.
— Ох, мандаринка, как мило с вашей стороны сказать это!
Леди Маккон пригубила чай и утвердилась в своей решимости.
— Милорд, мне особенно ненавистно просить о таком именно вас, но не могли бы вы некоторое время побыть со мной совершенно серьезным?
Лорд Акелдама прекратил качать ногой, приятное выражение его лица сменилось напряженным.
— Моя милая девочка, мы с вами знакомы много лет, но такая просьба может поколебать даже узы нашей дружбы.
— Уверяю, я нисколько не пыталась вас задеть. Но вы же помните дело, которое я расследую? И то, что нынешняя угроза жизни ее величества вынудила меня вспомнить об одном неприятном инциденте в прошлом, который тоже был связан с покушением на убийство?
— Конечно. И ради интереса могу предложить вам некоторую заслуживающую внимания информацию на эту тему. Но, разумеется, вначале дамы.
Алексия была заинтригована, но не забывала о вежливости и заговорила, как того требует этикет:
— Я получила известие из Шотландии. Похоже, весь этот мрачный заговор состряпал некий вдохновитель из Лондона. Сверхъестественный. Может, вам случайно что-нибудь об этом известно?
— Моя дражайшая девочка, вы ведь не думаете, что…
— Конечно же, на самом деле нет. Вам нравится собирать информацию, но, кажется, вы крайне редко ее используете, просто удовлетворяете свое любопытство — и все. Я не могу связать давнее неудачное покушение с вашей неуемной любознательностью.
— Вы очень логично мыслите, лютик, — лорд Акелдама улыбнулся, демонстрируя кльжи. В ярком газовом свете они сверкнули серебром, как раз под стать галстуку.
— И конечно, вы никогда бы не запороли покушение.
Неожиданно услышав приятные слова, вампир рассмеялся — переливчато и весело.
— Вы так добры, моя пышечка, так добры.
— Итак, что вы об этом думаете?
— О том, что двадцать лет назад какой-то сверхъестественный, а может, и нет, пытался убить королеву?
— Мой муж полагает, что это, должно быть, вампир. Я склонна подозревать призрака, но в таком случае след, конечно, давно простыл.
Лорд Акелдама постучал о клык краем монокля.
— Осмелюсь предположить, что оставшийся вариант самый вероятный.
— С оборотнем? — Алексия смотрела в свой чай.
— Да, с оборотнем, огуречик мой.
Алексия поставила чашку и щелкнула по каждой вилочке разрушителя резонанса, чтобы усилить его действие.
— Одиночка, я полагаю. А значит, положение то же, что и с призраком. В прошлом году клуб «Гипокрас» уничтожил большинство местных одиночек в ходе своих нелегальных экспериментов, — Алексия налила себе вторую чашку чая и, капнув туда молока, поднесла ее к губам.
Лорд Акелдама с необычным для себя задумчивым видом покачал головой. Монокль перестал постукивать по клыку.
— Мне кажется, пухляшечка моя, вы упускаете какую-то деталь в этой игре. Я инстинктивно склоняюсь к тому, что действовал не одиночка, а стая. Вы просто не знаете, какой была в те времена местная стая. Но я помню, о да. Весь город полнился слухами. Недоказуемыми,
