— Как жаль, что у него не хватило смелости перегрызть тебе глотку, матушка, — Хэла улыбнулась, тени поползли вверх по её юбке.
Дэшая что-то крикнула на странном языке, а потом выкинула руку вперёд, в Хэлу полетело что-то жидкое. Тёрк ругнулся, феран сделал шаг вперёд, Брок напрягся. Да все словно на мгновение пришли в движение, а потом замерли, как будто поставили на паузу плёнку. Только жидкость двигалась, но до Хэлы не долетела.
Милена заморгала удивлённо. Она видела Хэлу сейчас со спины, но отчётливо заметила движение левой руки и жидкость остановилась и тут же попала в какой-то ледяной шар или сама стала льдом.
— Какая глупость, — проговорила чёрная ведьма полным надменности голосом. — В следующий раз приноси яд в порошке.
Мать Шерга стала белее своей рясы. И только глаза были как два чёрных пятна, раскрыты в шоке.
— Хотя постой, — Хэла подняла вверх указательный палец правой руки. — Следующего раза не будет.
И она сделала движение пальцем от себя и обратно, секундное, но этого хватило, чтобы жидкость из всё-таки ледяного шара вылетела изнутри со скоростью, ударила в лицо Дэшаи, словно Хэла плеснула женщине воды в лицо, но потом снова вернулась обратно.
С мгновение ничего не происходило, но потом мать Шерга начала задыхаться. Она упала на колени, схватившись за горло, лицо её пошло пятнами, сначала красными, потом багровыми, лиловыми, кожа вспенилась, пошла пузырями, как и руки.
Чёрная ведьма шагнула к ней, немного подалась вперёд в наклоне, ледяной шар застыл в воздухе над её правой рукой.
— У меня в мире говорят “не рой яму другому — сам в неё попадёшь”, — проговорила Хэла. — И неужели ты думала, что я дам тебе сделать этот десяток шагов? Или, ой, подожди, ты правда считаешь, что моего ферана можно взять ядом?
И она цыкнула, выпрямилась, повела бровью:
— Неприятного упокоения тебе, дорогуша, — потом чёрная ведьма развернулась лицом к ферану и Тёрку, теряя интерес к умирающей в муках женщине у нее в ногах. — Вам оно надо?
— Яд? — спросил старший брат ферана. — Это курног?
— Да, — подтвердила его догадку Хэла.
— Тогда достаточно того, что у неё остался в пузыре.
— А тебе точно не надо, вдруг кого напоить срочно? — и она ухмыльнулась. — Геноцид врагам небольшой устроить?
— Нет, ведьмочка, такого точно не надо.
— Ну, как хочешь, — пожала она плечами и на глазах всех присутствующих шар льда, стал шаром воды, а потом паром и в итоге рассеялся.
— Лекаря позовите, — гаркнул Тёрк страже на входе замка.
Хэла фыркнула и пошла в дом.
— Зачем лекаря? — спросила Милена, потому что видела, что мать Шерга уже мертва.
— Положено так, — ответил ей Брок.
— И достопочтенный феран, давай уже уберём братца, а то при жизни людям жизнь отравлял и теперь после смерти смердит, страх как, во двор не выйти, — повела она головой, когда проходила мимо главы дома.
Феран, как показалось Милене, не отреагировал. Чёрная ведьма зашла в дом, люди вокруг зашевелились. Тёрк обернулся на Рэтара Горана. Тот нахмурился и кивнул старшему брату, после чего тоже зашёл в дом, следом за Хэлой.
Девушка всё стояла и не могла осознать происходящего.
— Чтоб тебе, Милена, — рыкнул возле неё Роар, возвращая в реальность. — Брок, что она тут делает?
— Роар, — прошептала девушка, пытаясь встать между ними, но у неё ничего не вышло. Мужчина бесцеремонно отодвинул её, взяв за локоть.
— Стоит, достопочтенный митар, — отозвался Брок.
— Что? — зашипел Роар с угрозой, а птица, что всё ещё была на руке у юноши, начала нервно водить головой и клекотать.
— Простите, достопочтенный митар, — склонил голову юноша, и сжал пальцы, чтобы удержать гвиргу. — Надо было отвести ведьму в дом. Моя вина.
— Брок, — рыкнул он.
— Хватит, а? — насколько могла громко проговорила Милена, рывком высвободила руку из цепких пальцев Роара и ушла в дом.
Внутри, на фоне случившегося, всколыхнулась с новой силой обида. Непонимание, с которым она столкнулась, душило её.
Милена так старалась быть сильной, но у неё так фигово получалось, и казалось, что у неё никогда не получится. Особенно вот благодаря этому отношению самого любимого человека.
И это ощущение, что Роар закрыл бы её в своей комнате и не выпускал. Ограничил бы даже в мыслях, не то что в передвижениях. Все носились с ней, как с хрустальной. И снова эти проклятые слёзы, снова всё наперекосяк.
И не осталось ничего. Была только обида. Она росла-росла, как снежный ком.
Даже сейчас Милена рванулась сначала в комнату к митару, а, дойдя до двери, осознала, что злится на него и разговаривать не хочет, да и видеть тоже. Развернулась идти в сторону комнат серых, но столкнулась с ним нос к носу, попыталась вывернуться.
— Светок, — поймал её мужчина.
— Хватит, — всхлипнула она своим пропавшим голосом. — Пусти…
— Всё, прости. Я не хотел, — и оказалась у него на руках, как ребёнок,
И от этого становилось сразу так предательски хорошо, что чувствовала себя ещё слабее, чем можно представить, но сопротивляться не могла. Потому что хотелось, чтобы он не останавливался, хотелось вообще чтобы так было всегда-всегда.
Роар поцеловал её, а она обняла его за шею, вцепилась с той злостью, которая ещё бушевала внутри, но уже смешалась с томящим желанием.
Всего пара секунд понадобилась, чтобы они добрались до комнаты митара, и Милена утонула в этой его страсти — сначала быстрой и требовательной, а потом невыносимо нежной, трепетной аккуратности, с которой он всегда занимался с ней сексом. Такой томительной неги и мягкости. Порой она теряла ход времени, но хотела больше, несмотря на бессилие и истощение моральное и физическое.
С тех пор как Роар внезапно развернул её к себе лицом, а она потом спьяну пошла дальше, чем он мог бы предположить, всё у них в близости стало вообще безумно. Ощущения и так кололись, щипались, были бурными и доводили до состояния полного отупения. Но теперь внутри выла похоть, скручивала, иссушала, но тянула всё дальше. От любого прикосновения искры из глаз, нервы оголёнными проводами, чистым током, причиняли боль и восторг.
Милена думала, что так не бывает, а если и бывает, то уж случится не с ней. Но вот оно, внутри, снаружи, везде, а ещё было страшно, что когда-нибудь это кончится.
— Роар? — позвала Милена, когда взмокшая лежала распластавшись на кровати. Какая же наверное неприличная, пошлая со стороны картина.
— Мм? — митар запустил руку в её влажные от пота, растрёпанные волосы.
— То, что случилось с его матерью, — она с трудом приподняла голову, чтобы посмотреть на Роара. — Её смерть — это очень плохо?
— Не могу сказать, — ответил ей митар. — Не знаю. У неё были покровители при эла, но кто, мы не знаем. По-хорошему, надо было бы выпытать у неё это, как и у Шерга. Но пытки одно, а казнь за предательство — другое.
Милена вздохнула.
— Элгор в Кэроме, — добавил Роар. — Он там как раз сейчас прижмёт книтов, тех, кто были на её стороне и на стороне Шерга. Там давно было гнездо паразитов. Шерга давно хотел на место ферана.
— А разве он мог? — нахмурилась девушка.
— Ну, на что-то же они рассчитывали, — повёл рукой митар. — Дэшая всегда была нашей очень большой проблемой. Но в понимании законов — она рабыня, наложница Эаргана Горана. И, если иных распоряжений не было, она наложница Горанов до сих пор. Без каких-либо прав. Шерга был свободным мужем, но он был на службе у ферана, а значит присягал ему на верность вдвойне. И сейчас открыто предал. За что был фераном казнён. Дэшая же не могла бы нажаловаться, как ни кричала об этом. Её слово шло к великому эла и советам только через книтов или её покровителей.
Он вздохнул и развернулся, чтобы видеть её лицо.
— Сейчас только ждать. Разворошим гнездо в Кэроме и посмотрим, что будет. У Тёрка достаточно доказательств, чтобы очень много народа казнить. Но решать, что к чему, будет феран.
