талию. — Неожиданно, но сексуально.
Она совершенно сбивает меня с толку. Я смущенный, но в то же время странно довольный.
— Значит, я тебя не разочаровал?
— С этим членом? Я должна была бы быть сумасшедшей, чтобы разочароваться. — Она похлопывает меня по груди. — Мы поработаем над твоей выносливостью. Завтра. — Ее пальцы скользят по моей коже, и она все еще чувствует, все еще прикасается. Ее возбужденный аромат все еще витает в воздухе, и я понимаю, что она не кончила сама. Это все было для меня.
Я… унижен таким подарком.
— Знаешь, что еще я хотела бы попрактиковать? — размышляет она. — Поцелуи. Поцелуи в губы. Давай включим это тоже в расписание на завтра.
Я хочу доставить ей удовольствие. Я хочу услышать, как она кончает. Я хочу увидеть, как она кончит. Я хочу попробовать это на вкус. Моя рука обнимает ее, и я глажу ее плечо и ее мягкую, нежную кожу.
— Мы можем потренироваться сегодня вечером.
— Мой рот устал, — дразнит она, но я чувствую, как ее бедра сжимаются, как будто прижимая их друг к другу.
Меня осеняет идея, и я перекатываюсь на колени, затем раздвигаю ее бедра. Если она сделала это для меня, могу ли я сделать это и для нее?
— Тебе повезло, что у твоего мужчины сильный рот и еще более сильный язык.
Она втягивает воздух, а затем падает обратно на меха, из ее горла вырывается стон.
— Мне повезло.
Ее бедра нетерпеливо раздвигаются, и я с удовольствием зарываюсь лицом между ее ног.
Часть 16
ДЖОСИ
На следующее утро я просыпаюсь с головой Хэйдена между моих ног, когда он облизывает меня, доводя до очередного пульсирующего, дрожащего оргазма. Боже, у этого мужчины действительно сильный, удивительный язык. И, по-видимому, он любит не только получать, но и отдавать.
Очевидно, я слишком сильно окунулась в эту резонансную штуку.
— Доброе утро, моя пара, — бормочет он между облизываниями, затем направляется прямо к моему клитору.
Я стону что-то, что может быть ответом, и мои руки тянутся к его рогам. Я держу их как руль, когда он поедает мою киску, наслаждаясь, как будто умирает с голоду, и облизывая, как будто я центр его вселенной или что-то в этом роде. Какая девушка смогла бы устоять против такого энтузиазма? Никакая — и я кончаю в течение нескольких минут.
Как только мое тело превращается в сплошное дрожащее месиво, он лижет меня в последний, медленный раз, а затем прижимается носом к внутренней стороне моего бедра.
— Мы должны скоро отправиться в наше путешествие.
Верно. Путешествие. Я тяжело дышу.
— Поняла.
На данный момент я представляю собой бескостную массу, моя вошь приятно мурлычет. Кажется, она поглощает все эндорфины, которые я ей посылаю, потому что в последние несколько дней потребность была менее острой — или, может быть, она понимает, что я в нескольких дюймах от того, чтобы поддаться всей этой резонансной штуке.
Черт возьми, после такого утреннего приветствия мне действительно трудно вспомнить, почему я когда-либо боролась с этим. Хэйден заботливый, милый и преданный. Иногда капризный, да. Иногда угрюмый и властный, но когда дело касается меня? Я — его мир, и он дает мне это знать.
И я… не испытываю ненависти к нему. Я еще не уверена, готова ли я зайти дальше. Я не готова сказать «нет», но я чувствую, что меня нужно еще немного подтолкнуть в направлении «да», и я хочу посмотреть, к чему нас приведут события. Мне весело с ним прямо сейчас, и хотя резонанс кажется неизбежным, я также просто хочу насладиться моментом.
Он в последний раз прижимается носом к моим бедрам и дразняще лижет, затем встает и направляется к тлеющим углям нашего костра.
— Тебе нужен свежий чай этим утром, чика, или мы выпьем холодной воды и уйдем пораньше?
Чика? Оу. Я хочу сказать ему, чтобы он отказался от этой затеи с чаем, потому что я боюсь сглазить его. Но он, кажется… так счастлив этим утром. Так доволен собой. И когда он смотрит на меня, он одаривает меня еще одним свирепым, собственническим взглядом, полным гордости.
Да, я не могу избавиться от этого прямо сейчас. Я опускаю тунику ниже на свои раздвинутые обнаженные ноги и немного потягиваюсь.
— Холодная вода — это прекрасно. Я хочу добраться до пещеры Харлоу. Думаю, чем скорее, тем лучше.
Потому что там, я думаю, мы заключим сделку.
Мы примерно в часе пути от пещеры, когда Хэйден резко останавливается, и я натыкаюсь на его спину, а затем чуть не падаю в своих снегоступах.
— Какого хрена…
— Тсс, — говорит он, махая рукой в воздухе, чтобы указать на тишину.
Я прижимаюсь к его спине и пытаюсь заглянуть ему через плечо.
К моему удивлению, он хватает меня за руку и наполовину направляет, наполовину тащит к ближайшему утесу.
— Хэйден, — протестую я, стараясь идти так быстро, как только могу в снегоступах. — Что происходит?
— Тихо! — этот засранец снова шикает на меня. Он прижимает меня к каменной стене утеса, вытаскивает мой маленький костяной нож из ножен и сует его мне в руку. Его глаза прищурены, на лице застыла настороженность. — Жди здесь и не двигайся.
— Что там?
— Если повезет, то ничего. — Он бросает на меня один из тех пожирающих взглядов, а затем отворачивается, держа свое копье наготове.
Я сжимаю нож в руке в меховой рукавице, моргая. Он низко пригибается к снегу, его движения крадущиеся. Как будто он на что-то охотится, но я не вижу никакой дичи. Он не охотился вчера, когда мы путешествовали, и сказал, что это потому, что он хочет, чтобы я была в безопасности, а даже раненый двисти может быть опасен. Так почему же он охотится сейчас? Я смотрю перед ним и вижу что-то темное, расплесканное по снегу. На небольшом расстоянии от нас есть шишка, которая, кажется, не синхронизирована с остальной окружающей средой, как прыщ на одном из заснеженных холмов.
Хэйден низко приседает рядом с более темными брызгами и касается одной, затем поднимает пальцы и нюхает их. И тогда я понимаю, на что смотрю.
— Это кровь? — зову я его.
Он поворачивается и яростно мотает головой, показывая, что я должна молчать.
Вот дерьмо. Меня раздражает его настроение, но я не глупа. Если он сходит с ума, это плохо. Я крепче сжимаю свой маленький нож и жду, когда он вернется.
Его хвост бьется о снег, пока он изучает что-бы-это-ни-было, а затем поднимается на ноги. Вместо того, чтобы
