Да, я попью кофе и поеду в город на встречу.
— Тебя надо будет отвезти?
— Выходной же, ты с детьми, я сам доберусь, — улыбнулся он.
Вот только улыбка быстро сошла с лица, когда он подошел к кухонному окну, из которого открывался вид на детскую площадку.
В песочнице копались не только Надя с Федей, но и дочки соседа, а рядом с ними, о чем-то мило беседуя с его фиктивной женой, стоял и сам Валентин.
— Ты прав. Ты лишний, им и без тебя хорошо, — ехидно поддразнил Максима кролик.
— Не понимаю, о чем ты, — скрипнул зубами Макс.
— Я считаю, что любовь, дружба — это все переоценено. Зачем тратить время? — Кролик попытался открыть лапками холодильник, уперся изо всех сил, но у него ничего не вышло. — Будь добр, открой мне.
— Не хочу тратить время, — огрызнулся Максим.
Почему его так бесило то, что Света общается с соседом? Улыбается ему, приветливо говорит.
— Ну ты же хочешь, чтобы я рассказал тебе, что узнал?
Макс вздохнул и вытащил из морозилки мороженое.
— Не забудь полить. Вон из той бутылки.
Макс на мгновение зажмурился, потом тряхнул головой:
— Это не мое дело. — И сделал, как просил Злыдень.
— Отлично, — заулыбался кроль, едва на пол перед ним поставили миску. — Дети Светланы — люди. Я не почувствовал в них никакой магии.
Значит, Макс ошибся? Инспекторы заинтересовались семьей Светы не из-за способностей детей?
Но додумать эту мысль он не успел, потому что кролик вдруг встрепенулся, уставился на него своими красными глазками и весело воскликнул:
— Ой, еще кое-что вспомнил, — захихикал он, скача над тарелкой. — Света вчера обнимала соседа. Или это было позавчера? Хм… — Остаток его слов уже было не разобрать из-за чавканья.
— В каком смысле «обнимала»? — Макс снова подошел к окну.
Теперь во всех улыбках, разговорах, жестах Светы и Валентина виделся двойной подтекст. Да как… Как этот тип посмел покуситься на его подставную жену?
В голове словно зажегся красный свет. Он как будто наяву увидел её — Свету — не одну, а с Валентином. В его воображении они обнимались. Вроде безобидно, осторожно, совершенно без пошлости, в той же извечно приторно-дружелюбной манере, в которой разговаривали при нем, но почему-то эта картинка вызвала раздражение и даже злость. Черная тьма поднялась по животу Макса к груди и до самого горла. Хрупкая Света в объятиях Валентина, он бережно сжимает её талию…
В глазах потемнело.
Максим стиснул зубы и решительно шагнул к выходу из квартиры, сам ещё не понимая, что собирается сделать.
— Эй, ты куда? — запротестовал кролик. — Ты только меня не выдавай, а то скажет, что я трепло. А я ведь не трепло, я — могила. Не выдашь? Нет?
Когда Макс оказался на улице, Света и Валентин не обнимались — просто разговаривали о чем-то. Но стояли близко друг к другу практически у самого подъезда, и Света так радостно улыбалась. Детей нигде видно не было.
Ревность наполнила Максима до краев. Жгучая, темная, совершенно беспросветная. Думать здраво уже не получалось. Хотелось совершенно другого.
— Кхм. Разрешите вас прервать…
Он вежливо хлопнул Валентина по плечу — впрочем, получилось чуть сильнее, чем требовалось. Сосед удивленно обернулся и, кивнув, отошел в сторонку.
— Максим? — Света непонимающе посмотрела на него, словно почувствовала весь его гнев, всю боль, что засела внутри и жгла грудь огнем.
— А где дети?.. — натянуто спросил он, давая себе секундную передышку, последнюю возможность прийти в себя.
Он сам не знал, что должен сделать.
— Вокруг дома наперегонки побежали. Аня с ними. Показывает, как пробежку правильно делать.
Её губы были так близки, так соблазнительно приоткрыты, что Максим просто забыл обо всем. Шаг вперед. Ещё. Поцелуй получился жадным, полным эмоций, мыслей. Горячим и совершенно бесстыдным.
Максим обхватил Свету за талию. Пальцы вплел ей в волосы, огладил нежную шею. Девушка не отстранилась, лишь широко распахнула глаза — удивление в них смешалось с чистым желанием. Щеки её раскраснелись, дыхание потяжелело. Но… она ответила.
Она и сама вжималась в Максима. Покорно следовала за ним, не сопротивляясь, не пытаясь перехватить инициативу. Поддавалась его губам и языку. Каждому его касанию.
Такая отзывчивая. Такая нежная.
— Кстати, совсем забыл сказать, — Максим отстранился от Светы и обернулся к застывшему статуей Валентину, — мы не разводимся. Не стоит приставать к моей законной жене, ладно?
Затем он развернулся и ушел, оставив их двоих стоять в полном шоке.
Ухмылка расплылась на губах Максима.
***
До чайной Макс в итоге добрался на своих двоих — тело требовало выплеснуть адреналин, вызванный поцелуем. Максим двигался быстро, стремительно, пружинящей походкой. Вот только чем ближе к чайной подходил, тем больше сомнений роилось в его душе.
Правильно ли он сделал? Имел ли он на это право?
У Светланы своя жизнь, и она не раз говорила, как будет строить ее, когда он съедет. Возможно, у нее даже были какие-то виды на этого убогого соседа, а Макс все испортил. Может быть, даже ее ответ на поцелуй ему показался? Она вырваться пыталась, а не обнять его?
К тому моменту, когда он зашел в свое заведение, к сомнениям добавилась тревога. Он все испортил. Нарушил видимость мирного соседства. Как теперь будет смотреть Светлане в глаза? Как вообще вернется назад в квартиру? Ведь наверняка она спросит, что это значило…
Максим открыл дверь, сорвав с двери объявление о поиске работника. Зайдя за барную стойку, включил термопот, чтобы сделать чаю.
— Хм, а что, если…
Пришедшая в голову мысль заставила улыбнуться, но до конца обдумать ее Макс не успел, потому что над дверью звякнул колокольчик.
— Здравствуйте… — На пороге топтался тощий пучеглазый подросток. — Я звонил вам вчера по поводу объявления.
Максим поднял брови.
— Проходи, куртку можешь оставить на вешалке у входа.
Парень кивнул и поспешно скинул верхнюю одежду. Смотреть в глаза мужчине он опасался. Это показалось подозрительным.
— Пришел на работу устраиваться? Восемнадцать лет тебе есть? Как я тебя оформлю? — недовольно рассматривая «работника», уточнил Максим.
— Нет. Мне меньше. — Парнишка провел тыльной стороной ладони под носом, шумно втягивая воздух. — Я готов неофициально работать, просто скажите, что делать. Я башковитый, быстро схватываю.
«Допустим…»
Нанять низшего казалось плохой и хорошей идеей одновременно. Плохой — потому что
