— Почему ты его держишь?
— Он съел ядовитый плющ, мне нужно дать ему противоядие.
— Что? Зачем он это сделал?
— Не знаю. Он должен был знать, что это есть нельзя. — Дино огляделся. — Нужно увести его отсюда. Пойдём, малыш.
Фыр хотел улететь, но под строгим взглядом ангела послушно последовал за ним.
— Я буду держать его, а ты запихни ему пилюли в пасть. — Дино раскрыл Фыру пасть.
Тот дёргался и рычал, но затем вдруг вздохнул и перестал брыкаться.
— Ему уже становится плохо. Давай скорее.
Я постаралась протолкнуть противоядие как можно дальше, чтобы Фыр его не выплюнул. Но опасения были напрасны: дракон сразу проглотил таблетки.
— Фыр так надоел Кроули, что он хочет выгнать его из школы.
— Но как же так?
— Фыр будто нарывается… от него много проблем. Я боялся, что серафим увидит, поэтому увёл его сюда. Нужно побыть некоторое время с ним, пока он окончательно не придёт в себя. Не хочешь составить компанию?
— Не оставлю же я тебя одного! Тем более, это я не доглядела за ним…
Фыр сопел и едва обращал на нас внимание. Мы отошли к беседке.
— Как думаешь, зачем он это сделал?
— Не знаю. Видимо, его что-то тревожит. Этот дракон мне кажется самым несчастным из всех его сородичей.
— Звучит очень печально.
Дино наблюдал за спящим Фыром и казался не менее грустным.
— А знаешь, что ещё печально? До того, как все разъехались, я столкнулся с Люцифером. И меня обуяла такая ярость оттого, что он близок с тобой… я прижал его к стене и начал душить. И знаешь, что сделал Люцифер? Начал смеяться. Я ударил его несколько раз, и он упал, харкая кровью, но смеяться не перестал. А знаешь почему?
— Почему…?
— Потому что он понимает, что чувства к тебе делают меня неуправляемым, агрессивным. Быть ангелом сложно, ведь это ответственность и обещание перед самим собой и другими нести в этот мир нечто светлое, правильное. Но я не могу, когда знаю, что ты и Люцифер… — Дино взял меня за руки. — Ты не обязана, но я прошу сделать выбор. Это будет честно по отношению к нам всем. Иначе этот выбор сделаю я. Иногда, чтобы выжить, руку нужно отрезать, а не ждать, пока болезнь убьёт всё тело. И я отрублю руку, как бы больно ни было.
— Ох, Дино…, наверное, у нас ничего не выйдет. Мне так жаль…
Дино отпустил мои руки и кивнул.
— Да. Лучше сейчас.
Я встала и отряхнулась.
— Прости…
— Не извиняйся.
Я ушла, убеждая себя, что оглядываться нет смысла.
Ангелы и демоны прилетели обратно в школу. В честь их приезда и в честь прошедшего Рождества устроили банкет. Обычно Рождество отмечали с размахом, устраивали балы, украшали всю школу — так, по крайней мере, мне рассказывали. Но в этом году всё проходило куда скромнее — лишь ужин, направленный на примирение. Но в итоге лишь подчёркивающий возникшую пропасть. Ученики вернулись ещё более агрессивными. Теперь редко можно было увидеть говорящих между собой ангела и демона: лагерь разделился на две стороны.
Я сидела среди демонов. Только с ними я чувствовала себя уместно.
— Как провёл каникулы?
Ади ковырялся в своей тарелке, но так и не притронулся к еде.
— Мама решила устроить мне психотерапию. Мы наблюдали за забавными неудачами смертных.
— Это как?
— Ну, знаешь там… как они поскальзываются и падают, пукают на важной деловой встрече… или блюют на свидании на блузку девушки из-за того, что перенервничали.
— Эм-м… странная терапия.
— Зато помогает. Мы смеялись до слёз.
Мими следила за ангелами и яростно кусала губы. Она вдруг заговорила, будто мы и до этого увлечённо разговаривали.
— Папа пытался скрыть, но я видела, насколько он зол на небеса. Они возомнили себя здесь главными. Думаю, весь ад в таком настроении. Это плохо для них кончится.
— Это плохо кончится для всех, если так продолжится.
Из-за стола встал серафим Кроули и прошёл в самый конец зала. Его голос прогремел на весь банкет.
— Рад снова видеть вас. Даже в такое… неопределённое время мы не могли не устроить праздник, не принести дань уважения нашей истории. Ведь Рождество — это рождения земли, людей и их мира. Для смертных этот праздник обрёл несколько другую интерпретацию, не менее важную. Ведь всё имеет точку отсчёта. По традиции каждый желающий выйдет и поблагодарит Шепфа за что угодно. Начну я, чтобы вам было легче. Хочу поблагодарить Шепфа за мир, который мы обрели, и за процветание, к которому этот мир привёл. — серафим Кроули сел за стол и повернулся к ученикам, ожидая, что кто-то встанет.
Из-за стола встала Ости. Она встала перед всеми, сложила руки на бёдрах. Оглядела присутствующих и заговорила.
— Благодарю Шепфа за силу, что таится во мне. Я чувствую, как она с каждым годом растёт. Благодарю Шепфа за то, что дал мне силы пережить тот период… — она сделала акцент на последних словах, и голос её дрогнул. — Благодарю, что открываешь глаза на некоторые вещи и открываешь тропы, которые казались для меня раньше несуществующими. — Ости посмотрела на меня, но тут же перевела взгляд куда-то в центр. Договорив она вернулась на место.
Все захлопали.
— Это было… интересно. Кто следующий. — спросил серафим.
Снова скрипнул стул. Из-за стола встал Люцифер. Послышался шёпот, волнительный рокот: Люцифер никогда не благодарил Шепфа.
"Что он задумал?"
Но вот он пошёл вперёд, как ни в чём не бывало, встал перед всеми, и с его уст сорвалась благодарность.
— Благодарю Шепфа… — он умолк.
— Кхм, Люцифер, благодарить нужно за что-то… не просто так.
Люцифер повернулся к директору школы и посмотрел на него с нескрываемой насмешкой.
— Я знаю. Благодарю Шепфа за то, что ты любишь одних детей меньше других… за то, что одним даёшь власти больше, чем другим… за то, что…
— Что ты себе позволяешь?! — голос серафима был едва слышен в крики и свисте демонов, в возмущениях ангелов.
— Благодарю Шепфа за то, что не вмешиваешься в жизнь своих детей, даже когда им нужна твоя помощь, когда они не справляются и делают глупости!
— Люцифер, убирайся!
На лице Люцифера продолжала играть усмешка. Он поклонился серафиму и неторопливо покинул банкетный зал. Тогда демоны повскакивали вслед за ним и тоже ушли прочь. Банкет наполовину опустел.
Серафим Кроули замер в растерянности: демоны демонстративно отказались от самого главного праздника небес.
Маяк и птица
Я рассказала Бонту о загадке Фидеро. Бонт сидел на полу, отражённый в зеркале передо мной, и молчал вот уже десять минут.
— У всего есть начало и есть конец, но бесконечен тот путь, что уходит в никуда… — он задумчиво приложил палец к губам. — И это перо… мне кажется, я знаю, что имел в виду Фидеро.
— Это же отлично!
— Нет.
— Почему?
Бонт молчал, всё ещё обдумывая, потом грустно улыбнулся.
— Спасибо за помощь, Виктория… ты и так многое сделала для меня. Ты хороший человек.
— Говоришь так, будто прощаешься.
— Не то что бы… — Бонт встал, видимо, собираясь закончить разговор.
— Ты не хочешь, чтобы я помогала тебе?
— Не хочу.
— Но почему?!
— Я Боюсь… боюсь, что из-за меня у тебя будут неприятности.
— Бонт, я искренне хочу тебе помочь! Каждый человек и бессмертный заслуживает шанса. Позволь мне его тебе подарить. Подарить шанс жить свободно, если ты этого хочешь.
Бонт улыбнулся, снова сел на пол и печально вздохнул.
— Я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь расплатиться с тобой за всё, что ты для меня делаешь…
— Не думай об этом сейчас. Так что имел в виду Фидеро?
— Ты уверена, что хочешь ввязываться в это?
— Да.
— Я думал, мне можно будет освободиться без твоего участия, но тебе придётся рискнуть.
— Говори же.
— Знаешь, где находится священная река? — Бонт объяснил, как до неё добраться. — Ты должна искупаться в ней, чтобы твои крылья намокли до последнего пера, и, выходя, не встряхивай их. От веса мокрых крыльев тебе будет тяжело, но они не должны успеть высохнуть. Они начнут светиться в ночи, и это может привлечь внимание охраны.
