Чтобы Изегер остался единственным ребенком Дульфа.
- Грасси, так она защищала Изегера, - устало напомнила Картора. - Иначе твой сын не постеснялся бы и отнял строн, как только мальчишка стал бы ему неугоден. Ты видела, чем закончилась свадьба с Дэйте.
- И чем? - Тиль в запале встала со стула. - Он убежал и потерял строн! А если бы Изегер знал, что есть другой кандидат, более послушный, то мой Дульф...
- Шаагиль с ним, с твоим Дульфом. Лучше расскажи Джулии, что ты сделала с Изегером.
- Традиции есть традиции, - Тиль дернула острым плечиком и села на место. - И они должны соблюдаться. Особенно для того, чтобы хоть кто-то получил дар Рвущих Пространство.
- Она не верила, что строн вернется, - грустно усмехнулась Картора. - Поэтому решила возродить право первой ночи, чтобы заполонить округу орущими бастардами.
- Но Изегер отказывался. Он не хотел быть похожим на своего отца.
- И правильно делал. А ты подсыпала ему дурман и привела ту несчастную девочку-невесту.
- И он воспользовался правом первой ночи? - Юлю тошнило. Она закрыла ладонью рот.
- Да. Но он видел перед собой не ту испуганную девчонку, чужую невесту, а потерянную на Земле жену, - Картора устало облокотилась на клюку. - Девочка понесла от него, но умерла в родах.
- Я до сих пор не верю, что этот ребенок от Изегера.
- Бастард ... жив? - Юлина рука спустилась на грудь. Сердце билось о ребра.
- Да. Квалон Вейжик, - Картора опять спрятала взгляд.
- Вжик?!
- В нем нет и капли магии, что служит доказательством того, что он не сын Изегера! - Тиль сложила руки на груди и недовольно отвернулась. Немного успокоившись, продолжила: - Я сама не раз проверяла. Он не видит Теней.
- Сейчас мы спорим не о том, бастард Вжик или нет. Мы говорим об Изегере, который не простил нам дурман.
- Леди Картора, а почему он злится на вас? - как поняла Юля, затея «нарожать» бастардов принадлежала вовсе не ей, а Тиль Грасси.
- Этот дурман приготовила я. Была поганая мыслишка вернуть Изегеру жену хотя бы так. Если бы он принимал порошок довольно долго, то выбранная нами женщина навсегда стала бы для мальчика Верочкой Ртищевой. Будь она хоть рыжей, хоть черной, толстой или худой, она казалась бы ему копией жены.
- А что мы могли сделать? Изегер мучился. Страдал. Мы хотели спасти нашего мальчика.
- Хильда была одной из тех невест, которую он взял под воздействием дурмана? - догадалась Юля.
- Да. Но она, спасибо Афарике, не забеременела. Изегер после сплетен о Вжике что-то предпринял, чтобы без его желания никто не мог от него понести.
- Я не хотела, чтобы наш род вымер так же, как и род Непобедимого Гестиха, - Тиль вытерла призрачную слезу. - После смерти Изегера родовой амулет достанется Магистру, а потом перейдет к какому-то чужому выродку.
- Грасси, прекрати... - Картора поднялась. Она видела, как побледнела Юля. Нелегко узнать, что люди, которым ты доверяешь, вовсе не так милы, как кажется. - Джулия, ты умная девочка. Тебе решать, останется в Агриде род Рвущих Пространство или сгинет вместе с Изегером.
- Не смейте взваливать вину за ваши неудачи на меня! - Юля поднялась, и медленно, пятясь спиной, отступила в глубь комнаты. - Я больше никогда не стану вкладом в уставной фонд. Ни здесь, ни на Земле. Я - свободный человек!
Она дошла до «ванной комнаты», нащупала рукой дверь и исчезла в темном пространстве.
- Не трогай ее, - Тиль остановила Картору. - Ты правильно сказала: она умная девочка и примет правильное решение, - и уже тише, так, чтобы слышала лишь свекровь, добавила: - Как бы она не билась, ей никуда от Изегера не деться.
Юлю то трясло, то бросало в жар. Что за странный мир, что за странные люди?! Родные бабушки пользуются внуками, властители принуждают вассалов, маги создают дурманные порошки, восстанавливают право первой ночи, делая несчастными невест и их детей-бастардов. Как жить? Как принять этот страшный мир, который не меняется уже столько веков?!
Наплакавшись, Юлька умылась студеной водой. Прислушалась к тому, что происходит за дверью. Ни женских голосов, ни привычного постукиваний клюкой.
Юля вышла и, не зажигая свечу, быстро оделась. Завязала на амулете платочек, чтобы ее не опознали по нему, и перекинула на спину. Поймала в зеркале отражение служанки, которой Изегер позволяет убираться в кабинете.
Юля не будет ждать нового дня, не будет ловить у ворот дозор, чтобы убедиться, что милорд покинул крепость. Она больше не потеряет ни минуты. Пойдет и отыщет это чертово письмо Магистра. Она должна знать, что задумал всесильный маг и какой видит ее судьбу. От этого знания зависит, что заложница Агрида будет делать дальше: затаится и продолжит обучаться просыпающимся в ней дарам или сбежит и станет искать помощи у...
Здесь Юля даже сбилась с шага. Она еще не придумала, кто мог бы помочь ей избавиться от строна, но одна шальная мысль, которую не раз гнала из головы, вернулась вновь: если все будет плохо, на грани жизни и смерти, она обратится к... Дэйте.
Той нужен строн как воздух, его она ждет, чтобы осуществить давнюю мечту, и именно к этой женщине обратится Юля.
«Торговцы, пусть даже таким дорогостоящим товаром, как зерна саара, остаются торговцами. Предложи им выгодную сделку, и они пойдут на все. Главное, продумать торговую операцию до мелочей. Чтобы остаться в живых и добраться до дома».
У Дэйте хватит богатства и власти, чтобы осуществить и Юлькину, и свою мечту. Вечная невеста купит амулет перемещения, доставит Юлю на Землю и уже там освободит от строна.
И не убьет.
Строн запоминает кровь носителя, и Дэйте не захочет войти в семью лорда Ханнора как убийца или человек, приказавший убить.
Юля давно разгадала, что значит «Иди и убейся». Злой умысел не пройдет. Только случайность. Но она, Юлька, ее не допустит.
- Эрди! Эрди! Кричу-кричу, а ты не слышишь! Я думала, ты в поселок ушла.
- Я? Э... нет... - Юля не сразу сообразила, что зовут ее, а потому растерялась.
- Пойдем быстрей, - девушка невысокого роста вцепилась в руку и потащила с упорством бурлака. - Латуся только что из деревни вернулась, рассказывает о новых фасонах платьев! Говорит, шнуровка ныне
