— Нельзя сомневаться! После всего, что нам пришлось пережить, мы просто обязаны помочь Петру. — Действуй… и не думай о плохом, — прервал молчание Василий.
Он подошел к девушке, обнял ее, а затем наклонился и нежно поцеловал.
Аля почувствовала тепло губ мужчины, и внезапная догадка озарила ее:
«Это был Василий, тогда, в камере! Как я сразу не догадалась!
Нежный румянец залил щеки девушки.
Аля не смела поднять глаз на окружающих. Ее сердце вылетало, а в голове была только одна мысль: «Я должна справиться! Все получится!»
На ватных ногах она приблизилась к Петру, откупорила пробку пузырька, бурлящая жидкость рванула наружу, закручиваясь в магический вихрь, словно разбушевавшаяся стихия, взорвалась в воздухе и превратилась в множество блестящих серебром бусин.
Аля не ожидала, что жидкость выплеснется из фиала. Она оцепенела от ужаса и не знала, что делать.
Василий, мгновенно оценив ситуацию, сделал пас, и используя способности мага воздуха, вернул жидкость обратно в сосуд и закрыл ее воздушной пробкой.
Аля выдохнула. Сомнений больше не было, она не одна, а вместе они — сила!
Василий держал фиал, она поднесла раскрытые ладони, и он, сдерживая мощь энергии дерева своим даром, вылил содержимое пузырька в них.
Аля присела рядом с Петром, положив на его грудь ладони, наполненные жидкостью, закрыла глаза и сосредоточилась.
Синие свечение вырвалось из рук девушки, ударило мощнейшим лучом в грудь больного, и на глазах изумленных Сливовых, энергия древа льющимся серебряным потоком заполнила все вены и сосуды мужчины. Неожиданно тело Петра вспыхнуло синим пламенем, а Аля исчезла.
Степанида Сергеевна закрыла лицо руками.
— Где я? Что со мной?
— Сынок! Ты жив!
Петр поднялся на ноги и удивленно осматривался.
Али нигде не было.
Василий встревоженно искал взглядом ту, которая заставила неистово биться его сильное сердце.
Вдруг все увидели светящуюся бабочку. Легкий взмах мерцающих синевой крыльев, и она приземлилась на грудь Василия.
«Любимый!» — Где-то в глубине сердца услышал он голос девушки, с нежностью накрыл бабочку руками и вдруг почувствовал, что обнимает тонкий стан прильнувшей к нему девушки.
— Все хорошо! Петр здоров! — тихо произнесла Аля.
Василий покрывал ее лицо поцелуями, а его душа рвалась на части от счастья, что она жива и невредима. Мужчина отбросил все условности и не стеснялся проявлять чувства
Девушка нежно смотрела на Василия, и не могла поверить своему счастью. Она вспомнила слова мамы: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
— Я бы дал еще немного времени всем прийти в себя, но… — кашлянул Борис. — Время не ждет… Пора…Вы по-прежнему находитесь в опасности, нас скоро начнут искать.
Внезапно раздался лязг металла. Сливовы вздрогнули.
— А вот и Алексей! — радостно произнес Борис, показывая рукой в сторону движущейся точки, которая через несколько минут обрела очертания самоходных саней и укутанного в овчину мужчины.
Спустя немного времени первый магистр уже попал в жарких объятиях спасенных и Бориса. Радость переполняла его, у них все получилось!
— Матвей, Степанида, я успел под покровом ночи побывать в вашем особняке и собрать все необходимое на первое время…— Он передал в руки друга увесистый саквояж.
— Здесь документы, драгоценности, а самое главное, Матвей, из твоего тайника я прихватил вашу родовую книгу рецептов, надеюсь, в том другом мире вы продолжите свое шоколадное дело. — Магистр с грустью улыбнулся, понимая, что, скорее всего, больше никогда не увидит друзей. — Петр, сынок, я рад, что ты снова в строю. Не забывайте своего старого дядьку, я буду очень скучать. Борис, Матвей, друзья! Я никогда не забуду нашей братской клятвы и многогранную силу Квиринала!
Мужчины обнялись.
Аля и Степанида подошли и напоследок обняли, и поцеловали Алексей Федоровича.
— Доченька… позволь мне называть тебя так, — попросил магистр. — Я хочу сделать тебе подарок… — Он снял перстень, который впервые Алька увидела в камере и надел на тонкий пальчик девушки, в ту же минуту перстень стал светиться и уменьшился в размере.
— Перстень будет служить тебе верой и правдой, его когда-то носила моя матушка. Теперь ты его хозяйка.
— Пора…— поторопил Борис.
Алексей с грустью посмотрел на всех. Он старался запомнить каждого из них, чтоб запечатлеть их образы навсегда в своей памяти.
— Алексей, спасибо тебе. Ты вернул мне дочь!
Покидавшие Цароссу встали в круг держась за руки. В центре стоял Борис с Алей.
Раздался гул. Появился прозрачный столб, наполненный паром и скрывший внутри себя бывших пленников, высоко в небо ударил фонтан и тут же обратился в голубые сталактиты. Драгоценные камни, сверкая в лучах солнца, засыпали поверхность холма.
От ярких солнечных лучей и блеска драгоценных камней первый магистр зажмурился, а когда открыл глаза вновь, все исчезло, лишь кое-где местами мерцал рассыпавшийся бисер.
«Прощайте, прощайте навеки!»
Слегка ссутулившись и с поникшей головой, мужская фигура направилась к саням, укрытым в кустах. Алексей, укутавшись в овчину, сел в них и запустил механизм движения. Скользя по заснеженной дороге, первый магистр углубился в свои мысли, даже не подозревая, что разлетевшиеся во все стороны драгоценные камни плотно заполнили собой все пустоты саней.
«Мне нужно торопиться во дворец».
Глава 32
Григорий Соболев с детства был приучен к дисциплине и порядку. Став императором, он понимал, что жизнь дворца должна быть строго регламентирована, и в связи с этим отдал Указ о создании подразделения, отвечающего за организацию и проведение придворных церемоний, торжеств — Церемониальная часть.
С раннего утра служащие части занимались подготовкой зала для судебного заседания. Несколькими днями раньше ими же были составлены списки приглашенных на суд и разосланы церемониалы.
Ровно в полдень двери зала распахнулись, и в него вошли первый магистр, глава тайной канцелярии, двенадцать советников, судьи, дознаватели, писцы и слушатели.
Григорий задумчиво смотрел на входящих: сегодня непростой день во всех смыслах.
Подданные склонили головы перед императором в приветствии.
— Все ли в добром здравии и ясном уме? — задал вопрос император.
— Да, государь.
— Тогда начнем.
Присутствующие заняли подготовленные для них места, в виде специальных сооружений для публичных слушаний: за длинным столом покрытым красным сукном, разместился Горностаев, двое судей; выше их на ряд — несколько дознавателей и писцов; на самом высоком ряду заняли места первый магистр и двенадцать советников.
Помимо этого, в зале находилось двадцать шесть стражников для охраны императора и первых лиц. Сегодня они вооружены антимагическим оружием, блокирующим любое магическое воздействие.
Часть зала особо приковывала к себе внимание: четыре чугунных столба, соединенных цепями, затянуты мерцающей магической сеткой, внутри которой стояли грубые деревянные лавки для подсудимых.
Начальник Церемониальной части ударил стальной тростью об пол.
Это был сигнал открытия судебного заседания.
Главный стражник охранного подразделения прокричал:
— Подсудимых Сливовых — Матвея, Степаниду, Василия, Петра, Ивана — Морозову Алевтину и Филиуса фон Рокнейма — в зал!
Первым стражники ввели Филиуса фон Рокнейма.
Мужчина шел с гордо поднятой головой и презрительным взглядом, он чувствовал себя уверенно и не допускал мысли о том, что есть хоть какие-то доказательства его вины. Перед тем, как войти в магическую сетку, он с напускным почтением склонил голову перед императором.
Тайный советник с осуждением смотрел на мужчину, закованного в магические кандалы:
«Как смеет он вести себя столь надменно после совершенных преступлений? Или он даже не подозревает, что суд располагает многочисленными доказательствами его вины!»
Размышления Федора Ивановича были прерваны какой-то шумихой за дверями зала:
