Веки закрылись сами собой, и я на мгновение погрузилась в расслабленный сон. Аркет всё сделает. Если он сказал не нервничать, то можно и не нервничать. Вот так просто. Кажется, я даже улыбнулась этой мысли.
Секунду спустя меня разбудили шаги и громкий стук в дверь.
— Гварцегиня Цилаф, позвольте, пожалуйста, вас осмотреть, — сказал незнакомый гайрон. — Его блистательность послал меня убедиться, что с вами всё в порядке и сообщить, что он вас ожидает в городе.
Продрав глаза, я поняла, что отключилась вовсе не на мгновение. Солнце уже обнималось с горизонтом, а в комнате его насыщенно жёлтые лучи разгоняли по углам проснувшийся сумрак. Шея затекла от лежания в неудобной позе, а руки и ноги ужасно замёрзли, несмотря на плед. Я с трудом села, борясь с тянущей болью в спине.
Гайрон взял меня за руку и наложил диагностирующий аркан.
— Всё в порядке, просто переутомление. Сегодня и завтра больше не чаровать, дайте себе время на восстановление. Вот, это вам, — целитель протянул мне флягу.
С усилием встала, вцепилась в предложенную ёмкость и отвинтила крышку. В ноздри ударил насыщенный запах ягод.
— Благодарю. Одну секунду, — сипло проговорила я и сделала глоток.
По горлу прокатилось приятное тепло, а сладость придала сил.
Нет, перед глазами не плыло, но тело было словно чужое. Казалось, что если сделаю шаг, то позорно пошатнусь.
— Что случилось?
— Мятеж подавлен. Виновные арестованы. Его блистательность занят разбором документов и установлением личностей других участников мятежа, которые могли скрыться порталами.
Я улыбнулась. Сложно представить другого такого мужа, который подавит мятеж, пока я сплю, и даже пришлёт с целителем бодрящего чаю!
Собравшись с мыслями, двинулась следом за провожатым сквозь темнеющие коридоры родового замка. На выходе к нам присоединилось четверо охранников.
До главной городской площади от замка Цилаф всего двадцать минут ходьбы. Прохладный, наполненный грозовой свежестью воздух и горячий сладкий чай привели в чувства, и к городской ратуше я подходила не выброшенной из воды медузой, а гайроной. Даже на ногах держалась крепко.
Аркета я увидела издалека. Он отдавал короткие, ёмкие приказы седовласому гайрону и сопровождал их выразительными жестами. Я ещё на корабле замечала, как на него смотрят люди, но теперь это было особенно явно. В глазах окружающих читались почтение и уважение, но не приторно-напускные, а искренние, идущие из глубин души.
Внутри проснулось незнакомое чувство. Гордость. По венам словно горячая минеральная вода побежала. Меня бросило в жар от одного лишь осознания, что этот великолепный мужчина — мой лазтан. Причём не по стечению обстоятельств, а по его собственному выбору. От этого стало радостно и легко настолько, что захотелось рассмеяться и кинуться ему на шею.
Вместо этого степенным шагом подошла поближе и остановилась, рассматривая ничуть не изменившуюся за шесть лет площадь. Даже кондитерская, в которой мы с дедом ели пирожные, осталась такой же. Я не сразу разглядела, что вдоль одного из домов стоят закованные в цепи мужчины. И маги, и гайроны. С удивлением узнала несколько лиц.
— Аля, — позвал лазтан, вырывая меня из нахлынувшего потока разрозненных мыслей и воспоминаний. — Ты как?
— В порядке, — сипло ответила и посмотрела в невозможно-синие глаза.
Сказать вслух я ничего не могла. Не время и не место. Публичная сцена признания в любви почти настолько же неприемлема, насколько и публичный скандал. Но мне до ужаса хотелось, чтобы он понял, что я сейчас чувствую. И он едва заметно улыбнулся и кивнул, а затем протянул ко мне руку и представил:
— Гварцегиня Аливетта Цилаф, моя лазтана и будущая жена. Законная наследница и, начиная с этого момента, волей Рахарда Двадцатого — правительница Ирла Цейлах и сопряжённых островов.
Десятки гайронов обернулись ко мне и почтительно склонили головы. Здесь были как военные, так и одетые в штатское.
— Давай я коротко введу тебя в курс дела, — Аркет, не стесняясь, притянул меня к себе и начал рассказывать: — Твой дед всегда оставлял на острове распорядителя, когда уезжал. Зайтана Абора Катуа. Очень исполнительное и проверенное временем доверенное лицо Айтона Цилафа.
— Да, я хорошо его помню. Где он?
— Он мёртв. Когда арестовали твоих деда и бабку, они успели оставить инструкции и защитить замок. Жители знали, что остров проклят, но они также знали, что проклятие рассеется со временем, если его не снимешь ты. Твой дед считал, что развеивание займёт около века. Абор Катуа был уверен, что ты вернёшься на родину и проклятие снимешь, а также прилагал все усилия, чтобы на острове не началась паника.
— Но она началась…
— Нет. Начался мятеж. Гварон Гезурт Ипурдийа, заведующий островной стражей и боевыми отрядами Цейлаха, решил, что необходимо установить другие порядки. Часть стражи осталась верна бывшим сюзеренам, и их перебили. Остальных обезоружили. Ввели комендантский час и ряд новых законов. В общем, Гезурт Ипурдийа стал на острове абсолютной властью. Естественно, эту власть отдавать он не захотел, поэтому установил наблюдение за твоим фамильным замком и планировал уничтожить тебя, когда ты появишься. Проклятие гарантировало ему полную безнаказанность. Один закон о «пробе на парность» чего стоил. Пока не нашёл свою лазтану, Гезурт насильно перепробовал половину острова, и никто не мог слова поперёк ему сказать. Доходило до того, что ему по приказу даже замужних зайтан приводили.
— Что ещё он успел наворотить? — глухо спросила я.
— В замок Цилаф он попасть так и не смог, хорошая на нём защита стоит, — хмыкнул Аркет. — Кстати, вот, держи свой перстень. Собственно, это всё. Пока потребуется некоторое время и твоё участие, чтобы вникнуть в суть дела, но в остальном дела на острове идут неплохо. Нужно отдать гварону должное: голода, эпидемий и крупных кровопролитных конфликтов он сумел избежать. А когда нашёл свою лазтану и перестал домогаться девиц, так с его правлением и смирились.
— И что дальше? — тихо спросила я, вглядываясь в разбитые лица мужчин, стоящих у стены.
— За нападение на короля — смертная казнь, — просто ответил Аркет.
Я лишь кивнула. Вдаваться в подробности и спорить с ним на публике я не хотела. Но ведь нападающие не знали, что Аркет — король. С другой стороны, попытку убить меня спускать тоже нельзя. Но и казнить сотни мужчин — или сколько там было нападавших — не выход. Необходимо разбираться. Но всё это я скажу Аркету наедине, чтобы не подрывать авторитет лазтана перед его подданными и подчинёнными.
— Можно тебя на пару слов? — сипло спросила я.
— Конечно, — лазтан отвёл меня в сторону и выстроил вокруг защищающий от прослушек аркан. — Что тебя волнует?
— Пожалуйста, не предпринимай никаких радикальных мер, пока мы не разберёмся в ситуации. Я пока плохо соображаю и хочу обсудить все решения с тобой завтра. Ты не против?
— Нет, конечно. Из темницы они никуда не денутся, об этом я позабочусь. А ты возвращайся в замок и отдохни. Хочешь, я тебя провожу?
— Нет. Но хочу, чтобы ты ко мне вернулся, когда освободишься.
— Обязательно. Куда мне ещё возвращаться, если не к тебе? — весело спросил он и подмигнул, а затем властно махнул охране, приказывая следовать за мной по пятам.
Я улыбнулась лазтану и побрела обратно, но уже новым путём. Прошлась по знакомым улочкам мимо домов, из которых смотрели настороженные и любопытные люди. Мне было их жаль. Волей деда они оказались заперты на острове во власти самодура на долгие годы, а освободительница из меня крайне сомнительная, если уж разобраться. Я просто закончила то, что из-за моей семьи и началось.
Неужели я действительно считала, что эти люди будут мне рады? А ведь им всё равно. Всё равно, кто ими правит, лишь бы годы были сытые, а на острове была стабильность и низкая преступность. У них у всех миллион своих дел, и сбежавшее молоко волнует их куда сильнее, чем какая-то Цилаф.
Вторым болезненным осознанием стало то, что без поддержки Аркета я не справилась бы и не справлюсь. Я планировала свою жизнь до этой ключевой точки — снятия проклятия, и мне всегда казалось, что дальше всё сложится само собой, что меня поддержат верные семье люди. Это было огромной ошибкой. Да, я Цилаф, но никому на Цейлахе на самом деле не нужна. Меня бы спокойно убили, а островом правил бы новый сюзерен.
