– Не надо. Удерживай кожу, – приказал ему Элрой.
Грэйди перестал перекидываться, но был волосатым как черт, челюсть вытянулась, нос стал шире, а глаза... Мике пришлось отвернуться. Они были уже, чем нужно, другой формы и чисто черные. Эти глаза напугали ее, когда из Грэйди вырвался рык.
Рэйв бросился вперед с цепью, перекинутой на мускулистой руке, Мика в шоке наблюдала, как он поднимает ее. Она увидела пистолет, а затем услышала тихий звук.
Грэйди хныкнул, голова Мики повернулась к нему. Синий дротик торчал из его груди.
Ее взгляд переместился с дротика на лицо Грэйди. Он уставился на нее, демонстрируя острые зубы, а потом упал вперед. Братьям пришлось полностью его удерживать, Элрой помогал им, поддерживая голову сына.
– Он проведёт без сознания примерно час. Давайте его быстро запрем. – Элрой был в ярости, повернувшись и уставившись на Мику. – Не могу учуять, что ты его пара, но если он укусил тебя, тогда это просто вопрос времени. Ты никуда не уйдешь. – Он осторожно отпустил голову Грэйди, позволив ей резко отклониться, а затем наклонился. – Я его держу.
Элрой оказался сильным, выпрямившись с Грэйди, безвольно переброшенным через плечо. Антон выглядел мрачным, направившись к Мике и сжав ее руку нежно, но твердо. Она вскинула на него взгляд.
– Идем с нами.
– Куда?
– В подвал. У нас там есть сдерживающие камеры на случай, если кто-то из стаи выйдет из-под контроля. Вы с Грэйди будете находиться там, пока он не обретет рассудок, а ты не поймешь, что не можешь от этого сбежать.
Мика покачала головой.
– Нет.
Она попыталась вырваться из его хватки, но крупный мужчина лишь усилил нажим.
– Не борись. Не хочу сделать тебе больно.
Гнев сверкнул в его глазах, и она не стала бороться, когда он ее дернул. Они последовали за Элроем, уносившим Грэйди в заднюю часть дома.
Темноволосая женщина стояла в кухне, когда они вошли в просторную комнату. Она нахмурилась, охватив быстрым взглядом каждую деталь, и покачала головой.
– Ему не позволено быть в моем доме, – твердо заявила она.
Элрой посмотрел на жену.
– Не вмешивайся в это, Ева.
– Ему не позволено быть в моем доме, – повторила она.
– Это мой дом, а ты моя пара. И будешь делать то, что тебе сказано, – Элрой зарычал на нее. – Иди в нашу комнату.
Она поколебалась, гнев сквозил в чертах ее лица, но потом устремилась в сторону другого коридора.
Элрой вздохнул:
– Ад.
– Вот как будет выглядеть твоя жизнь, пока она не успокоится, – тихо произнес Рэйв, идя позади Мики. – Ты слишком сильно ей потакаешь.
Антон фыркнул.
– Ты должен был твердо стоять на своем, когда он впервые появился у нас. Не следовало позволять ей мешать жить ему здесь.
Элрой повернулся, стрельнув в него взглядом.
– Подожди, пока у тебя появится пара.
– Я бы никогда не позволил ей говорить, что мой ребенок не может приходить в дом. – Антон вернул взгляд к отцу. – Она бы приняла его, если бы ты поставил её перед фактом, когда он пришел. Посмотри, что ты наделал, отец.
Элрой двинулся с места, игнорируя слова Антона, и открыл дверь. Мика боялась, когда ее вели вниз по широкой лестнице в подвал.
Он был просторным, с оштукатуренными стенами и ковром, заставлявшим ее расслабиться, пока она не увидела, что по кривой штукатурка заканчивалась, и там виднелись две сдерживающие камеры с металлическими стенами и толстыми решетками.
Войдя в одну из клеток, Элрой и Рэйв осторожно положили Грэйди на спину.
Волоча Мику за собой, Антон толкнул ее в другую. Отпуская Мику, он нахмурился.
Она осмотрелась. Это была клетка размером десять на восемь футов с койкой, приваренной к полу, раковиной и унитазом.
Антон отступил назад и ухватился за дверь камеры.
– Нет, – остановил его Элрой. – Она должна быть с ним.
Антон развернулся.
– В таком состоянии он причинит ей боль. Она не нашего вида. Если он будет с ней груб, она не излечится.
– Мы закуем его, – сообщил ему Рэйв. – Ей придется подойти близко к нему, чтобы он был в состоянии укусить, и он не станет вырываться, пока препараты будут сдерживать его изменение. Папа прав. Она должна быть с ним.
Несколько минут спустя Мику мягко втолкнули в клетку бессознательного Грэйди.
Она была в шоке при виде раздетого догола Грэйди, и прикованного к койке, с прикрывающей лишь его бедра простынёй. Она подняла глаза на Элроя, когда тот остановился перед ней.
– Ты позаботишься о моем сыне. Он в брачной горячке. – Немного наклонившись, он посмотрел прямо в ее глаза. – Если он сойдет с ума и придется его убить, с тобой тоже придется покончить. Поняла меня?
– Отец, – предупредил Антон. – Она человек.
Элрой выпрямился, выходя из клетки.
– Если из-за нее мне придется убить собственного сына, она труп. Это не обсуждается.
– Папа, – тихо возразил Рэйв. – Она не одна из нас, и к тому же племянница Омара.
– Мне наплевать кто или что она, – Элрой зарычал. – Если Грэйди умрет из-за того, что он ей безразличен, тогда живой она отсюда не выйдет. – Дверь клетки шумно захлопнулась.
Мика развернулась, наблюдая, как отец и братья Грэйди уходят. Обернулся только Антон, посмотрев на нее через плечо, и Мика заметила короткую вспышку сожаления перед тем, как мужчин исчезли из поля зрения.
Схватившись за решетку, она толкнула ее, но та не сдвинулась с места.
Мика оказалась заперта в клетке десять на восемь футов вместе с Грэйди. Окинув его взглядом Мики, заметила, что Грэйди все еще частично изменившийся, препарат не вернул его обратно в человеческое состояние.
Она вздрогнула, облокотившись на дверь клетки, и наблюдала, как его грудь вздымалась и опускалась.
***Странный звук резко разбудил Мику, сперва растерявшуюся, тело ее болело. Задница и плечо ныли. Нахмурившись, она подняла голову и поняла, что оказалась в углу в сидячем положении, что-то сильно впивалось в ноющее плечо.
Ее глаза распахнулись, а память прояснилась, когда она уставилась на мужчину, прикованному к койке всего в футе от нее.
Грэйди смотрел на нее черными, все еще не человеческими глазами. Он снова потянул цепи, раздался повторяющийся странный звук, и Грэйди тихо зарычал.
– Отпусти меня.
– Если бы я владела ключами, меня бы здесь не было. – Она окинула его изучающим взглядом. – Как ты себя чувствуешь?
– Дерьмово, – простонал он.
Она зачарованно наблюдала, как его лицо опять становилось человеческим. Напрягшись, он снова потянул цепи, мускулы рук и живота сжались и выступили, пока он боролся, но цепи выдержали.
