мне что-то вслед, но шум воды перекрывал его голос. Да, это определенно был шум воды, причем возрастающий с каждым шагом. Дорога пошла уж слишком наверх, и в некоторых моментах мне даже пришлось карабкаться ладонями, помогая забраться на самый верх.
Я уже понимала, что сбежать навряд ли получится. Видимо, внизу бушующая река, а я даже не умею плавать. В смятении я остановилась на мгновение, оглянулась на своего преследователя. Тот мчался за мной. Плаща на нем уже не было, лишь оборванная в нескольких местах рубаха да дорожные широкие штаны, суживающиеся к низу. А вот на бедра он повязал мою юбку на манер накидки.
На мгновение мелькнула мысль, что может быть я смогу с ним все-таки договориться?
Но подъем закончился слишком быстро. Не успела я повернуть голову, как моя нога нависла над обрывом. Боковым зрением я успела разглядеть бушующую страшную речку, в которую впадал водопад — он-то и издавал такой шум.
В последнее мгновение я успела ухватиться за корягу и повисла на ней, вцепившись намертво и крича от безумия.
Испуганное лицо маркиза де Сада показалось надо мной и он мгновенно сориентировался: лег на землю животом и ухватил мои руки. Я висела над самой бездной, крича от страха и болтая ногами от истерики, а прямо подо мной бушевала ужасная стихия.
— Я не умею плавать. Тащи меня обратно! Пожалуйста! — мои крики перебивали даже шум водопада..
Пьер ничего не говорил, все его силы забирала я — от пытался втащить меня обратно, и это получалось плохо из-за резкого обрыва. Сухая коряга начинала лопаться от натяжения.
— Упрись ногами и попробуй подтолкнуть себя, — наконец, молвил он натужно. Его лицо было красное и запыхавшееся.
Случайно рукой я задела его шляпу и та, подхватываемая ветерком, улетела в пропасть, где водопад поглотил ее.
— Ааа, — заорала я пуще прежнего, проследив за шляпой и не желая ее участи.
— Делай, как я сказал, — он не сдавался.
— Не кричи на меня! Я пытаюсь, пытаюсь же! — вопила я, одновременно суча ногами по обрыву, но комья земли лишь летели из под ног.
— Подержись за корягу, я попробую спуститься чуть ниже, — пропыхтел Пьер.
— Нет! Ни за что! — закричала я в ответ. — Ты хочешь меня сбросить, я не отпущу твою руку.
— Делай, что я сказал, мать твою! — у Пьера почти не оставалось дыхания.
Тогда я схватилась за корягу со страхом наблюдая за тем, как она уже почти на половину вырвалась из земли и вот-вот готовится полететь вниз вместе со мной. Но маркиз действительно спустился чуть ниже, обнял меня за задницу и с силой толкнул к себе.
О чудо! Это помогло! Теперь мое тело наполовину лежало на земле. Пьер чуть отполз назад, встал на ноги и помог мне забраться. Когда это удалось я замерла, осознавая, что стою обеими ногами на земле.
— Может уберешь руки с моей попы? Второй раз уже без моего разрешения, — жалобно пропищала я.
Мы стояли все еще в обнимку, тесно прижимаясь друг к другу и тяжело дыша. Его зеленые глаза сейчас были очень светлые. Из-за преломления солнечного света в них бликовали изумрудные оттенки, как на дне летнего прозрачного пруда. Дальше произошло то, что я ожидала меньше всего. Он вдруг резко меня поцеловал.
Это произошло так быстро, что я абсолютно не успела сориентироваться и оттолкнула его. Это и сгубило нас. Мы полетели вниз, все еще крепко держа друг друга за руки. Вниз, прямо в воды бушующей реки.
Блестящие огоньки вырвались из кострища, разложенного посреди леса, и принялись кружиться вокруг, разгораясь все больше и больше. Они танцевали, двигая своими маленькими ручками и ножками, сперва хаотично, потом все слаженнее и упорядоченнее.
Думаю, это был какой-то старинный энергичный танец вроде фокстрота или польки. Они делали шаг в сторону, затем шаг вперед, при этом раздвигая свои крошечные ручки в стороны. Потом вновь шаг вперед и вправо, беспрерывно кланяясь.
Издалека полилась бальная музыка и огоньки “отрастили” длинные волосы, превратились в малюсеньких девушек и юношей, продолжая вытанцовывать веселый танец. Я смеялась — они так смешно это делали, и так задорно, что мне тоже захотелось присоединиться к ним. Прознав о моем желании, огоньки поманили меня и я двинулась к ним на встречу. Становилось жарко, но я не останавливалась. Только вот люди-огонечки смотрели на меня с жалобным выражением, а один огонечек даже сказал: “Берегись ведьму! Спаси наши души!”. Я лишь расхохоталась: “Ведьм же не бывает. Это все выдумки”. На что мне хриплый голос ответил:
— Бывает. Еще как бывает!
Я открыла глаза, почувствовав прикосновение. Передо мной сидела сгорбленная старуха с седыми косматыми волосами, выбивающимися из-под косынки. Больше всего в глаза бросался нос — длинный и кривой, а под ним висела некрасивая родинка. Скрюченными руками ведьма мяла возле меня какие-то листья, из-за чего в нос шел сильный травяной запах. Первым желанием было заорать, но старуха приложила указательный палец ко рту:
— Тише. У меня еще мыши не дозрели. Испугаются — улетят, — прокаркала она сиплым голосом. Видок у собеседницы был еще тот, зато глаза молодые. Черные зрачки смотрели то на листья, то на меня с искоркой любопытства.
— Добрый вечер. Доброго здоровячка, — пролепетала я. — Простите, а где я?
Внезапно боль окутала мои виски и я схватилась за голову. Память волной хлынула в мозг и я подумала, что от этой волны мне сейчас вынесет глаза.
— Болит? — участливо спросила старуха, затем распрямила один из буро-зеленых листьев, которые мяла руками, и сунула мне под нос. — Нюхай. Валериана лекарственная. Моя собственная. Сдобренная кровью проклятой вороны.
Я вдохнула травяной запах и мне действительно стало на порядок легче. В воспоминаниях у меня зашумел водопад, только вот что-то еще важное не могла припомнить. Но что?
— Что по поводу твоего вопроса, красавица, вернется к тебе память скоро. Это последствия моего отвара — ты ведь умерла, когда я тебя нашла, — старуха замолчала.
— Умерла? — еле слышно переспросила я и старуха кивнула.
— Пришлось воспользоваться зельем, чтобы вернуть тебя к жизни.
— Подождите, — внезапная догадка осенила меня. — Вы злая колдунья с Гиблых Болот?
— Вроде как не похожа на монашку при монастыре, так ведь? — хохотнула она.
Кошмар. Получается, это ведьма, которая обратила Анатоля в Дракона? Что же она может сделать со мной?
Тем временем колдунья встала и сгребла листья в передник.
— Скоро обедать будем. Курица варится в котле. Пойду проверю, ты пока отлеживайся, сил набирайся.
С этими словами
