– Неживые?
– От страха, – пояснила Лейла. – Из-за того, что ты потерялась. Поэтому я и спрашиваю. У тебя всё хорошо? Ты потерялась, Мад?
Я даже онемела от неожиданности. Мои сёстры всё чаще удивляют меня. Сначала Линни, теперь вот Лейла. Когда она успела настолько повзрослеть? И где научилась так разбираться в людях?
– Я не потерялась, Лейла, – после короткой паузы проговорила я. – Знаешь, мне кажется, что я почти нашлась. Словно всю жизнь бродила по тому зеркальному лабиринту, а тут вдруг нашла выход.
– Ты и тогда нашла, – напомнила сестра. – Всегда находила. И нас за собой всех вывела. Меня, и Дафну, и Нанни, и малышку Линни. И даже маму.
– Мама с Линни в тот день осталась дома, – отвела глаза я. – Ты просто маленькая была, и что-то перепутала.
– Ага… Пирог тебе с собой упаковать, или тут будешь своего Мэтра угощать?
– Что ты имеешь в виду? – тут же вспыхнула я. – Мне не нравятся твои намёки!
Лейла вздёрнула бровь.
– Ты покраснела.
– Что? Нет.
– Покраснела-покраснела, – захохотала она, и внезапно речитативом пропела:
– Мадди прекрасная, помидорка красная! – довольно громко, между прочим. – Вся засветилась, в кого-то влюбилась!
Чудо, что никто не услышал, и не обратил на нас внимания. А обращать было кому – народу в таверне было не по сезону много.
– Лейла, прекрати! – прошипела я, а она показала мне язык и, звонко захохотав, умчалась к сёстрам. Коза. И это про неё я думала, что она не по годам взрослая?
Повезло ещё, что ни Брэда, ни его друзей рядом не было, а то я бы точно со стыда сгорела!
Глава 13. Откровенность и откровения
Как там Магда говорила? Идеальные любовницы получаются из благодарных женщин? Мне не нужна была Лисичкина благодарность.
Точнее, не так.
Вчера, проснувшись в передвижной конуре Бруно и увидев её, такую тихую, задумчивую, такую невозможно хорошенькую, я со внезапной чёткостью осознал, что, кроме благодарности, я хочу получить все Лисичкины чувства. Все её мысли. Чтобы только я. Только обо мне…
И, боюсь, это действительно надолго.
Внезапно вспомнилось, как много лет назад я насмехался над Даккеем, который по уши втюрился в мою сестру по одному лишь дагеротипу.
– Ну, ты и идиот, – издевался я над более старшим товарищем. – Ты же её не знаешь. Может, это не женщина, а демон в юбке.
И, кстати, не лгал, но Даккей лишь пожимал плечами.
– Смейся-смейся, – говорил он, пряча мой дагеротип себе в свой карман. – Но мне одного взгляда хватило, чтобы понять: эта девушка создана для меня.
Мне, надо признаться, понадобилось больше одного взгляда, но, кажется, я начал понимать, что имел в виду мой будущий свояк, когда мы с ним вместе служили на Пределе.
Мадди Тауни была словно под меня сделана. Мы, будто две ложки из одного набора, совпадали во всех изгибах. Идеально!
Вчера, предлагая Лисичке остаться в замке, я откровенно трусил. А что, если она откажется? Что, если и вправду дождётся суда и вернётся в Фархес, как мы и договаривались с самого начала? Но сейчас, после того как она согласилась… Пряча глаза от меня и краснея, так мило краснея, что захотелось схватить её и зацеловать тут же, наплевав на молодящуюся маменьку и других возможных свидетелей.
Большого труда стоило успокоиться и уйти, чтобы не мешать Лисе разговаривать с родными. И теперь я мотался по Предельной, не зная, куда себя деть, и улыбаясь, будто идиот. По-моему, меня даже слегка шатало. Уверен, без сплетен о том, что Мэтр наклюкался с утра пораньше, не обойтись.
Но плевать! Выжду ещё каких-нибудь полчаса, заберу Мадди и… и… и в замок мы поедем вдвоём. Без надоевших до зубной боли свидетелей.
Я Бруно люблю, он настоящий товарищ и хороший мужик. Однако его рожа, постоянно околачивающаяся возле моей – моей! – Лисички уже порядком напрягает.
Приятеля я нашёл на лугу. Он грыз соломинку, привалившись к несвежему стогу сена, и с мечтательным видом наблюдал за тем, как его тяжеловозов облаивает какая-то мелюзга, по размерам не больше Лисичкиной Тьмы.
– Где твои ребята? – сходу спросил я.
Бруно дёрнул плечом.
– А демоны их знает. Собирались на почту сходить, и где-нибудь пожрать.
– В замке пожрёте. Тут езды меньше часа, а повар у меня отменный.
Тут я самым наглым образом соврал, потому как мой отменный намедни умчался в Фархес к разродившейся тройней жене. И надо было как-то решать этот вопрос, а не перекидывать обязанности замкового кашевара на кого придётся, но не успел.
– А что так? – Наконец посмотрел на меня Бруно. – Вы с твоей фру уже распаковали всё, что хотели?
– Типа того… Мы…
– Мэтр! – внезапно раздалось за моей спиной. – Мэтр Алларэй! Какое невероятное везение, что вы приехали на Предельную!
Орал местный староста Александр Йен. Он катился по желтоватой ещё траве, тяжело дышал, пыхтел и, в общем, выглядел неважно.
– Мэтр, беда! – выпалил он, едва удержав равновесие, споткнувшись об одну из кочек. – На вас только и надежда.
Я мысленно выругался.
– Так что? – Бруно потянулся. – Не едешь в замок? Я без проблем присмотрю за...
– Не надо ни за кем присматривать. Мы с Мадди доберёмся сами. Попозже, – огрызнулся я, но вовремя вспомнил, что друг вообще-то пошёл мне на уступки, согласившись помочь с переездом, и миролюбиво добавил:
– Спасибо за помощь. Правда, выручил. А сейчас езжай со своими в замок, устраивайтесь, отдыхайте. С конюхом моим переговори, двух лошадок мы у тебя, пожалуй, всё-таки купим… Я отправлю воробья, чтобы вас встретили...
Бруно выплюнул соломинку и вдруг громко рассмеялся, заложив руки за голову. Я скрипнул зубами и проворчал:
– На тебя посмотрю, когда на моём месте окажешься.
– Я? Да ни в жизнь!
– Мэтр… – Александр всё же добрался до нас и, согнувшись пополам, пытался отдышаться. – Мэтр, у нас там это… Маньяк наш моего Джека порезал…
И вдруг бухнулся на колени, хватая меня за ноги и причитая:
– Сын единственный, Мэтр. Наследник. Помогите, могилой Предков заклинаю! Я же вам, я за вас, до конца жизни…
Бруно смущённо кашлянул, и мы вместе стали поднимать бедолагу с земли, хотя тот отчаянно сопротивлялся.
– Джеки… мальчик мой… жена не переживёт, у неё сердце…
– Да я-то чем помогу? – всё же сумев поставить мужика на ноги, спросил я. – Я ведь не целитель.
– Ну как же? – Александр вдруг скривился, и из глаз его потекли крупные беспомощные слёзы. – Вы же маг. С Предела… Щит вот поставили… Неужто не поможете мальцу?
Объяснять, что не все маги умеют лечить, не стал. Да и мужик сам прекрасно знал об этом, от паники и горя, видать, забыл. С другой стороны, кое-чему на бойфаке нас научили…
– Показывай дорогу, – велел я, но, сообразив, что без круглого и медлительного старосты доберусь быстрее, исправился:
– Куда идти?
– Так на почту. У нас только там карцер и есть…
Развернувшись, я побежал.
– Я запрягу лошадей и подгоню телегу к почте, – выкрикнул мне в спину Бруно, быстро сообразив, что в замке-то у меня целитель точно должен быть, и что быстрее будет туда отправить раненого, чем оттуда доставить специалиста.
До почты я добрался быстро, и четверти часа не прошло, а внутри громоздкого здания ориентироваться пришлось на звук, потому что ни в холле, ни в приёмном зале, ни за конторкой почтмейстера, ни в коридорах не было видно ни души.
Как я вскоре понял, все собрались внизу, в глубоком подвале, где хранили большие посылки и тюки с письмами, у широко распахнутой, обитой жестью двери.
Трое работников почты, почтальон – фру с седыми буклями за ушами, которая обычно принимала письма, мужик в высоких сапогах и плаще, настолько пропитавшемся ароматом рыбы, что у меня ни на секунду не возникло сомнения в том, чем он зарабатывает себе на жизнь. Ну и ещё с полдюжины человек нервно перешёптывались чуть в стороне.
– Что здесь случилось? – громко спросил я, и все присутствующие вздрогнули, поворачивая ко мне свои лица.
