— То, что мой сын оставил тебя здесь ничего не меняет. Ты как была женой Грея, так ею и останешься, чтобы этот идиот себе там не надумал. Как только я улажу все дела в поместье мы с тобой вместе уедем в столицу. Я еще пока глава рода и мое слово закон.
— А что это меняет? Я ошиблась, когда подумала, что за любовь нужно бороться и пришла на бал. Это моя ошибка. Насильно мил не будешь, это я сейчас хорошо понимаю.
— Рано сдаешься, Рания. Грей мой сын и я его хорошо знаю. Ты ему далеко не безразлична. Только он упертый как стадо мулов.
— Нет. Я не поеду с вами. Если я ему хоть немного нужна, он сам приедет за мной. Если нет, то я прошу разрешения остаться здесь. Буду помогать графине Амалии в поместье.
— О чем ты говоришь доченька! Ты можешь жить здесь сколько хочешь. Любое из принадлежащих нам имений твой дом.
Вечером в комнату Рании постучали. Не дождавшись ответа, в комнату вошла Рози. Девушка держала в руках поднос с чаем и пирожками. Поставив его на чайный столик, пошла на поиски хозяйки покоев.
— Рания.
Рози присела возле подруги накрыла ладонью холодную руку.
— Ты как?
— Нормально.
— Ничего нормального я не вижу. У тебя больной вид. Ты целый день никуда не выходила, ничего не ела. Идем, я принесла тебе поесть.
— Я не хочу. — Отказалась Рания.
— Ничего не знаю. Тебе нужны силы. — Рози потянула ее за руку. — Вставай.
— Ты уже знаешь?
— Да. — Кивнула Рози. — Дядя нам все рассказал. И поверь все в шоке. Никто не ожидал от Грея такого поступка. Это на него совсем не похоже. Гельмут говорит, что Грей просто струсил. Он обязательно вернется, когда разберется в себе.
— Я совсем в этом не уверена.
— Зато я верю своему жениху. Раз он говорит, что Грей вернется, значит, вернется.
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ.
Грей откинулся на спинку кресла, в котором сидел целый день. Блаженно прикрыл глаза. Еще один суматошный рабочий день прошел. После возвращения ему пришлось разгребать ворох скопившихся за время его отсутствия дел. Приходилось задерживаться до поздней ночи. И это было даже хорошо. Не было времени думать. А подумать ему было над чем. Еще когда несся в карете по пыльной дороге, оставив позади жену и отца, червяк сомнения грыз его изнутри. И он даже пару раз чуть не повернул назад, лишь усилием воли заставив себя ехать вперед. Проклятая совесть не давала спокойно уснуть, приходила в минуты одиночества, напоминая, что мужчины так не поступают. Нужно было признаться самому себе, что он просто испугался. Да, да. Испугался как последний трус. Сбежал даже не попытавшись объясниться с женой. В самый последний момент сунул в руки Гельема ключ от кандалов и умчался вон из поместья. Сбежал потому что понял, влюбился как мальчишка в хрупкую восемнадцатилетнюю девчонку с большими миндалевидными глазами. Всю свою сознательную жизнь он избегал этого чувства. Боялся, как отец однажды остаться с разбитым сердцем, а потом всю жизнь страдать от неразделенной любви и предательства. Лучше уж вовсе никогда и никого не любить. Потому всегда избегал общества женщин, которые могли хоть немного ему нравиться. Ранию он недооценил. Эта девочка вовсе не была в его вкусе и от нее опасности он не почувствовал. Поэтому не сразу осознал, как глубоко проникла она внутрь. Вцепилась в его сердце своими маленькими ручками и не отпускает. Стоит лишь закрыть глаза Грей видел ее такой, какой оставил в постели после их единственной совместной ночи.
Грей резко поднялся. Все хватит воспоминаний. Сейчас домой, принять ванну и спать. Завтра снова будет еще один день и он на время забудет, избавиться от чувства вины. Грей закрыл кабинет на ключ и покинул стены департамента, в котором работал. Через полчаса кабриолет остановился возле крыльца его городского дома на самой престижной улице столицы. Навстречу вышел дворецкий открыл для него парадную дверь. В холле Грей заметил дорожный сундук. На его вопросительный взгляд дворецкий ответил:
— Граф Эдмонд Оливер изволили прибыть час назад.
— Один?
— Один.
Грей выдохнул. Значит жену он не привез. Это хорошо. Со старика сталось бы привезти Ранию в столицу. К этой девушке отец относился на удивление тепло.
— Где он сейчас?
— Граф изволили принять ванну, отужинали и легли спать.
— Прикажи подать ужин в столовую и приготовить ванну. — Распорядился Грей.
С отцом ему удалось встретиться только через пару дней после его приезда. Пришлось уйти с работы пораньше, чтобы застать старика бодрствующим.
Старый граф в халате и тапочках на босу ногу сидел в кресле и читал книгу, когда сын зашел к нему в комнату.
— Здравствуй отец. Рад видеть тебя.
Старик кинул на сына гневный взгляд и отложил книгу в сторону.
— Не очень-то я вижу, ты и рад, раз пришел ко мне только два дня спустя.
— Прости отец, я сейчас слишком занят. Много дел в департаменте.
— О да! Так много важных дел, что уделить время старику нет никакой возможности!
— Отец, только не начинай! — Грей приземлился в кресло напротив отца. — Рассказывай, как добрался?
— Нормально я добрался. Чего мне старому сделается. А ты я гляжу, осунулся. Круги под глазами. Спишь мало?
— Работы много. — Лаконично ответил Грей. — Как тетушка, братья, Рози?
— А ты разве не знаешь? Твой друг Гельмут женился на твоей кузине и уже два месяца как они отбыли в столицу. Неужели и для них ты не нашел времени?
Грей нахмурился. Он знал, что Гельмут вернулся, но они ни разу не виделись. Сам Гельмут не приходил и приглашений ему не писал.
— Я их не видел.
— Ну, ну. А больше ты ни о чем спросить меня не хочешь? Или вернее о ком?
Грей напрягся. Он знал, что объяснений с отцом ему не избежать. Момент настал.
— Я, думаю, не стоит.
— А я думаю сын, ты подлец. Твой поступок не имеет оправданий.
— Возможно, со стороны это так и выглядит. Но у меня есть на это причины.
— И какие же, позволь узнать? — Старый граф не сводил с сына пристального взгляда, словно пытался что-то разглядеть в его душе.
— Ты все прекрасно понимаешь отец и без слов. Зачем лишний раз сотрясать воздух. — Грей попытался вновь уйти от разговора.
— Нет, не знаю! — Старик вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. — Не знаю я, когда и где я упустил в твоем воспитании главное. Почему мой сын, моя гордость, так жесток со своей женой? В чем она перед тобой провинилась, что ты бросил ее? В чем ее вина? В том, что эта наивная глупышка любит тебя?!
— Отец, какая любовь! Не ты ли мне всегда говорил, чтобы я остерегался красивых женщин. Не ты ли мне внушал, что они все предательницы по своей натуре. Что ты хочешь теперь от меня?! — Грей тоже не усидел в кресле. — Я не хочу как ты всю жизнь страдать и мучиться. Ты до сих пор любишь ее. Я знаю.
Старый граф посмотрел на сына, словно решал, что ему сказать. Потом устало вернулся в свое кресло.
— Сядь, не мельтеши перед глазами. — Граф жестом приказал Грею сесть. — Я должен кое в чем признаться тебе, сынок. Если после этого ты возненавидишь меня я пойму. Но я больше не могу смотреть, как ты совершаешь ошибку в своей жизни и отталкиваешь женщину, которую любишь. — Грей попытался возразить отцу, но тот жестом остановил его. — Не спорь, сын, я вижу, ты любишь свою жену. И вы должны быть вместе.
Старик замолчал, собираясь с силами, а потом вновь заговорил:
— Твоя мать никогда не бросала ни меня, ни тебя. Я сам выгнал ее из дома.
— Что?!
— Да, Грей. Я был ревнивым идиотом. Твоя мать красивая женщина и я безумно ее любил. И так же безумно ревновал. Это сейчас я понимаю, что изводил ее своей ревностью без причины, а тогда мне казалось, что девушка, которая моложе меня на десять лет не может меня любить. Однажды после одного бала я в конец сошел с ума и поднял на нее руку, а потом выгнал ее на улицу. Катарина уехала к родителям. Через неделю я поехал за ней, но она отказалась возвращаться. Тогда я запретил ей встречаться с тобой. Надеялся, что материнское сердце не выдержит разлуки с сыном и она вернется. Не вернулась. Она сама сняла брачные браслеты и прислала мне их с нарочным. Тогда я вовсе обезумел. Прости меня сын.
