но я понимаю — его не будет. Слишком сложно, всё не так, но я хотя бы увижу с папой.
Подошла к дому по чистой дорожке, которую кто-то уже успел убрать от снега. Поднялась по лестнице и уже хотела было постучать, когда вспомнила, что почти накануне моего отъезда папа поставил дверной звонок. Нажала на кнопку, услышала трель, разлившуюся по дому. Я была готова ждать, хоть на улице было холодно, но кожа уже привыкла и не чувствовала этого. Впрочем, дверь открылась очень быстро.
— Да?
Я смотрела на девушку и не понимала. Ничего не понимала. Она выглядела чуть старше меня, но было сильно накрашена и явно праздновала уже давно. Промелькнула мысль, что отец успел продать дом, и теперь здесь живут совершенно чужие люди.
— А можно Виктора?
— Он занят, — фыркнула девушка. — А ты кто. А, неважно… У нас тут праздник, так что, вали давай, нищим не подаем.
— Что? Простите, я не поняла.
— О, ещё и тупая, — девушка хоть и выглядела красивой, оказалась самой настоящей дрянью.
А я, порядком уставшая от всей этой хренотени, замерзшая, мечтающая только об одном, чтобы всё закончилось, не выдержала:
— Где Виктор? — спросила ещё раз, но получила в ответ лишь мерзкую гримасу.
Хорошо. Раз так, то я буду отвечать ей том же духе. Толкнула её, и зашла в дом, удивляясь, как вокруг всё чисто, убрано. Сразу чувствовалось, что сейчас здесь есть жизнь, женская рука, которая следит за порядком. Так эта малолетняя фифа заняла место моей матери? Допустим, но неужели отец мог так поступить?
— Эй, ты, ментов сейчас вызову!
Она попыталась меня остановить, но мне было всё равно. В доме было не просто чисто и светло, в доме играла музыка, ходили люди, смеялись, удивлённо на меня поглядывали. Они понятия не имели, что здесь делает девчонка в спортивном костюме с красными щеками и носом.
Прошла по коридору, направляясь на кухню, лавируя между богато одетыми людьми. Кого-то я не знала, кого-то с удивлением признавала за знакомых. Очень много народа, очень много тех, с кем папа не общался после смерти мамы, стыдясь того, кем стал.
— Витя! Тут чокнутая!
Я даже не оглянулась на неё, хотя девушка и пыталась схватить меня за руку. Но, кажется, в ней взыграло чувство брезгливости, потому она и не хотела прикасаться ко мне своими наманикюренными пальчиками. Этим я и воспользовалась. Пошла быстрее, миновала кухню, мимолетом обнаружив, что папы нет, вышла в коридор и направилась в его кабинет.
— Витя! — истошный вопль привлёк внимание многих.
Я не успела зайти в кабинет, двери открылись прямо передо мной, и я нос к носу столкнулась с отцом. Он, нахмурившись, смотрел на меня, явно не осознавая, кого перед собой видит.
А потом папа понял, кого это стоит. Осознание загорелось его глазах раньше, чем я успела открыть рот и поздороваться. Исчезла улыбка, слетел румянец со щек. Он побелел.
Глава 14.2
Девушка обогнула меня, подбежала к нему и крепко обняла, жалуясь на непрошеного гостя.
— Она влетела сюда, даже не спросив разрешения! Ты представляешь, ты представляешь? Дорогой, что за ерунда? Сегодня новый год, не хочу видеть на своём празднике всяких нищих оборванок.
Стало очень неприятно и больно, что какая-то мелкая девка ходит по моему дому и заявляет, что мне здесь не место.
— Саша, — выдохнул отец. — Сашенька…
— Так ты её знаешь? — девушка от него отстранилась. — Это что за хрень?
— Вера, пойди погуляй, — сглотнул отец, всё так же не отрывая от меня взгляда. — Нам нужно поговорить. Без свидетелей.
— А я не хочу без свидетелей! Мне интересно, что это за дрянь врывается к тебе в дом, и ты бросаешь все свои дела!
Кажется, что меня окружают одни неадекватные истерички, которым плевать на мнение других людей. Сначала была Милана, теперь вот эта Вера.
— Просто уйди. Я тебе потом всё расскажу. Саша, — чуть отошел в сторону он, — заходи, поговорим.
Да, так не встречает родной отец, которой скучал из-за долгого отсутствия дочери.
— И кто она? — спросила я.
— Кто я? — взвизгнула девушка. — Да как ты смеешь такое спрашивать? Витя, почему ты молчишь? Ты хочешь, чтобы я ушла, чтобы ты остался с ней наедине? Так вот, этого не будет! Выбирай, я или она, она или я, — Вера встала в позу.
Взгляд отца изменился, стал словно у побитого щенка.
— Верочка, я не могу выбирать, — жалостливым тоном обратился к ней отец.
— И почему это? — не отставала она.
— Потому, что я его дочь.
Она заткнулась. Внимательно посмотрела на меня, словно не веря, что я могла такое сказать, нахмурилась.
— Ты говорил, что твоя дочь умерла! Ты мне врал?
В груди что-то оборвалось. Наверное, это была последняя ниточка, что связывала меня с реальностью.
— Умерла? — посмотрела на отца.
Мне стало трудно дышать, сердце словно замерло, тоже не веря в то, что я сейчас услышала. Он — самый родной для меня человек, единственный, кто остался и..
Он молчал, молчал, не говоря ни слова, словно боясь, что я отреагирую неадекватно, расплачусь и начну кричать, чем привлеку внимание гостей, которые и так выглядывали в коридор, попытались услышать, о чём мы тут говорим.
Вера обернулась ко мне.
— Ты уже полгода как умерла, — пояснила она мне, поджав губы. — Понятия не имею, что вы тут устроили. Витя, я хочу знать, это правда или ты меня обманываешь?
— Я действительно его дочь, — слова давались с трудом. — И меня не было полгода в этом доме, потому что я взяла на себя чужие обязательства, я решила помочь, продала душу дьяволу…
— Сашенька, я хотел как лучше! — собрался с силами отец и даже улыбнулся. — Когда Михаил забрал тебя, я решил, что буду жить правильно, не буду пить, не буду играть, чтобы расплатиться с долгом. Потом встретил Верочку и…
— И решил, что лучше она, чем дочь.
Я сдерживал слёзы, не желая показаться слабой. Всё-таки жизнь среди оборотней научила меня многому.
Внезапно осознала, что Михаил был прав. Он спас меня нет. Похитив меня, он совершил не преступление, а почти подвиг, потому что если бы я осталась с этим человеком, то скатилась бы по наклонной, видя рядом слабовольное ничтожество, которое променяла родную дочь на симпатичную девчонку при первой же возможности.
— Как лучше, — повторила вслед за ним. — Ясно.
Я развернулась и направилась к лестнице на второй этаж. Хочу в свою комнату. Хочу упасть на кровать лицом в подушку и рыдать навзрыд пока не усну, пока не закончатся силы.
