лежит на обтянутой зелёным бархатом подложке. А затем мир содрогнулся, сорвался с оси и, бешено вращаясь, полетел в непроглядную черную бездну.
Эту лаконичную, но не лишенную щегольства сережку я хорошо помнила, хотя и видела всего один раз. Крошечная змея, вся сияющая от покрывающей её чешуйки алмазной пыли, свернувшаяся в тугую спираль. Издалека серьга казалась обыкновенной мужской пусетой, ну разве что бриллиантовой. Зато вблизи приковывала внимание, поражая детальностью тонкой работы.
Вот только у этой змейки была пара, и я хорошо помнила, кто её носил. Весь ужас заключался в том, что серьга не лежала в шкатулке одна. К ней прилагалось аккуратно отрезанное и осторожно уложенное… ухо, в мочку которого пусета и была по-прежнему вставлена.
— Хэм… — опустив крышку трясущимися руками, прошептала я. — Эта сука отрезала ему ухо.
Перед глазами так и стояла картина на вид совершенно живой, не затронутой даже намеком на тлен плоти. Не было даже крови. Видимо Умбрия постаралась, упаковывая для меня свой шокирующий подарок-послание.
— Плохо дело, — Ирмина также перешла на шёпот. — Теперь нет никаких сомнений — Всезнающая Ночь проведала о тебе и объявила охоту. Ты в ужасной опасности. У королевы много союзников и ещё больше рабов, готовых на всё, дабы заслужить монаршее расположение.
Тонкая ладошка обвила моё запястье и сжала, точно пытаясь разделить тяжесть дурного известия на двоих.
— Но только не я.
— И не я, — подхватил совсем притихший кобольд, повторив обещание вслед за сидой.
Руки сами собой прижали проклятую шкатулку к груди, словно хотя бы так пытаясь оградить Хэма от выпавших на его долю боли и страданий.
Горн взревел так пронзительно и грозно, что вздрогнули, казалось, все. Я в недоумении перевела взгляд на линзу, показавшую, как из смотровой ложи Тёмных вниз по головокружительно крутой лестнице легким решительным шагом спускается Эфаир.
— Великие Созидатели, не может быть! — Воскликнула Ирмина.
— Что он делает?! — почти вскричала я.
Неожиданно ответ пришел от кого-то из гвардейцев. Они подошли так близко, что при желании, откинься я на спинку кресла, легко можно было упереться затылком в обтянутый кожаным доспехом пресс одного из них.
— Что и полагается. Собирается принять бой, как представитель Темного Двора.
— Но он же должен был исполнить роль Высокого Свидетеля? — Я цеплялась за остатки ускользающей надежды.
— В качестве свидетеля может выступить сама правительница, ведь ей прекрасно видно всё происходящее. Личное присутствие Высоких — всего лишь дань традиции.
— Но этот Аспид управляет целой армией! — заметила Ирмина.
Видимо, она так же, как и я, не понимала готовности Умбрии пожертвовать столь ценным ресурсом.
Однако, данное наблюдение фейки гвардеец оставил без комментариев. И в самом деле, откуда ему было знать, чем руководствуется кровожадная королева Тёмных, отдавая те или иные приказы.
— Их возможно как-то остановить? — обратилась я к сиде, а затем обернулась, кидая вопрошающий взгляд на гвардейцев.
— Нет. Всё уже решено и обратного хода не имеет.
Я закрыла лицо руками. Хотелось выть от бессилия. Циничный рок будто предлагал сделать мне выбор: кого из мужчин я буду рада видеть живым больше?
* Созидатели — имеются ввиду Боги, создавшие Миры-Близнецы, т. е. Землю и Инмир.
** Спящие — полубожественные создания Манадос. По легендам фейри, Манадос являются хранителями Основ — Изначальных Законов Инмира. Они прибывают в особом магическом сне кторый прерывается, как только кто либо из фейцев совершает преступление попирающее сами Основы. В виду высокого статуса Манадос, их часто призывают в заочные свидетели тех или иных клятв или заявлений.
XII глава: Смертная королева
Эфаир или Замфир? Потерять любого из них — утрата, несовместимая с жизнью. Быть может, таково было влияние этой мятежной колдовской земли, но я давно заметила, что мои чувства здесь стали значительно острее, а быстро возникающие привязанности и вовсе не поддаются контролю, сметая всё на своем пути, словно тропический ураган — безумный, свободный и фатальный.
К каждому своему мужчине я как будто прирастала кожей, хотя никак не могла понять, как это могло произойти столь стремительно.
Старый мир отринул меня, новый оказался так жесток, что я сама отвергала его, не желая быть частью вершащегося вокруг кровавого пира.
Существует ли вообще в Инмире место, где бал правит не смерть, а власть утверждает не страх? Где новый день дарит не тревогу за жизнь любимых, а надежду на долгие годы вместе?
Эфаир преодолел последнюю ступеньку и шагнул на гладкое темное покрытие Арены. Ему навстречу, чуть припадая на правую ногу, вышел Замфир, раненый, но всё также смертельно опасный.
Каждый материализовал оружие, выбранное для поединка. Все ожидали, что прославленный Рыцарь Рока призовет бьющее без промаха Копье Истины. Пускай и времена истинного могущества для него и его легендарного боевого артефакта и остались в прошлом.
Но вместо него в руках Эфаира появился не уступающий Багряному Крушителю в размерах облитый золотом меч.
— Он словно ищет смерти, — прижала пальцы к губам Ирмина.
— Что ты имеешь ввиду? — забеспокоилась я ещё сильнее, чувствуя, как неистово стучит в висках пульс.
— Почему он не взял копьё? — словно не слыша меня, пробормотала сида.
— Разве меч хуже? — ненавидя себя от собственной неосведомленности, снова спросила я.
— Конечно хуже! — в немом сожалении Ирмина покачала головой. — С копьём они были бы на равных. Обычный, пускай и очень хороший меч долго против зачарованного оружия не продержится.
— Получается, это не поединок, а обыкновенное самоубийство?
Меня сковал какой-то совершенно дикий холод, я вся точно заледенела внутри. Даже дышать было больно.
— Зачем? — выдохнула я, обращая свой то ли вопрос, то ли мольбу ко вступившему в бой Аспиду.
— Длань Всезнающей Ночи тяжела-а, — вдруг протянул стоящий долгие часы подле меня Дан. — Возможно, Темный просто устал.
Потрясенная, я посмотрела на верного кобольда. Он безотрывно следил за битвой и выражение его лица говорило о том, что маленький феец не понаслышке знает, как тяжела подобная ноша.
Хотела бы я сказать,
