— Вы же за Максом?
— Очевидно. Есть что сказать? В каком он состоянии?
— Его не тронут, пока он им нужен. А насчет информации… — Аленка быстро облизала губы. — Я могу ее продать. Собственно, за этим я здесь.
Ой, как я в этом сомневалась! Ну вот чисто по-женски! Может, мужчины не заметят этого мимолетного румянца и быстрых взглядов в сторону лагеря Бродячих, но я их ясно видела. А еще я заметила очень странный укус у нее на шее, будто два клычка оставили вмятинки. Они не выделялись цветом, но их точно раньше не было.
С учетом регенерации оборотней в голове у меня созрели интересные домыслы на этот счет. Я еще мало знала об их мире, но вдруг у них есть метки?
— Ну что такое, елы-палы? — Аленка повела плечами, будто ей было некомфортно от моего взгляда.
Спросить при всех или наедине? Нет, надо в уединении.
Медоедка поймала мой сомневающийся взгляд и, понизив голос, спросила:
— Моргни два раза, если ты тут не по своей воле. Обещаю, я тебя отсюда вытащу, елы-палы! Я от Бродячих ушла, от лисов тем более уйду.
Я засмеялась. Аленка в своем духе! Когда она рядом, меня будто внутренне отпускает, напряжение растворяется и я чувствую странную легкость.
— Я по своей воле. Работаю в отряде врачом, и ничего больше, — даже гордо немного, самую малость.
— Ага, конечно, по своей, елы-палы! — Аленка выразительно посмотрела на песца. — Ты посмотри на эту хитрую белую морду, которую сейчас от твоих слов кондратий хватит.
Никс почему-то принципиально не смотрел на нас — очень заинтересовался видом утреннего леса.
— Нам нужно в туалет, а ты, песец, подумай пока, сколько ты готов отдать за информацию по своему главе. — Аленка вцепилась мне в руку и без слов поволокла в сторонку.
Несколько лисов хотели преградить дорогу, но Никс посмотрел на меня и сделал один жест. Оборотни расступились.
— Умный враг — горе, елы-палы, — проворчала медоедка, а потом повернулась ко мне. — Ты не покупайся на все эти широкие жесты. Ты шаг за забор — он заборчик двиньк!
И сказала это специально громко, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что медоедка раскусила командира лис.
— Я не маленькая, знаю, — шепнула я так, чтобы слышала только девушка.
Мы отошли еще дальше, Аленка остановилась и повернулась ко мне, внимательно оглядев меня с ног до головы. Покачала головой:
— Нет, ну что такое! С ног до головы ты пахнешь песцом, елы-палы! Твоего запаха нет, есть только его! Что, уже спали, да?
И так возмущенно на меня посмотрела, что меня смех разобрал.
Потому что не спали в том понимании, которое вкладывала девушка. Потому что как раз я бы и хотела, чтобы близость была. Потому что выдержка сдала у меня первой, а не у него!
Сверхи раздери его стойкость!
— Нет, все было невинно. — Про свое удовольствие я умолчала — чуть-чуть не считается!
Аленка обнюхала меня, а потом фыркнула так, что видно — поверила. Наверное, постельные утехи тоже оставляют свой запах.
И тут я посмотрела на след от клыков на шее.
— А ты спала? — спросила, глядя на вмятинки, сама не веря, что думаю в верном направлении. Мало ли чем она могла пораниться. Я еще так мало знаю о регенерации оборотней.
И тут глаза Аленки выдали ее с головой!
— Ты?! — Я ткнула в нее пальцем. — Да ладно? То есть эти следы клыков — метка? Ваши мужчины реально оставляют след?
И по невероятной панике медоедки, когда та схватилась за шею, я поняла — нет, не оставляют. И да, это сделал лис.
Была Аленка — и нет Аленки. Только со стороны микроавтобуса доносится ее разгневанный рев:
— Ах ты ж блохастый, елы-палы! Ах ты бессмертный! Щ-щ-щ!
Я подбежала к машине и застала медоедку с зеркалом бокового вида в руках. Отломанным зеркалом.
Захар, схватившись за голову, стоял рядом. Никс наблюдал больше за мной, чем за ней, а вот другие лисы просто тихо приходили в себя, пока Аленка лютовала, разглядывая шею:
— Да я ему все зубы повыдираю и себе бусы сделаю, ел-л-ллы-пал-л-лы!
Медоедка ногтями скребла по коже с такой силой, что оставила красные борозды. Вот только ямки никуда не делись. Девушка зарычала не слабее разгневанного льва, а потом с силой отшвырнула зеркало в сторону. Оперлась на крыло микроавтобуса, опустила голову вниз, а потом как рванула с места в сторону лагеря Бродячих — аж земля из-под пяток полетела.
Вжу-у-у-ух!
Лисы только успели головы повернуть.
Секундная заминка, гробовая тишина, которую первым прервал Никс.
— Перехватить медоедку! Она нам все планы сломает сейчас!
Но, как говорила Аленка, проще остановить голыми руками тигра, чем ее. Лисы догоняли, выпрыгивали на нее из кустов, но девушка выходила победителем, не брезгуя запрещенными приемами. Рыжие стонали, хватались за уши, мягкие и чувствительные места и снова гнались за ней.
— Че-е-е-ерт! — Самообладание Никса дало трещину. — Этот шум только глухой не услышит. Придется нападать сейчас без разведки.
— Может, отступить?
— Если бы там не было Макса, так бы и сделали. Но другого выхода нет. — Никс потащил меня в сторону машины. — Залезай и закрывай замки. Надень бронежилет, машина защищена от пуль. Не вылезай, пока не услышишь кодовое слово. Помнишь какое?
— Угу, — мрачно припомнила я. — Неженка.
— Вот и умница. А я побежал, а то твоя подружка убьет нашего главу — спасать будет некого.
Клан Бродячих
— Ма-а-а-акс! — дикий зов сотряс дома отщепенцев.
На улицу высыпали все самые злостные отбросы общества сверхов, изгнанные из стай и кланов. Оборотней двадцать, не больше, но все вооруженные до зубов.
Но даже они, познавшие всю черноту этого мира, вздрогнули от вида стоящей на высоченном заборе хрупкой девушки.
Казалось, что если бы она могла метать молнии, то сейчас была бы подобна богу-громовержцу. Если бы гнать волну — то Посейдону. Если бы… Впрочем, медоедке не нужно было иметь мифических способностей, достаточно одной отбитой головы и полного бесстрашия.
Медведь, чья гордость пострадала от зубов медоедки, стратегически отступил в дом. Гибрид, который чуть не подавился тем самым медвежьим достоинством, закашлялся и начал искать глазами пути спасения. Волк, который видел все драматическое представление, закрылся винтовкой ниже пояса. Остальные, наслышанные про драку с сумасшедшей медоедкой, переглядывались.
Они могли всадить в нее несколько пуль, но никто не давал гарантий, что она умрет, а не укокошит их по одному благодаря своей неубиваемости, как зомби-маньяк.
Бродячие сами были не ангелами, но у них были мало-мальские тормоза, страхи, собственные демоны. Здесь же демон был один, и, кажется, звали его Аленушкой. По крайней мере, именно это имя шипели по ту сторону забора лисы, уговаривая девушку слезть.
— Может, отдадим ей этого Макса, а? — подал идею кто-то из Бродячих.
— Дурак, что ли? Что мы скажем главе? Что зассали от вида орущей девчонки?
— Не девчонки, а медоедки. Это разные понятия, — шепнул кто-то.
И тут самый молоденький Бродячий вдруг сказал:
— Хотел набить себе татуху со львом, но теперь знаю, что надо просить — медоедку!
В общем, пока все Бродячие в шоке повернулись к своему младшему, медоедки уже и след простыл.
— Трындец, — сказал медведь и тихонечко затворил окно.
Алена
Медоедка знала, куда идет, точнее — несется. За время наблюдения девушка прекрасно поняла, что в этом месте мало того, что все странно и нелогично, так еще и подозрительно доступно. И Макса прятали все в том же подвале, нарушая золотое правило содержания пленника.
Какие глупые-глупые сверхи!
Дома Бродячих, ветхие снаружи и такие оборудованные внутри, проносились мимо медоедки. Горстка оборотней, ничтожно малая для занимаемой жилплощади, встретила ее у того самого дома, откуда Алена не так давно сбежала. Морды этих сверхов напоминали девушке рожи самых отбитых отбросов, которые приходили смотреть смертельные бои, поэтому она не собиралась их жалеть.
